Игра хаоса. Книга тринадцатая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович

Еще шаг. Мне кажется, я уже несколько часов бреду по этому однообразному коридору и лишь воспоминания составляют мне компанию. Ну что ж, не самое худшее общество. Хотя мое бытие наемником я хотел бы забыть как страшный сон. Стыд за те дни готов обглодать меня до костей. И теперь, после Чертогов разума, помнить приходится все до последнего часа. Смерть, кровь, алкоголь, чтобы залить муки совести, а потом и зелья забвения, когда алкоголь перестал справляться.

Шагать стало труднее… Воспоминания прошлого начинают давить, лишая сил, вызывая апатию и равнодушие, мешающие идти вперед… Одни бои сменяются другими, отчаянье и непонимание того, что делать дальше, что вообще меня ждет. Я не хотел такой жизни. И все же не мог вырваться из этого проклятого круговорота рейдов и смертей.

Эйрен. Именно она тогда стала для меня спасительным лучом, показала, что можно жить по-другому. Пытаться бороться за себя вопреки всему и всем, к чему-то стремиться… И тот рейд… Тот, что должен был стать для нас последним, после чего мы хотели выйти из Клинков. И потому нас и оставили прикрывать отход, сейчас я это понимаю весьма четко. Какая-то тварь нас сдала!

На секунду я замер. Стало невыносимо тяжело дышать. Груз прошлого продолжал давить, несмотря на прошедшие годы и новые узелки судьбы, бередя раны в душе… И все же, лезвия воспоминаний уже не так остры, как на Турнире тысячелетия, испытание разума сумело многое изменить, драконы памяти получили свою жертву, а я — прощение, хотя бы от самого себя. И право жить дальше. Мой разум больше не зияет провалами разбитых зеркал, я знаю, что сделал немало плохого, но ведь было же и хорошее!

Решившись, я шагнул вперед, вновь двинувшись по этому нескончаемому коридору.

Черные Пески. Ю-мари. Беренхель. Если бы не я, та бесконечная бойня живых и мертвых продолжалась бы до сих пор. А скольких еще успела бы убить Ундина? И что случилось бы, если б я не остановил демона у священной Чаши с кровью Аредиуса на Суде богов? Ответ очевиден: тот мир бы пал. А Румия и мой поход в Бездну? Без меня наг бы не справился, а я отлично видел, что происходит с обрушенными туда мирами… Мысли о последнем рейде заставили меня болезненно скривиться: воспоминания были еще слишком свежи, и все же… Я там был, ступил туда, откуда почти нет возврата, и сделал это не ради денег, власти, уникальных вещей, а в первую очередь ради спасения тех, кто сам не может себя защитить.

Трудно мне как-то… Ноги продолжают нести вперед, а память раз за разом поднимает картины прошлого. Чаще всего болезненные или тяжелые, редко мелькает что-то светлое. Старые друзья, новые враги всплывают из глубин разума, чтобы затем тут же исчезнуть, уступив место очередным волнам воспоминаний. Они бьются о мою душу, как растревоженный бурей океан, разлетаясь брызгами недодуманных и неоформленных мыслей. Последние годы были и вовсе безумными, бесконечные испытания Игры и самой жизни, хотя и теплые чувства появляются чаще, но их приходится беречь пуще любых сокровищ, так легко их выстудить и потерять…

Да когда же этот путь прекратится⁈

Окончательно выдохшись, опустошенный, я яростно тряхнул головой, прогоняя очередные образы прошлого. Надоело! Я должен завершить все как можно скорее и вернуться к подготовке нового рейда, а не заниматься бесконечным самокопанием. Может, повернуть назад, плюнув на все эти титулы, звания… Разве их я хотел? Нет. Ответ пришел мгновенно. А зачем я тогда продолжаю идти вперед, почему не сдаюсь? А вот тут уже так быстро понять себя не получилось. Пришлось снова замереть, чтобы найти ответ, к чему же я иду.

Я не ищу пустых титулов и новых регалий, плевать на них. Но мне нужны возможности, которые они дают. Чтобы влиять на события и судьбы, чтобы суметь помочь тем, кому это возможно, и не оставлять в беде тех, кто не способен защитить себя сам. Я не безупречный рыцарь с картинок и легенд прошлого. Но четко понял одно: добро должно быть с кулаками, справедливость и милосердие — в каждом из нас, а чтобы правда восторжествовала, иногда судьбу надо брать в свои руки, не доверяя ее никому другому. И мои руки точно не хуже рук тех, кто голосовал сегодня на совете. Во всяком случае, никто из них никогда не спускался в Бездну и не сражался с Бесформенным. А значит, и право быть одним из них я имею.

