Геном Пандоры: селекция (СИ) - Куценко Андрей

Давно знакомую цепочку ДНК плотно обвивала нить-сателлит. Значит, вот как выглядит геном, усиливающий регенерацию! Отсутствие цифровых показателей бесило. Недолго думая я закрыл глаза и со всей дури прикусил себе большой палец.

— Черт… Мия, фиксируй изменение метаболизма!

Зная, что команда принята к исполнению, я внимательно смотрел на прокушенный палец, стараясь отрешиться от болевых ощущений. На моих глазах небольшая рваная рана покрылась свежей кожицей, вызвав всего лишь легкий зуд, и секунд через десять я смотрел на абсолютно здоровую руку. Портила вид лишь пара темных линий, оставшихся после капель крови.

— Наложи данные на прежние показатели организма.

Я тщательно всмотрелся во всплывающие графики и невольно улыбнулся. Озвученная Мишей синхронизация в пять процентов ускорила видимый эффект регенерации почти в тридцать раз. По идее, достигнув стопроцентной синхронизации, я гипотетически буду регенерировать быстрее, чем умирать, даже, попав в эпицентр взрыва. Но как ее достичь?

Первый вопрос на повестке дня был поставлен, и я приступил ко второму блоку данных. Цифровые эфемеры, на которых Миша прогонял воздействие пакетов информации с модулями вируса, на поверку оказались болванчиками, базис которых строился на среднестатистической биологической модели человека. Отлично, но абсолютно не применимо к той теории, что пришла ко мне в голову.

— Мия, примени к этой базовой модели модификаторы моего генома и создай еще один цифровой клон ДНК.

— Принято, — тут же отозвалась помощница. — Но предлагаю взять данные из последнего обследования в клинике Сеула. Самостоятельный прогнозный сценарий займет более часа.

— Пойдет, — согласился я. — Просто добавь основные данные в модель построения клона.

Через озвученное нейронкой время я наблюдал на виджете две неотличимые друг от друга спирали ДНК. Слева была средне-эталонная, а справа — моя. Пользуясь программой Миши, я запустил его стандартный алгоритм на обеих матрицах.

— Время анализа — сорок семь минут, — отчиталась Мия, и я тихо выругался.

И это на один прогон? Профессор говорил, что прогонов было сделано около тысячи за неполные сутки. Мощности моего чипа явно не хватало для таких операций. Посмотрев на хронометр, я понял, что до разговора с профессором еще несколько часов, и их я должен использовать по максимуму.

Без раздумий я сорвался и вновь вломился в кабинет Миши. На этот раз он сразу меня заметил.

— Э-э-э, что-то не так?

— Нет, просто не спится и хочу поработать.

— Н-да, уснуть не получается. Мне тоже столько всего ещё проверить нужно.

Узнав суть проблемы, он немного помялся, но, видя мою решимость, проводил в лабораторию профессора. Затем завёл отдельный контур управления системой и быстро откланялся.

— Мия, подключай новые мощности для решения задач. И проведи повторный анализ задачи.

— Секундочку… идет подключение… готово… две минуты пятнадцать секунд.

Таймер пришел в движение, а я уже накидывал про себя следующие задачи. Но сначала нужно дождаться результатов.

— Выведи результаты синхронизации по каждому кейсу.

Просматривая таблицы с данными, я удовлетворенно кивнул. Статусы синхронизации на моем виджете превышали стандартный на семь десятых процента. И это было чертовски много. Да, это виртуальный прогон, но цифры говорили о многом.

— Теперь примени к двум начальным конструкциям данные расшифровки вируса Инги и второго чипа, который я принес.

Через положенное время высветились результаты второго прогона, и я вновь удовлетворенно кивнул. В случае с материалом Инги, прогнозная синхронизация была хуже, чем у меня, на целых полтора процента. А во втором случае — почти настолько же лучше, чем с базовой версией.

— Теперь запускай на обоих конструктах последовательно данные всех трех пакетов информации, начиная с пакета регенерации.

Расчетное время обозначилось как пятнадцать минут, и я переключился на второй блок данных. Было ясно, что вирус ничего не менял в ДНК человека. Все, что происходило с людьми, было потенциально в них заложено. Выражаясь языком программирования — он просто активировал отключенные до этой поры функции, но в совершенно непредусмотренном природой алгоритме. Десять процентов успешных мутаций — это просто невозможно. Шанс успеха должен быть в миллион раз меньше. А значит, создатели вируса каким-то образом сумели это поправить.

