– Кажется, я никогда даже не видел визитной карточки, – ответил Робин. – Это что, особое искусство?
– Ну, они выглядят довольно просто, – сказал Рами. – «Пенденнису, эсквайру. Мерзкое чудовище, приглашаю тебя сегодня на попойку. Проклинаю тебя, твой враг Мирза». Разве не так?
– Очень изящно, – фыркнула Летти. – Неудивительно, что ты не принадлежишь к сливкам местного общества.
Они определенно не были университетской элитой. Даже белые «балаболы», которые учились на курс старше, не принадлежали к элите, потому что в Вавилоне все студенты были слишком загружены учебой, чтобы вести светскую жизнь. Оксфордской элитой можно было назвать только второкурсника универа Элтона Пенденниса и его друзей. Все они были джентльменами и вносили высокую плату за обучение, чтобы избежать вступительных экзаменов и пользоваться определенными привилегиями. Они сидели за лучшим столом в буфете, жили в хороших квартирах, не таких, как пансион на Мэгпай-лейн, и играли в снукер в салоне для отдыха, когда вздумается. По выходным они развлекали себя охотой, теннисом и бильярдом, а каждый месяц отправлялись в экипаже в Лондон на званые ужины и балы. Они никогда не делали покупок на Хай-стрит; все модные новинки, сигары и прочее им доставляли прямо из Лондона торговцы, которые даже не называли цен.
Летти, выросшая в окружении таких молодых людей, как Пенденнис, выбрала его компанию в качестве темы для постоянного потока язвительных замечаний. «Богатые мальчики учатся на отцовские деньги. Могу поспорить, они никогда в жизни не открывали учебник». «Не знаю, почему Элтон считает себя таким красавчиком. У него девичьи губы, зачем он их выпячивает?» «Эти двубортные фиолетовые сюртуки выглядят нелепо». «И не понимаю, почему он говорит всем, будто у него отношения с Кларой Лилли. Я знаю Клару, и она обручена со старшим сыном Вулкоттов…»
И все же Робин не мог не завидовать тем, кто родился в этом мире и безупречно говорил на его языке. Глядя, как Элтон Пенденнис с друзьями прогуливаются и шутят на лужайке, он не мог не представить хотя бы на мгновение, каково быть частью этого круга. Он стремился к такой же, как у Пенденниса, жизни не столько ради материальных удовольствий – вина, сигар, одежды, ужинов, – сколько ради уверенности в том, что в Англии ему всегда будут рады. Если бы он только мог говорить так же бегло, как Пенденнис, или хотя бы подражать ему, он тоже вписался бы в гобелен этой идиллической университетской жизни. И больше не будет иностранцем, на каждом шагу сомневающимся в произношении, а станет своим, и никто не будет оспаривать его право здесь находиться.
Однажды вечером Робин был потрясен, обнаружив в «скворечнике» карточку с тиснеными буквами. На ней было написано:
Робин Свифт!
Будем рады вашему обществу на вечеринке в пятницу, в семь часов, если вы соблаговолите явиться к началу, или в любое время позже, мы не привередливы.
Послание было подписано впечатляющим каллиграфическим росчерком, который Робин не сразу разобрал: Элтон Пенденнис.
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказал Рами, когда Робин показал ему карточку. – Только не говори, что ты пойдешь.
– Не хочу показаться грубияном, – слабо промямлил Робин.
– Кому какое дело, если Пенденнис сочтет тебя грубияном? Он пригласил тебя не из-за безупречных манер, а просто хочет подружиться с кем-то из Вавилона.
– Спасибо, Рами.
Рами отмахнулся.
– Вопрос только в том, почему он выбрал тебя. Я определенно более очарователен.
– Но не истинный джентльмен, – вмешалась Виктуар. – В отличие от Робина.
– Не понимаю, что вы имеете в виду под словом «джентльмен», – сказал Рами. – Люди постоянно используют это слово, говоря о высокородных и хорошо воспитанных. Но что оно означает на самом деле? Может, только то, что ты богат?
– Я говорю о манерах, – объяснила Виктуар.
– Очень смешно, – отозвался Рами. – Потому что дело явно не в манерах. Просто Робин может сойти за белого, а мы – нет.