Что-то внезапно изменилось. Приподняв голову, я с удивлением увидел, что перешагнул порог, выйдя из проклятого коридора в наполненный теплым светом зал. Его стены были покрыты искусными фресками, разворачивающими картины прошлого Лиги, а в центре стоял небольшой алтарь с серебристым мечом. И больше ничего и никого.

Я с любопытством огляделся по сторонам, не зная, что делать дальше. Взгляд невольно зацепился за ближайшие фрески. Сцены битв, реалистичные в своей неприглядности, передающие обнаженные чувства и непреклонную волю их участников. Поверженные демоны, убитые драконы, пожарища и болота. Бескрайние поля, заваленные телами до самого горизонта. Проснувшееся любопытство не давало оторваться, заставляя переходить от одной картины к другой. Битвы менялись, как и миры, в которых они проходили. Победы, поражения — стены честно раскрывали перед зрителем свершившуюся историю. А это, кажется, одно из сражений за Огненные врата: торжествующие легионы демонов маршируют сквозь алую пелену, вступая в захваченный мир — и тела защитников, не сумевших их остановить, под копытами завоевателей. Люди, антропоморфы, дриады и даже наги… чуть вдали виднеются крохотные отряды отступающих защитников, ищущих спасения в радужных порталах.

— Тот день чуть не стал концом всего, — мрачный голос раздался из-за спины. Я мгновенно развернулся и обнаружил рядом с собой полупрозрачного великана, превосходящего меня ростом раза в три. Застыв неподвижно, он с печалью в глазах смотрел на картину, перед которой я остановился. — Три четверти братьев пало в тот день. Мы сделали все, чтобы их остановить, но… — призрак печально качнул головой, — … в тот раз этого оказалось мало. Очищающие почти перестали существовать, все разваливалось, рассыпалось… Это было так тяжело, мучительно наблюдать. Я бесконечно винил себя тогда. В итоге я больше не смог вести Лигу дальше и отдал это право тем, кто достоин…

Не зная, что сказать, я замер перед великаном. Томительное молчание не думало прерываться, и в какой-то момент я все же тихо произнес:

— Бесформенного больше нет. Вечный Привратник мертв. Павшие отомщены.

— Я знаю, малыш, — бывший глава Лиги, устало улыбнувшись, сделал шаг ко мне. — Умирая, я дал себе обещание, что еще увижу тот день, когда кто-то из братьев покончит с этой тварью и я смогу поприветствовать его среди нас. Мое ожидание завершено. Теперь я могу покинуть этот мир, но прежде чем это сделать… — могучая рука подхватила меч с алтаря, лезвие клинка сверкнуло в падающем сверху луче света… и коснулось одного моего плеча, а затем второго.

— Я, Саттур Марох, великий магистр Лиги, заявляю всем и каждому, что ты достоин быть одним из нас!

Громоподобный глас исполина разнесся по залу. По левую и правую руку от него возникли шеренги призраков, что, глядя на меня, все как один, молчаливо склонили головы в поклоне равному, а потревоженные пылинки взметнулись и затанцевали в расширившемся столбе света.

— Теперь ты рыцарь Лиги. Более того, ты достоин служить примером и вести за собой других рыцарей! В знак этого я дарую тебе герб и право на личное знамя, — великан сорвал со своего пальца тяжелый перстень, вмиг ставший материальным, и протянул его мне. — Надень и носи с гордостью и честью. Отныне ты сэр Рэнион Бесстрашный!!!

Последние слова эхом отразились от стен, Саттур радостно улыбнулся мне и его фигура начала исчезать, сливаясь со светом, а тени прошлого вновь отступили, растворившись в стенах.

— Будь достоин… — тихий шепот прощальных слов. И я снова один.

Хотя нет, на одной из стен появилась новая картина: горящий Акш’дхар, легионы мертвых на улицах города, демоны, сцепившееся друг с другом, беснующаяся в небе Дикая охота. И яркий столб Света возле Огненных врат, рвущийся к небесам…