На данный момент модули вируса не были взломаны полностью. Только модуль взлома ДНК и модуль данных, где хранилась информация об успешной мутации. Сам алгоритм подбора факторов транскрипции и их взаимодействие с принимающей системой ДНК оставался неясен. Мы видели только результат, а не механизм. С этим нужно было обязательно разобраться досконально, но не сейчас. Сейчас было важно кое-что понять, чтобы обеспечить выживание в первое время.

В памяти вставал образ бегущего человека и его схватка с десятком армейских дроидов. Он мало того, что игнорировал электрические разряды, но и сам сбивал их одного за другим. Мысль о том, что я хотел сделать, вызывала бессознательную дрожь, но я просто оставлял ее на краю сознания, чтобы не свалиться в дебри рефлексии. Потом. Надо дождаться результатов прогона.

Когда таймер подошел к концу, я уже елозил от нетерпения.

— Выводи ускоренную прогрессию на стандартном макете, — приказал я.

Сначала все шло по базовому сценарию. ДНК синхронизировалась с модулем регенерации, образовав первый контур возле основной спирали. Но даже в этом случае результат отличался от прошлого. На доли процента, но все же. Когда начала прорисовываться бледно-оранжевая нитка модуля с чипа Инги, я затаил дыхание, наблюдая совершенно новую картину. Новая спираль, выделяясь из основной, сталкивалась с цепочкой регенерации, поглощалась, а в некоторых местах рвалась, становясь прерывистой. Еще мгновение — и она рассыпалась, деформируя основную.

— Полное разрушение последовательности, — констатировала моя помощница. — То же самое и на твоем образе.

Мельком просмотрев вторую картинку, я убедился в этом. Отличие было лишь в более быстрой деградации системы. На простом языке это означало мучительную смерть для объекта.

— Убирай модуль Инги и прогони последовательно мою модификацию и модификацию номер два.

Вновь потянулись минуты ожидания, но в этот раз я нервничал гораздо сильнее. Теперь за основу я взял свою модель с уже встроенным кластером регенерации. Когда появились данные, я аж подпрыгнул на стуле. Новая нить ДНК из чипа мёртвого человека устойчиво легла поверх основной. Да, это всего лишь виртуальный прогон, но все же. Я долго смотрел на два виджета, чувствуя, как трясутся кончики пальцев. Страх от того, что я задумал, вновь начал путать мысли, и я усилием воли подавил его.

Стараясь больше ни о чем не думать, я залез в капсулу, из которой выбрался несколько часов назад. И, разрушая последний мост сомнений, отдал команду Мие:

— Активируй импринтинг третьего образца в мой геном.

Нейронка разродилась серией эмоциональных предупреждений, но я жестко оборвал ее.

— Принять директиву к исполнению!

— Выполняю, — голос нейронки вернулся к базовому протоколу. — Подготавливаю модуль к синхронизации. Запуск через пять секунд. Четыре…

Я закрыл глаза, прогоняя в мыслях всю свою жизнь, но перед тем, как картинки померкли окончательно, понял, что поступаю правильно.

Глава 11

Инга открыла глаза в медицинской капсуле. Стоило пошевелиться, и снова напомнил о себе ком в горле и тошнота, ставшая уже привычной. Хорошо было во сне под медикаментами ничего не помнить и лежать в мягкой уютной поволоке. Нет боли, нет воспоминаний… А теперь всё это навалилось неподъёмной ношей. Ещё несколько дней назад, сколько — Инга не знала точно, потому что потеряла счёт времени, она думала только о предстоящем выступлении на сцене Большого театра. Цветы, красивое платье, блеск софитов, волнение перед выступлением и переполняющее чувство восторга потом. Зал рукоплещет ей. Где-то там стоит гордый за неё отец. Пока она лежала в капсуле, ей снилось, что всё это ещё будет. А то, что случилось, — лишь кошмар, страшный морок больного сознания. А теперь вернулось осознание жестокой реальности. Отец погиб, а она мутант, не достойный даже жалости.