Камень. Книга Девятая (СИ) - Минин Станислав

Вот и получается, что брачный союз Алексея Романова и Алексии Пафнутьевой-Кузьминой невозможен в силу разных жизненных обстоятельств, а нам с девушкой остается довольствоваться сегодняшним счастливым моментом.

Теперь по браку с Шереметьевой или Демидовой. Тут вообще никаких вопросов ни у кого возникнуть не может, скорее наоборот, Анна из древнейшего рода, который на сегодняшний день не растерял своего богатства и влияния, а Евгения из рода не такого древнего, но пользующегося авторитетом скорее даже большим, чем Шереметьевы. Отношение к моим детям от Ани или Жени как со стороны общества, так и со стороны прочих подданных Российской империи, точно будет соответствовать их происхождению, и они не столкнутся с тем, что я терпел все эти годы со стороны всех Пожарских, за исключением деда Миши — такого я своим детям точно пожелать не хочу! Уверен, многие мне возразят, мол, трудности закаляют, и конкретно я тому яркий пример, но… Трудности, преодоление и превозмогание ребенку можно устроить и без крайностей в виде отсутствия обоих родителей, обзывания ублюдком одноклассниками и непринятия собственным родом. На это те же самые «многие» справедливо ответят — сначала заведи собственных детей, вот и посмотрим, как ты устроишь им «преодоление трудностей». Всяко может случиться, но опыт общения с вновь обретенными братьями и сестрами из рода Романовых и особенно с младшей Елизаветой показывает, что Алексеевичам будет позволено многое, как и другим детям в нормальных семьях, но и спрос с них будет велик. И вот тут немаловажную роль будет играть личность их матери, и уж если мне соглашаться на династический брак, то в первую очередь следует руководствоваться интересами будущих детей, а не собственными. С этой точки зрения предпочтительнее, конечно же, Шереметьева, чем Демидова, потому как девушки уже сейчас руководствуются разными чувствами: если Ане нужен конкретно я, а фамилия Романова и титул «великая княгиня» являются вторичными, то вот Женя в первую очередь мечтает через брак со мной повысить свой и так высокий статус в обществе, а уж лично я, по крайней мере, надеюсь, для нее являюсь приятным дополнением к этому самому общественному статусу. Отсюда, как мне кажется, вытекает и разный подход к воспитанию детей — Шереметьева будет стараться создать любящую семью, ту, которой у меня никогда не было, а Демидова подсознательно начнет старательно делать из сыновей и дочек некое подобие себя любимой и исключительной, прикрываясь известным выражением «я же мать» и не подпуская меня к процессу воспитания без скандалов. Плавали, знаем — у половины моей параллели в лицее были именно такие мамаши, смотревшие на своих отпрысков с немым обожанием и прощавшие тем все «мелкие» пакости, что уже привело к появлению в провинциальном тихом Смоленске очередного поколения мажоров и мажорок, меряющих людей только по их происхождению и свято уверовавших в свою исключительность и непогрешимость.

— Лешка, — Сашка Петров пихнул меня в плечо и указал в иллюминатор на очередной сверкающий на солнце пик, — вот откуда на лыжах надо спускаться!

Друг продолжил свою восторженную тираду, а я, согласно покивав, глянул в сторону Шереметьевой и Демидовой и вздохнул: в конце концов, можно пообещать родичам, что женюсь, но никакие точные сроки не указывать и оттягивать «знаменательное событие» максимально долго, а там кривая куда-нибудь да вывезет…

И вообще, Алексей, хватит думать о всяких глупостях! У тебя куча текущих нерешенных проблем наподобие дуэли с Филиппком, до которой, что характерно, еще надо дожить, потому как твои предположительные враги из Ватикана еще не закончили и нападения стоит ожидать в любой момент. Еще и Джузеппе с родичами под боком, и если от молодого человека, пожалуй, подлости ждать не стоит, то вот его славные дедуля, папаша и старший брат могут что-нибудь исполнить в духе славных традиций древних итальянских родов. Не надо забывать и о Гогенцоллернах с Виндзорами, как и о поляках, роль которых в последних событиях до сих пор непонятна…

***

Во дворце Гримальди, помимо хозяев и всех четверых Медичи, нас встретили Вилли с Фрицем Гогенцоллерны и Георг Виндзор.

