Черное сердце (СИ) - Тихий Алексей

Военные постарались и устроили грандиозное шоу, вот только подавляющее большинство мертвецов не клюнуло на уловку и продолжало ошиваться возле многоэтажек. И дело вовсе не в великом уме нежити. Просто зачем ходить далеко, когда засевшие в квартирах жильцы буквально источают сладкий аромат жизни? В сторону окраины города потянулась лишь жидкая цепочка ходячих, для себя я назвал их «бракованными». Почему бракованные? Да потому, что самопроизвольное поднятие не всегда дает нужный результат, в отличие от правильно проведенного ритуала. Вокруг полно домов с жильцами, а эти, как бараны, прутся в западню. Но ход в любом случае военные сделали правильный, даже если удастся сократить поголовье нежити на десять-пятнадцать процентов это уже будет отличный результат. На улицах станет посвободней и можно будет запускать технику. А больше всего я радовался, что этот праздник жизни происходит без моего участия. Я не герой в сияющих доспехах, готовый из чистого альтруизма скакать с шашкой наголо против орды мертвецов.

— Военные зачищают город, Тамара Игоревна, — подчеркнул я очевидное.

— Это я и без тебя поняла, Саша, ты мне объясни вот это что такое? — она указала мундштуком с тлеющей сигаретой вниз, где на улице бродили мертвецы. За час, что мы провели в гостях у Тамары Игоревны, их количество увеличилось и теперь во дворе шаталось не менее двух десятков тварей.

Тамара Игоревна женщина сугубо прагматичная и в бесовщину не верит, поэтому я непроизвольно хмыкнул, но под строгим взглядом директрисы быстро взял себя в руки. Вроде давно вырос, а привычка осталась, как будто снова вернулся в десятый класс и стою на педагогическом совете.

— Чтобы понять происходящее, вам придется поверить в магию, — все же не удержался я от подколки.

— Саша, какая к черту магия? Это эпидемия какая-то, может вирус бешенства! — взорвалась бывшая директриса на пенсии.

— Пусть будет бешенство, Тамара Игоревна, — легко согласился я, примирительно подняв руки, но обмануть опытного педагога было не так-то просто. Тем не менее я не видел никакого смысла в том, чтобы объяснять ей, что ни один вирус не заставит ожить мертвое. Если Тамаре Игоревне так легче принять случившееся, то я спорить не стану. — Чтобы ни было причиной, но нам пришлось столкнуться с последствиями. Это уже не люди, называйте их зараженными, ходячими, зомби или даже мутантами, суть останется одна — это агрессивные твари, которые нападают на любого.

— И как нам решить эту проблему? Есть проблема, значит должно быть решение, — задала вопрос бывшая директриса, а ныне пенсионерка.

— А никак, — хмыкнул я, но привычка снова взяла свое, — они не вечные, да и военные стараются, надо просто переждать. Этим инфицированным нечего противопоставить нашим пулеметам и танкам, и, уж извините, как бы это ни звучало, но человечество может позволить себе потерю миллиона — другого населения. В общем, максимум через неделю на улицах снова станет безопасно, — бодро сказал я, ведь заканчивать надо всегда на позитивной ноте. А сам подумал, как бы наше любимое правительство с перепугу не устроило городу экстерминатус. Одна ракета и до свидания. Это, конечно, маловероятно, но ведь и возвращение магии тоже никто не предполагал.

— Военные-молодцы! А, неделя это не так долго, — уже бодро ответила Тамара Игоревна. Бывшая директриса владела навыками стратегического планирования и умела ждать.

Волна какого-то инфернального воя прокатилась по городу, задрожали стекла и показалось, что завибрировало само здание. От испуга я непроизвольно вцепился в перила балкона и только через две секунды заметил в ночном небе три стремительно удаляющихся силуэта истребителей. Никогда не думал, что придется почувствовать заход боевой авиации на собственной шкуре и, надеюсь, больше не придется — это было страшно. Новая волна взрывов докатилась с противоположной стороны города, правда, в этот раз мне показалось, что поле боя несколько сместилось в сторону, а через пять секунд я получил этому наглядное подтверждение. Истребители отстрелялись по многоэтажке и здание сложилось грудой обломков. Вот же черт! Вот этого я и опасался. Чего это они вдруг? Может встретились с измененной тварью? Конечно, умертвию танк не одолеть, но могу с уверенностью заявить, что развитая нежить не уступит интеллектом человеку, очень хитрому и жестокому человеку. Выкурить такую тварь из жилого дома очень сложно, при условии, что ее почти не берет ручное стрелковое оружие, можно легко взвод, а то и роту подготовленных бойцов положить.

