Это какое-то родео, а подо мной бешеный бык! Комфорта ноль даже по сравнению с кокпитом спортивного «жигуля», зато драйва гораздо больше. Субъективно на МАЗе по бездорожью на сотке ощущения острее, чем на «шестёрке» с разгоном под две сотни.
Я практически молчал, другие водители тоже, эфир заполнили голоса штурманов, обсуждающих дорогу. Несколько ЗИЛов ушли вперёд, и мы неслись за ними в песчаном облаке, к заднице прилип ГАЗ-63, и замысел его пилота был очевиден: пройти первый 120-километровый круг за командой, подучить трассу, а дальше рвать вперёд.
Скоростная гонка на 130–140 км/ч закончилась километров через тридцать, после первого КП. Мы уткнулись в русло пересохшей реки, Татьяна выкрикнула что-то вроде «йо-хо-хо и бутылка рому», практически не снижая скорости дёрнула вперёд, её машина пролетела как с трамплина метров сорок, понеслась к противоположному краю и выкарабкалась наверх, Ивану этот подъём дался сложнее. Полноприводные при включённом передке прошли без проблем, но под ехидные женские подколки: и кто кого будет ждать?
Холмы, барханы, ложбины. Мы остались впятером с ГАЗоном.
После очередного КП — небольшая деревенька, толпа зрителей, трасса выложена препятствиями, вынуждающими преодолевать их как слалом — с крутыми заносами и скольжением по песку. Раз мы гнали не первыми, дорога уже была основательно разбита, и, скорее всего, к последнему кругу тут будет исполинская песочница, где МАЗы зароются по верхушки колёс.
Далее небольшая речушка с берегами, исчёрканными шинами. Я выбрал сравнительно целое место и бросил машину вперёд, не учитывая, что Тихомирова, оказавшаяся слева, примет слишком близко. В эфире понеслись вопли, взбаламученная грязь со дна речки фонтаном стегнула по открытому окну их машины. Щёгольской комбинезон Валентины, надо думать, моментально стал непригоден для рекламных съёмок. Как она сейчас меня чихвостит!
Не съест, Марина не даст.
Так прошли первый круг, промчавшись мимо зоны старта. Вроде даже разглядел хрупкую фигурку жены, но было не до созерцания. Небо с поразительной быстротой затягивали грозовые тучи.
Это было что-то! Молнии лупили перед капотом как божья кара. Пыль моментально села, прибитая ливнем. Вместо неё летела жидкая грязь.
Пересохшие речушки моментально увлажнились, мелкая стала полноводной. Прохождение каждой превратилось в то ещё развлечение, МАЗы 4×4 цепляли тросом заднеприводных и тащили через жижу, утопая выше осей и волоча по мокрому песку дифференциалы. Валентина перестала возмущаться, помогала цеплять и отцеплять буксирный трос, грязная как чёрт, включая трикотаж подшлемника, на лице — только яростные глаза. Кто любит девушек-пацанок, прямо-таки мечта.
А дождь не утихал. Мы скрепляли две машины с полным приводом цугом, вытаскивая Тихомирову и Русских. Гонка из скоростной езды плавно перетекла в развлечение в духе «бурлаки на Волге», и «волга» — отнюдь не машина.
На сравнительно пологом подъёме женский экипаж атаковал противоположный склон оврага без нашей поддержки, начал буксовать, причём левая сторона сильнее, повернулся поперёк движения и опрокинулся.
Кинулись к ним. Обе не пострадали, вылезли в болото, проваливаясь по развилку. Тяги двух 4×4 хватило, чтоб вернуть машину на колёса.
Всё чаще попадались грузовики других участников — остановившиеся и не в состоянии продолжить или ехавшие настолько медленно, что мы, похоже, обогнали их на круг, несмотря на многочисленные задержки. Вылетел с гонки и сопровождавший нас ГАЗон, перевернувшийся на скользком подъёме. Убедились, что люди не пострадали, и мы поехали дальше.
Когда заправлялись, дождь поутих. Осталось всего 4 круга, но я уже себя чувствовал на пределе, это не легковушка. Спросил у Тихомировой:
— Вытерпишь?
— Само собой. Иначе грузовой женский автоспорт пойдёт коту под хвост.