— Старшие родичи будут на днях, — заявили нам молодые люди, — мы же, как и обещали, прибыли пораньше.

Понятно: немцы, англичане и испанцы послали эту троицу на разведку — выяснить общие настроения, послушать разговоры, подготовить почву для визита родичей. А что, грамотно, разумно и, самое главное, нам веселее будет. Все же эти «недоразумения» с Ибицей и последующей атакой на нас в СМИ можно пока забыть, потому как месть — это то блюдо, которое следует подавать холодным, тем более есть более важные нерешенные проблемы…

Поздний обед прошел в «теплой и дружественной обстановке», а разговор крутился вокруг вечернего приема во дворце Гримальди, на который должны были явиться все вновь прибывшие представители правящих родов со всего мира.

— Боюсь, что нам придется организовывать подобные приемы каждый вечер в течение недели, — улыбался князь. — Кто-то прилетел сегодня, кто-то прилетит завтра и послезавтра… Территория княжества зачищается от рядовых туристов, остаются одни дворяне. На всех основных дорогах, в маринах и на железнодорожном вокзале выставлены блокпосты, так что… И еще, дамы и господа, в княжестве аккредитовалось огромное количество журналистов со всего мира, просьба отнестись к этому с пониманием. Теперь что касается вашей охраны, — князь тяжело вздохнул. — Убедительно прошу не устраивать конфликтов на ровном месте и решать вопросы меж собой мирным путем, — старик посмотрел в мою сторону. — Алексей, особенно это касается тебя.

Краем глаза я заметил, как с довольным видом переглянулись между собой родитель, дед Владимир и дед Михаил, и не нашел ничего лучшего, как «перевести стрелки»:

— Ваша светлость, — поднялся я из-за стола, — прошу прощения, что дал основания так о себе думать, но на сегодняшний день главой делегации Романовых является мой отец, ему же подчиняется и охрана. Уверен, отец не допустит конфликтов на ровном месте.

Родитель встал и кивнул, а Гримальди едва заметно поморщился:

— Теперь и я уверен. Сейчас же более предметно обсудим вечерний прием…

Великий герцог Люксембурга Анри Нассау с сыном Анри, король Туниса Саид Хусейнид с сыном Каисом, царь Египта Ихаб Фатимид с сыном Косеем, король Швеции Густав Адольф Бернадот с сыном Карлом Густавом — вот неполный перечень представителей правящих родов, прилетевших в Монако за время нашего отсутствия и представленных нам Гримальди в своем дворце по время вечернего приема. Особое место в этом списке занимали Аль-Нахайяны — мой отец прекрасно знал как самого шейха Арабских Эмиратов Диаба, так и его старшего сына и наследника Заида, а уж с внуками шейха, Диабом и Заидом, знакомы были уже мы. На молодежь, и не только, самое сильное впечатление произвело появление представителей норвежской королевской семьи: самого правителя Норвегии Харальда Ольденбургского, его сына Улафа и… внучки короля, шестнадцатилетней принцессы Сони.

— Я бы ей отдался за полстакана семечек! — заявил восторженным шепотом Николай, благо наша очередь приветствовать Ольденбугских еще не подошла.

— И я! — поддержал брата не менее восхищенный Александр.

Эти восклицания не прошли мимо ушей возглавлявшего нашу делегацию моего отца, который, продолжая улыбаться и смотреть на приближавшихся норвежцев, буркнул:

— Ведите себя прилично, молодые люди! Вы уже практически женаты!

Братьев можно было понять: высокая, стройная, блондинистая Соня производила просто убойное впечатление своей классической красотой и особенно большущими, бездонными серыми глазами взрослого ребенка, смотрящего на мир вокруг с добротой и наивным восторгом! Это впечатление усиливалось очаровательнейшей улыбкой девушки и ее плавной, неторопливой манерой движений. И это все на фоне ничем не скрываемой, кричащей сексуальности вполне созревшей женщины!