Робин ушам своим не верил, услышав от них такую грубость.
– Неужели настолько невероятно, что ему просто может понравиться мое общество?
– Это возможно, но маловероятно. Ты ужасен в общении с малознакомыми людьми.
– Вовсе нет.
– Нет да. Ты вечно замыкаешься и отступаешь в угол, как будто тебя собираются пристрелить. – Рами скрестил руки на груди и наклонил голову. – Зачем ты хочешь туда пойти?
– Не знаю. Это же просто вечеринка.
– И что с того? – не унимался Рами. – Думаешь, они впустят тебя в свой круг? Надеешься, что они возьмут тебя в клуб «Буллингтон»?
Клуб «Буллингтон» был роскошным заведением с ресторанами и зонами отдыха, где молодые люди могли скоротать время за охотой или игрой в крикет. Членство в клубе присваивалось на таинственных основаниях, которые, похоже, были неразрывно связаны с богатством и влиянием. Несмотря на престиж Вавилона, никто из его студентов, насколько знал Робин, и не надеялся, что их туда пригласят.
– Возможно, – сказал Робин из чувства противоречия. – Было бы занятно поглядеть, как там внутри.
– Ты слишком восторженно реагируешь, – с укоризной сказал Рами. – Надеюсь, ты им понравишься.
– Лучше признай, что ты просто завидуешь.
– Только не приходи поплакаться, когда они обольют тебя вином и начнут обзывать.
Робин ухмыльнулся.
– И ты защитишь мою честь?
Рами похлопал его по плечу.
– Укради там пепельницу. Я заложу ее, чтобы заплатить долги Джеймсона.
По какой-то причине Летти больше всех противилась тому, чтобы Робин принял приглашение Пенденниса. Когда они вышли из кофейни и направились в библиотеку, а разговор давно уже перешел на другую тему, она вдруг потянула Робина за локоть, и они на несколько шагов отстали от Рами и Виктуар.
– Это отвратительные люди, – заявила она. – Они ленивые, пьяницы и плохо на тебя повлияют.
Робин засмеялся.
– Это всего лишь студенческая пирушка, Летти.
– Но зачем ты им там нужен? – напирала она. – Ты же почти не пьешь.
Робин не мог понять, почему она делает из мухи слона.
– Мне просто любопытно, вот и все. Наверняка там не будет ничего интересного.
– Так не ходи. Просто выброси эту карточку.
– Ну уж нет, это невежливо. И у меня нет никаких дел в этот вечер…
– Можешь провести его с нами. Рами с удовольствием что-нибудь приготовит.
– Рами постоянно что-то готовит, и на вкус это отвратительно.
– Так ты надеешься, что они примут тебя в свои ряды? – Она вздернула бровь. – Свифт и Пенденнис, закадычные друзья, ты этого хочешь?
Он почувствовал вспышку раздражения.
– Тебя так злит, что я могу завести других друзей? Поверь, Летиция, с твоим обществом ничто не сравнится.
– Понятно. – К потрясению Робина, ее голос дрогнул. А глаза покраснели. Она что, вот-вот расплачется? Что это с ней? – Вот, значит, как.
– Это всего лишь вечеринка, – раздраженно произнес он. – В чем дело, Летти?
– Да ни в чем, – сказала она и ускорила шаг. – Можешь пить с кем заблагорассудится.
– Так и сделаю, – огрызнулся он, но Летти уже ушла вперед.
В следующую пятницу без десяти семь Робин надел лучший сюртук, вытащил из-под кровати бутылку портвейна, купленную у Тейлора, и пошел к пансиону на Мертон-стрит. Найти жилище Элтона Пенденниса оказалось нетрудно. Робин не успел даже дойти до нужной улицы, как услышал громкие голоса и нестройные звуки фортепиано, доносящиеся из окон.
Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем его услышали. Дверь распахнулась, и на пороге появился блондин, которого, как смутно помнил Робин, вроде бы звали Сент-Клауд.
– А, вот и ты, – сказал он, оглядывая Робина с головы до пят из-под набрякших век.
Выглядел он совершенно пьяным.
– Решил, что отказываться невежливо, – отозвался Робин. – Раз уж меня пригласили?
Он с отвращением услышал в своей фразе вопросительные интонации.
