Желанный трофей (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич

— И ни капли радости. А как поначалу-то радовался, как радовался.

— Ну, всё познаётся в сравнении. Как представлю, каким мог бы быть рост с отличным зельем, так зубы начинает ломить.

— У тебя есть столько денег?

— А как подумаю о своей бедности, то зубы начинает ломить ещё больше. Потому как цель получается недостижимой.

Мы прошли в кофейню и забились в самый дальний угол. Нормально. Считается же, что мы встречаемся, вот и сторонимся лишних ушей. Едва опустились на стулья, как к нам подошёл половой. Лена заказала кофе и круассан, я предпочёл чай и пару кусков мясного пирога. Ну вот не понимаю я местных с их перекусами и привычкой нажираться на ночь. Но с Леной в трактир не пойдёшь, а в кофейне только чай, кофе и выпечка. Вот и выбрал самое сытное

— Отчего же ты полагаешь цель недостижимой? — когда половой отошёл, продолжила она. — Объяви о своём даре, отправляйся в столицу, и будет тебе счастье. Уверена, что княжеские да боярские роды передерутся из-за тебя. Им приток свежей крови с сильным даром ой как не помешает.

— Очень смешно. Можно подумать, что я не по этой причине прячу силу дара, — хмыкнул я.

— Ну и чего тогда стонешь? — пожала она плечиками.

— Но помечтать-то можно, — слегка развёл я руками.

— Помечтать можно, — великодушно разрешила она.

— Ну вот я и мечтаю.

— Кстати, раз уж у нас так всё превосходно, то когда отправимся на охоту?

— Странный вопрос. Каникулы через три дня. Ты карты подготовила? А то не очень-то хочется переться на лыжах двадцать вёрст от Покровска до вашего дома.

— Благодарю, любезный, — встретила она полового с подносом.

Тот быстренько расставил наш заказ и удалился. В кофейне сейчас страда, в университете большая перемена, а потому народу битком.

— Я на Рождество бегала домой, и матушка вручила мне две карты, — ответила она, когда мы вновь остались одни.

В принципе, портал можно построить и без карты. Но это достаточно сложно даже для изографов. Нужно быть настоящим мастером в этой специальности, чтобы суметь представить нужное тебе место во всех деталях и вывести чёткую картинку перед внутренним взором.

— Вот и славно. Значит, через три дня и отправимся, — подвёл итог я.

— Какие планы на вечер? — спросила она, меняя тему разговора.

— Собирался в фехтовальный зал. Хочешь присоединиться?

Пару раз в неделю мы проводили совместные тренировки, отрабатывая взаимодействие. На свидание это не похоже, поэтому на нас поглядывали как на чудаков. Влюблённые могли провести вечер с куда большей пользой.

— Хочу, чтобы ты присоединился ко мне. Сегодня Рыльские дают бал, у меня приглашение на двоих. Сопроводишь меня?

— Вообще-то… — начал было я.

— Не будь букой, Никита, — перебила она. — Я хочу танцевать. Но так как мы с тобой встречаемся, пойти туда в одиночку не могу.

— Я не ревную, — пожал я плечами.

— Ты, может, и не ревнуешь, но, если мне станут чрезмерно докучать, будешь вынужден требовать удовлетворения, иначе получишь урон своей чести. И чтобы этого не случилось, я вынуждена буду отклонить приглашение.

— Насколько же тебе было проще, когда мы не встречались, — покачав головой, заметил я.

— С одной стороны, проще, с другой — сложнее. Нет в жизни совершенства. Ну так как? Ты пойдёшь?

— Во сколько заехать за тобой?

— В половине седьмого вечера.

— Договорились.

После большой перемены у нас было ещё две пары, но я отсидел только на одной. Нет смысла посещать занятия по изографии, если я уже успел оставить своих сверстников далеко позади. Спасибо матушке и университетской библиотеке. Ну, может, ещё и боженьке, вправившему мне мозги и вложившему в меня усидчивость, позволяющую учиться не просто с упорством, но и с увлечением. Нет, правда, кроме как божественным промыслом я это объяснить не могу. Потому что в прошлой жизни подобного за собой не наблюдал.