Татьяна смотрелась потрясно. Широкое лицо — сплошной слой грязи, размазанной рукавом, подшлемник опущен, из губ торчит сигарета. Принадлежность к прекрасному полу скорее угадывается из-за меньшего роста, в остальном гендерные признаки заляпаны коричневым до неразличимости. Ах да, ради облегчиться — убегает, это мы, пользуясь перерывом, увлажняем колесо.
Убедившись, что у всех горючки хватит на остаток пути, крикнул «по машинам».
Похоже, женщина начала засыпать. Сам знаю такое, во время многодневок начинаешь давить что есть мочи, чтоб хлещущий в кровь адреналин разгонял дремоту.
— Таня, ты в норме?
— Устала, но держусь, — пробилось через помехи.
Сломалась не она, а её машина. После очередного прыжка с трамплина гонщица успела сообщить: что-то не так, потом их развернуло и кинуло на бок.
Я подъехал, затормозил, открыл дверь. Тихомирова, вылезшая из грузовика, обречённо стащила с головы шлем и подшлемник, рассыпав по плечам влажные чёрные кудри.
— Рама треснула. Дуйте дальше, мальчики, сами.
Дефект литья? У всех четверых рамы усилены одинаково. Амортизаторы спарены, листы рессор взяты с Завода колёсных тягачей. Более того, передний мост с редуктором даёт мне увеличенную нагрузку на раму, «женская» машина несколько легче.
Потом выясним. Я уместил грязный зад на грязном сиденье и погнал дальше.
В общем, мы финишировали втроём и взяли «бронзу», пропустив вперёд команды ЗИЛа и ГАЗа, в личном зачёте показали результат даже не в первой десятке. Зам Генерального был вполне доволен: под его чутким руководством и исключительно благодаря его усилиям дебют принёс призовое место. Помолчим, что в командном зачёте третье из трёх, то есть последнее. В следующий раз стоит побороться за победу!
Техничка сгоняла в степь. Перелом рамы — серьёзная неисправность? Ха-ха три раза, подварили, и Валентина привела подранка своим ходом. Вымылись, началось награждение. Чистые, наши дамы смотрелись контрастно — ширококостная Тихомирова, удивительно напоминавшая Нону Мордюкову, и стройная штурманша. Абыдна, да, но они, и до финиша не добравшиеся, получили гораздо больше внимания, чем остальная команда МАЗа и победители гонок.
Марина не упустила случая ехидно заметить:
— Если медведь в цирке управляет мотоциклом или велосипедом, он получает куда больше внимания, чем человек. Что не означает, будто медведь водит лучше.
— Милая! Ни за что не соглашусь, потому что по этой логике ты за рулём — медведица.
Мы сидели у костра на влажной земле, бросив на неё брезент, рядом с походным отелем марки «икарус».
— Ты так вывернешь, что даже не знаю, считать комплиментом или подколкой. Я — медведица? И в то же время не медведица…
— В суде ты наверняка бы истолковала как надо и вставила ответчику как оскорбление и тяжкий грех. Но против мужа не выкатишь пушки?
— Ни за что!
— А в штурманы больше не рвёшься?
Она даже отвечать не стала, просто весело рассмеялась. Когда Валя стащила шлем с подшлемником, её волосы и под ними оказались перепачканными и спутанными, грязь просочилась везде. Точно знаю, моя половинка, утончённо-рафинированная, не выдержит столь брутальных забав.
— Ралли — ладно… Разок посмотрела, и хватит с тебя. Но предстоят ещё автосалоны. Поскольку Минторг и Автоэкспорт с самого начала встретили «березину» в штыки, МАЗ сам будет её презентовать. Грядут договоры о поставках, о развёртывании дилерской сети и сервиса, нужен юрист.
Она впервые заволновалась, что не справится с юридической проблемой. Всё же гражданское законодательство европейских стран сильно отличается от советского, на юрфаке они проходили лишь ознакомительный курс.
— Не мандражи. Есть торгпредства, есть юристы в посольствах СССР. Вопрос важный, без поддержки не оставят. Зато ты в курсе МАЗовской специфики.
— А какие салоны?
— Не знаю. Женева, Париж. Не исключено — Детройт.
Она широко раскрыла глаза и хлопнула ресницами. Неплохо зарабатывает и круто живёт по меркам 1977 года, но для советского человека поездка в какую-нибудь Болгарию — уже событие десятилетия, я, участник ралли Париж-Афины и Москва-Берлин, воспринимаюсь как Юрий Сенкевич. Или Фёдор Конюхов, здесь пока неизвестный.