Судя по всему, отцы-командиры пришли к тем же выводам, что и я, и здания вокруг первого начали складываться одно за другим.

— А чего это, Саша, они — козлы по городу-то лупят⁈ — с негодованием воскликнула Тамара Игоревна.

— Зараженных выкуривают, — поделился я соображениями, не вдаваясь в подробности.

— Так там же люди⁈ — не унималась бывшая директриса. Женщина она была строгая, но всю жизнь проработавшая с детьми, что безусловно наложило свой отпечаток. Любой вполне взрослый мужчина навсегда останется для нее малолетним шалопаем.

— Эвакуировали наверное. Военные же еще ночью со стороны Новосибирска подошли, — высказал я предположения, чтобы успокоить Тамару Игоревну, хотя сам не был в этом уверен, но звучало весьма логично.

— Ну, будем надеться, — с сомнением произнесла пенсионерка и неожиданно сменила тему. — А свет и воду думаешь включат?

Я хотел переспросить про воду, но быстро сообразил, что при полном отсутствии электричества насосы городской системы водоснабжения тоже не работают.

— Если наше правительство пошло по примеру Франции и начало остановку атомных электростанций, то…. — я на секунду задумался, доставая из глубин памяти информацию, — Насколько помню, примерно 20 процентов от общей генерации составляют АЭС, примерно столько же вырабатывают ГЭС и оставшиеся шестьдесят процентов ТЭЦ. Пока перераспределят по системе, пока подкрутят, подмажут, возможно, с утра все заработает, — уверенно сказал я, а сам для себя добавил, что если встали наши местные ТЭЦ, то пока все не уляжется «о электрификации всей страны» можно забыть. Хотя тут сложно, чтобы до конца понимать все тонкости надо быть энергетиком.

— А откуда про АЭС во Франции знаешь? — с подозрением спросила Тамара Игоревна и я мысленно чертыхнулся.

— По телевизору показывали, перед самым отключением, — ловко отбрехался я и сам постарался сменить тему разговора. — Тамара Игоревна, а вы дальше как быть планируете?

— Об этом мы с тобой позже поговорим. Ты вначале мне вот что скажи, — не терпящим возражения голосом перебила меня директриса. — как у Лизы самочувствие?

Тамара Игоревна имела в виду маму.

— Плохо, — сухо сказал я, тема была мне неприятна, но продолжил цитатой из медицинской карты. — Положительной динамики не наблюдается.

— Врачи никакой надежды не дают?

Я отрицательно мотнул головой. Мама уже немного отошла от тех препаратов, что я ей вколол, и учительница попыталась поговорить с бывшей ученицей, в результате чего лишь сильнее распереживалась.

— Печально это все. В школе, помню, такой шебутной девчонкой была, первые места на всех танцевальных конкурсах брала, а как в КВН играла… а сейчас и не узнаю совсем. Глаза потухшие, только страх затаенный читается, — грустно сказала бывшая директриса, которая встречала маму маленькой девчонкой с огромными бантами и провожала уже вполне взрослой девушкой.

— Вам спасибо за гостеприимство, Тамара Игоревна, но мы завтра уезжаем к бабушке, — снова вернул я разговор в нужное русло.

— А может не стоит? Там же эти, зараженные? — Тамара Игоревна вновь указала мундштуком на шатающихся по улице ходячих.

— Я слышал, они дневного света боятся, — апеллировал я, ссылаясь на псевдонаучные факты. Солнечной свет нежить в правду не любит, однако в большей степени расчет шел на снижение магический фона и самоуспокоения большинства тварей.

— Куда уж мне старой, — вспомнила мой вопрос и улыбнулась Тамара Игоревна, — что мне планировать, Сашенька? В моем возрасте давно пора порядочное похоронное агенство искать, а не планы строить.