— Мы получаем новые доклады о том, как начались беспорядки, — сказал Фостер. Он остановился на краю сцены и раскачивался взад-вперед на пятках. Квадратные челюсти и поседевшие волосы придавали его внешности внушительность, дополняющуюся глубоким и властным голосом. — За несколько часов до их начала в Урлии поменялись оверлеи дополненной реальности. — Он сделал паузу, давая своим словам дойти до слушателей. — Были взломаны не только наши коммуникации в лагере. Весь город претерпел беспрецедентную когнитивную коррекцию.
Когнитивную коррекцию. Торретти пришлось спрятать улыбку. Фостер подхватывал все модные умные словечки, а это выражение было свежайшим эвфемизмом для массовой пропаганды.
— Одновременно были взломаны все виды информационных каналов, — продолжал Фостер, — вставлялись сообщения о новых вспышках НП, искажались другие легитимные новости, чтобы создать впечатление, будто бедняги-фермеры, наводнившие город, распространяют болезнь, и подавлялись новости о том, что НП не распространяется ни через прикосновение, ни через воздух, ни через воду. — Он глубоко вдохнул. — Ни у кого в Урлии нет ресурсов, необходимых для такой атаки. Также нет никаких мотивов для нее ни у кого из соседей Урлии. И мы остаемся, дамы и господа, перед лицом единственного виновника, и к этому времени он должен быть очень хорошо знаком всем вам. Я говорю, конечно же, о международной организованной преступности 198.
Вот это теперь зацепило. Канадской публике стал уже до боли знаком термин «клептократия»: господство воров. Много где по всему миру рухнули традиционные закон и порядок, их заменили внеправовые соглашения, координируемые умопомрачительно богатыми международными преступными синдикатами 199. Бюджеты гипермафии 200, этих глобальных преступных синдикатов, стали превышать бюджеты многих государств и корпораций. Как то ни иронично, банды ввели в регионах, которые они полностью контролировали, сложные правовые системы собственного образца; в этих местах они стали своего рода феодальной олигархией — эффективной, но жестокой. Люди в Америке и Европе были в ужасе от мысли, что подобное может распространиться дальше. Клептократия стала растущей угрозой глобальной безопасности.
— Кому мы помогаем в Урлии? — спросил Фостер, хмуро глядя в толпу. — Куда идут наши деньги? Мы должны были извлечь урок из предыдущих стабилизационных проектов. Деньги перехватывают до того, как они попадают к людям, которые в них нуждаются — мы это знаем.
Что же, я здесь для того, чтобы сказать вам — это происходит прямо сейчас. Гипермафия заинтересовалась Урлией, и они извлекают выгоду из наших естественных симпатий, чтобы превратить город в насос для высасывания денег и материалов из Канады. Что же, Патриоты 201 этого не потерпят.
Послание Фостера не выходило за рамки партийного политического спектра, и он вот-вот собирался выступить с основным пунктом — призывом к финансированию 202. Он был в ударе и в данный момент не нуждался в присмотре руководителя своей выборной кампании. Торретти устал, поэтому он вышел из бального зала отеля, чтобы передохнуть, пока его не призовут обратно хитросплетения этапа разговоров за десертом.
Из панорамных — от пола до потолка — окон открывался вид через реку Ассинибойн на Веллингтон Кресент, где из-за густых деревьев проглядывали огни самых крупных особняков Западной Канады. По эту сторону реки продолжался строительный бум, не выказывающий никаких признаков спада — здесь доминировали огромные башни кондоминиумов и оригинальные экспериментальные вертикальные фермы 203.
На этот новый, всего наполовину достроенный Виннипег накладывались другие, виртуальные городá, будящие, вдохновляющие воображение городá, которые пока что существовали только в дополненной реальности; Городá Стремлений, которые в AR воплощали собой сумму того, что люди желали видеть в своем будущем. В двух кварталах к востоку от отеля «Палмерстон» стояла первая в Виннипеге спайм 204-башня, довольно обычная на вид офисная башня, интерьер которой можно было изменять с необычайной легкостью; ее спроектировала компания, которая обычно занималась планировкой музеев. Торретти мог видеть ее отсюда, и в дополненной реальности здание было усеяно метками и указателями… то есть, обычно было усеяно.
Торретти моргнул и подстроил очки. Он проводил в башне много времени, перемещаясь между четырьмя этажами, принадлежавшими единственной виртуальной стране, где Торретти, получив гражданство, чувствовал себя комфортно. Когда он забредал «на голопалубу» 205, как он любил называть спайм-башню (молодежь смотрела на него непонимающе, когда он использовал этот термин), он мог напрямую встречаться с единомышленниками со всей Земли. Хотя Торретти мог не признаваться в этом более консервативным из своих сторонников, ему нравилось посещать место, где города и комнаты со всей планеты становились единым пространством, где могли вести бизнес и общаться люди отовсюду. Спайм-башня устраняла расстояние так, как никогда не было под силу ни мобильному телефону, ни телевидению, ни даже традиционным средствам Интернета.
В эту минуту, однако, два этажа спайм-башни оставались затемнены и лишились привычного облака меток. Торретти протянул руку 206, чтобы четче сфокусироваться на оставшихся метках, и коснулся одной из них. (Он не носил перчаток с тактильной обратной связью 207, а смелости обзавестись имплантатами на кончиках пальцев 208, которые позволили бы ему почувствовать виртуальные объекты, ему не доставало: метки все равно вспыхивали зеленым светом, когда он их касался, и заходить слишком далеко не виделось необходимости). Мгновение спустя на месте метки появилось окно с лицом Лидии Тапскотт, одной из его новых подруг в виртуальном мире.
— Привет, Альберто, могу я тебе потом перезвонить? Тут напряженная ситуация.
— Что происходит?
— Нас атакуют. Искажения данных и спуфинг 209. Ничего такого, с чем бы мы не справились, но задеты некоторые особенно широкополосные услуги. Резко упростился рынок и полегли социальные этажи.
Торретти чертыхнулся.
— Но кто станет нападать на Аэфорию?
Она невесело рассмеялась:
— А ты не слышал? Это из-за наших обязательств перед Урлией. Слушай, мне пора идти. Поговорим позже?
Окно закрылось, оставив Торретти щуриться в реальное, уже темнеющее небо.
По дороге обратно в зал он запустил несколько поисковых агентов, и немедленно пришедшие ответы заставили его помедлить с ладонью на дверной ручке. Он слышал, как Фостер завершал свой призыв к немедленному выводу войск из Урлии; толпа разразилась аплодисментами. Сегодня в кампанию вливались большие деньги, и позиция требования вывода войск становилась основной частью платформы Патриотов.
И все же население Аэфории было больше, чем население Канады 210, а она Урлию не покидала.
Его цифровые агенты демонстрировали ему размах внимания и помощи, которые текли через онлайн-нацию. У Аэфории не было армии — пока еще, или, по крайней мере, официально, — но посредством совместных усилий своих членов она обладала богатством и влиянием.