Вместо изографии я решил сосредоточиться на лекарском деле. Вернее, на бранном лечении, что-то вроде оказания квалифицированной первой помощи. Всё же лекарь это сложная специальность, она требует вдумчивого подхода и времени. Чего я себе позволить не мог. Но занятий сегодня не было, и я с чистой совестью покинул храм науки.

Обычно я использовал такое время для самообразования. Находясь в стенах университета, мы могли не только выполнять домашние задания, но и обращаться за консультациями к преподавателям. Правда в последнем случае следовало не переусердствовать и не докучать учителям с вопросами, ответы на которые ты мог получить, проявив немного усидчивости. Обозлятся. И тогда только держись. Жизнь это тебе точно не облегчит.

Покинув универ, поспешил домой, где наскоро перехватил бутерброд с копчёным мясом и запил его сбитнем. После чего забросил за спину свёрток мешковины, подхватил лыжи и поспешил за город. В пределах стен не так уж и много места, а потому о нормальных испытаниях винтовки и говорить нечего.

— Сударь, через полтора часа начнёт темнеть, — счёл нужным предупредить меня стражник у ворот.

— Спасибо, я помню об этом. Постараюсь вернуться до темноты.

Оказавшись за воротами, встал на лыжи и резво побежал прочь. В трёх верстах отсюда имеется один овраг, который я присмотрел для проведения испытаний винтовочных стволов. Пока речь шла о моих картах «Булава» пятого ранга, проблем никаких не возникало. Пули из обоих стволов вылетали с дозвуковой скоростью, и выстрелы были практически бесшумными. Но стоило мне использовать карту матушки, как те стали вылетать с характерным хлопком преодоления звукового барьера. А это лишнее внимание, которого мне хотелось бы избежать.

Идея с нарезным стволом полностью оправдалась. Круглая пуля чувствовала себя по-прежнему плохо, хотя разброс значительно уменьшился. Это если сравнивать с гладкостволом. А так-то рассеивание диаметром в сажень на семьдесят шагов приемлемым результатом не назвать даже с большой натяжкой.

Пуля длиной в три калибра вела себя уже куда лучше, но всё одно давала слишком большой разброс. В пять показала уже более или менее подходящий результат. Во всяком случае, тут уже можно было говорить о кучности боя. Калибр в пять линий давал разброс в аршин на полторы сотни шагов. В четыре линии имела более высокую скорость, и её попадания укладывались в круг диаметром в один локоть##1.

##1 Л о к о т ь — 46 см.

Карта шестого ранга значительно увеличила скорость пуль и улучшила кучность до локтя и фута##2 соответственно. Ели я не ошибаюсь, то последнее близко характеристикам берданки##3. Что-то такое читал в одной из книжек о попаданцах. В любом случае точность боя уже лучше, чем у арбалета, и уж тем более на дистанции в три сотни шагов. Вот только оно точно не стоит дорогих и трудоёмких боеприпасов. И в качестве альтернативы арбалету не годится.

##2 Ф у т — 30,48 см.

##3 Никита ошибается. Кучность боя винтовки Бердана на 100 метров укладывается в круг диаметром 18 см.

Поэтому я решил попробовать изменить форму пули и сделать её не оживальной формы, а привычной мне, конической, да ещё и в медной рубашке. Конечно, это значительно усложнит процесс изготовления, зато она приобретёт более совершенную аэродинамическую форму, облегчится, благодаря чему однозначно увеличится её скорость. Три фактора, которые могут оказать если не кардинальное, то по меньшей мере положительное влияние.

Две недели ушло на то, чтобы столичные мастера изготовили ручной пресс и матрицу с пуансоном под калибр в четыре линии. Коль скоро у него показатели гораздо лучше, то и поставить я решил на него. Что ни говори, а это оборудование мне влетело в копеечку. И вот вчера вечером я изготовил первые семь пуль. Понятно, что у меня нет никаких расчётов, и я действую методом тыка, но всё же надеюсь, что мои старания не были напрасными.

Избавившись от лыж, развернул мешковину и достал свою эрзац-винтовку. Толстостенный ствол, а по сути, заготовку, прикрученную проволокой к наскоро изготовленному ложу с прикладом. Конструкция откровенно неказистая, но для испытаний вполне годится. Вот если всё получится, тогда и буду думать о красоте и эргономике.