Падший - Корнев Павел Николаевич
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Все хорошо, что хорошо кончается, — утешил я приятеля.
— И не говори, — согласился поэт с этой сентенцией, разливая по бокалам вино.
Мы еще какое-то время просидели на балконе, а когда к концу подошла вторая бутылка, я посмотрел на часы и поднялся на ноги. Сразу закружилась голова, но опьянение лишь придало решимости отправиться на вокзал прямо сейчас.
— Пора, — протянул я руку Альберту, — поезд отходит в пять утра.
— Брось! — фыркнул поэт. — Ложись в гостевой комнате.
— А поезд?
— Извозчик на четыре утра устроит? Попрошу сторожа, он все организует.
Я подумал и согласился. Оборотень ты или нет, когда речь заходит о похмелье, это не имеет никакого значения. Если не посплю хоть пару часов, всю поездку промучаюсь с головной болью. Да и опьянел с непривычки как-то слишком уж сильно. Уж лучше б на лимонад согласился…
Альберт показал мне гостевую комнату, я поблагодарил его, разулся, снял пиджак и улегся на диван. Раздеваться не стал. Просто не видел смысла. Голова приятно кружилась, глаза понемногу слипались, и вскоре я сам не заметил, как провалился в беспокойный сон. Но перед тем достал из кармана маузер и сунул его под подушку.
Так, на всякий случай.
Проснулся, когда шею стиснули сильные пальцы. Перехватило дыхание, сердце с перепуга чуть не выскочило из груди, но рефлексы не подвели: рука доведенным до автоматизма движением нырнула под подушку, пальцы сжались… и ухватили пустоту. Пистолета на месте не оказалось.
— Успокойся! — послышался знакомый голос, и по спине побежали мурашки.
Елизавета-Мария ослабила хватку, потрепала меня по щеке и отошла к открытому окну. В лунном свете проявился стройный женский силуэт.
— Пистолет на столе, — сообщила суккуб и с ногами забралась на подоконник. — Просто не хотела, чтобы ты пальбой перебудил всю округу, — пояснила она, не став оправлять соскользнувшую с бедра полу пеньюара.
— Что ты хочешь? — хрипло выдохнул я. На стол даже не взглянул, вместо этого нашарил в кармане брюк рукоять складного ножа. Я не знал, сохранила или нет неуязвимость к меди и свинцу лишенная сверхъестественных способностей Елизавета-Мария, но титановый клинок проймет кого угодно. Наука сильнее магии.
— Чего я хочу, Лео? — задумчиво произнесла суккуб. Луна освещала ее со спины, лица было не разобрать. — Если ты думаешь, что я хочу твоей смерти, ты ошибаешься.
— Боишься после этого сама отдать концы? — предположил я.
— Вовсе нет, — хрипло рассмеялась суккуб. — Для меня смерть — всего лишь второе рождение. Нет, Лео. Ты выжег из меня все чувства и желания. Выжег вместе с моей силой. Я могу оторвать тебе голову прямо сейчас, могу, но не хочу. Я хочу, чтобы ты вернул все обратно. Хочу стать прежней.
— Это невозможно!
— Нет ничего невозможного в этом мире! — резко ответила Елизавета-Мария.
Несмотря на расслабленную позу, показалась, будто она сейчас накинется на меня и попытается удавить.
— Только не в нашем случае.
— Ты выжег мою сущность. Я даже не помню толком, каково это — ненавидеть кого-то всем сердцем, желать смерти и добиваться своего. Я хочу это вернуть. Ты отрезал меня от преисподней, восстанови эту связь. Просто представь ее в своей голове! Сделай это!
— Черта с два! Никогда, даже если бы и мог!
— Сделай это, и я принесу тебе вассальную присягу. Я буду повиноваться тебе, как повинуются мелкие бесы князьям ада! Всегда и во всем!
Я приподнялся на одном локте.
— Зачем? Что тебя не устраивает? Наслаждайся жизнью!
— Наслаждаться? — зашипела Елизавета-Мария. — А ты знаешь, Лео, что не дает мне сойти с ума? Жалость. Меня жалеют, Лео! Ты понимаешь, насколько это унизительно? Это как овсянка после мяса с кровью! Жалость — как вода в пустыне! Она не дает умереть, но и только! Бежит сквозь пальцы и утекает в песок. Это… выматывает.
— Очень образно.
— Нахваталась у Альберта. Так ты сделаешь это?
— Нет. Никогда.
— Как ты однажды сам сказал, Лео: «Никогда — это очень долго».
— Не в этом случае.
Елизавета-Мария соскользнула с подоконника и негромко рассмеялась.
— Рано или поздно ты передумаешь. Я подожду. И помни: мое обещание не пустые слова. Дай мне силу, и я буду повиноваться тебе беспрекословно. Всегда. Клянусь.
Я почувствовал нервную дрожь, словно это простое слово протянулось между нами призрачной цепью.
— Уходи, — потребовал я.
Елизавета-Мария не сдвинулась с места и принялась развязывать пояс пеньюара.
— Лео, ты помнишь родинку на моей левой груди? — спросила она. — Зачем ты ее только выдумал? Это так вульгарно!
— Перестань! — потребовал я, усаживаясь на диване.
— Уберешь ее?
— Я не могу! Не могу и не буду!
Суккуб рассмеялась.
— У тебя в кармане нож или ты пытаешься сбросить напряжение?
— Убирайся!
— Будь паинькой, Лео. Убери родинку. Или тебе станет очень и очень стыдно. Я это обеспечу, обещаю!
— О чем ты говоришь?! Разве Альберт не заметит ее исчезновения?
Елизавета-Мария прекратила делать вид, будто собирается распахнуть пеньюар, и с легким сожалением в голосе произнесла:
— Альберт уже не столь внимателен ко мне, как раньше. Он ничего не заметит.
Я закрыл глаза, и в голове немедленно возник образ девушки со всеми волнительными изгибами ее тела, но только потянулся к нему, как тотчас накатила волна жгучей боли. Заломило виски, стало трудно дышать, в груди словно образовался ледяной комок.
— Не могу, — шумно выдохнул я. — Обещал ведь не менять твое тело, забыла?
И как-то неожиданно пришло понимание, почему не увенчалась успехом попытка изгнать суккуба с помощью передатчика Александра Дьяка. Дело было именно в этом обещании. Я дал слово, и это слово связало нас с Елизаветой-Марией так же сильно, как и прежний уговор. Мне удалось уничтожить потустороннюю сущность мнимой невесты, но ее образ остался в моей голове. Именно это и удержало суккуба от падения в преисподнюю.
— Сделай это, — потребовала Елизавета-Мария и веско добавила: — Разрешаю!
Подстегнутый воображением талант сиятельного сорвался с места, и на какой-то неуловимый миг в голове возник сложный образ, словно я смотрел на суккуба сразу со всех сторон. Убрать родинку с ее груди оказалось неожиданно просто. Просто подумал — и той не стало.
— Замечательно! — промурлыкала Елизавета-Мария. — Ты сделал это! А теперь верни мне силу.
— Убирайся!
— Не боишься попасть в неловкое положение? В очень-очень неловкое положение? — прошептала суккуб и медленно двинулась от окна к дивану. Распахнутый пеньюар больше не скрывал обнаженного тела, оно белело в полумраке комнаты и дурманило сознание своей доступностью. Достаточно было просто протянуть руку…
Руку я протягивать не стал, вместо этого досадливо поморщился.
— Родинка — это такая малость. Какой вред может быть от родинки, скажи? Никакого, ведь так?
Елизавета-Мария замерла на полушаге.
— Но не злокачественная ли это опухоль, как думаешь? — Теперь уже я сам подался навстречу.
Суккуб отступила, сияние моих глаз отразилось в ее глазах, пустых и тусклых.
— Подлец! — с чувством сказала Елизавета-Мария, пересилила себя, подошла и потрепала меня по щеке. — Какой же ты, Лео, подлец! Знакомством с тобой могли бы гордиться иерархи ада.
— Сгинь! — потребовал я.
Елизавета-Мария запахнула пеньюар, завязала пояс и уверенно, словно вдруг прозрела, направилась к входной двери.
— Мое предложение в силе, — сказала она, перед тем как скрыться в коридоре.
— К черту! — сдавленно выдохнул я, взял со стола маузер и на всякий случай выщелкнул из рукояти магазин. Убедился, что патроны на месте, и воткнул его обратно.
После этого налил из хрустального графина стакан воды, напился и вернулся на диван, но только задремал — и жутким железным дребезжанием разродился заведенный на четыре утра будильник. Пора было ехать на вокзал.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Похожие книги на "Падший", Корнев Павел Николаевич
Корнев Павел Николаевич читать все книги автора по порядку
Корнев Павел Николаевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.