Меня услышали. Воины замахнулись мечами, ударили. И ничего не произошло. Стальные клинки ударились о скользкую плоть, но не оставили на ней даже царапины. Вместе удара сосуды словно окаменели, утратили блеск и прекратили пульсировать. Защитная реакция. Как мой доспех, что стал твёрдым.
Распихав людей в стороны, я добрался до сосудов, вскинул свой двуручный меч над головой и ударил. Вся сила удара отдалась в моих ладонях. Лезвие сумела перерубить один из сосудов, погрузившись во второй с противным бульканьем. Мои ожидания — что меня зальёт кровью, или она хлынет из обрубка во все стороны — не оправдались. Ничего такого не произошло. Лишь один из волков перестал вопить и принялся скулить, когда несколько лезвий в десятый раз пронзили его плоть. Зверь умер. Мужчина, которому волчья пасть разорвала бедро, тоже. Помост залило первой кровью. И продолжило обильно заливать из рваной раны, да так, что струйки быстро просочились сквозь бревенчатый пол и потекли вниз, на грязную землю.
Какое расточительство. Она бы могла принадлежать мне…
Молитвенный хор смолк, сменившись криками и мучительными воплями. Зверьё сумело численностью преодолеть десятиметровую высоту, и уже каждый метр забора был охвачен бойней. Я ударил еще раз, перерубив оставшиеся два сосуда. Волки смокли, убитые воинами, а я быстро осмотрелся.
Моя маленькая победа над тремя сосудами была каплей в океане. По всей длине забора повисли пульсирующие сосуды. Канаты тянулись от самой земли и вклинивались в спины животных. Словно пуповина, соединяющая родившееся дитя и мать. И как бывает, дети путаются в пуповинах. Я увидел, как у волка на шее затянулся сосуд соседа. Зверь пытался прыгать на людей, но мог лишь слегка отрываться от пола, словно прикованный цепью. Ему в тело вонзали клинки, а он даже не мог отпрыгнуть или защититься. Беспомощный, мокрый и задыхающийся. Его лапы запутались в тонких сосудах, мозг, судя по всему, медленно умирал от удушения. Зверь в неистовом безумии прыгнул вперёд, в пустоту. Он не долетел до земли полметра. Повис на пульсирующих канатах и продолжил извиваться, пока уродливая секира Дрюни не перерубила его тело пополам.
— Червяк! — крикнул Дрюня. — Смотрю, у вас весело наверху. А у нас тут внизу полная скукотища!
Я не успел ничего ответить. В спину прилетел мощный удар, опрокинувший меня на бок.
Кабан. Здоровый и свирепый. Зверюге хватило мощи сбить меня с ног и вновь кинуться в бой. От его спины ослабленный трос резко натянулся, опрокинув на спину одного из воинов. Кабан хрипел, вопил и громко завизжал, когда не сумел протаранить меня своим клыком. Увернувшись от удара, я перекатился на бок и вскочил на ноги. Меч я не выпускал. Я лишь обхватил рукоять двумя руками и вскинул оружие над головой.
Бедный зверёк ничего не понял. Он даже не успел повернуться ко мне мордой. Замер на мгновение, рыща меня своими глазёнками и тут же хрюкнул, залив пол свежей кровью. Огромное лезвие упало точно на спрятавшийся под толстой кожей и жёсткой щетиной хребет. Зверь утих, и даже копытами не исцарапал брёвна помоста.
Очередная капля в океане. Люди вопили вокруг меня словно охваченные огнём. Зверьё продолжало преодолевать забор, заполняя собой помост. Их стало так много, что они уже начали вытеснять воинов. Пару лучников и один мечник оступились и с криком рухнули на землю, к ногам гнойной армии. Кому-то помогли встать, а кто-то сломал шею при ударе.
Вот Дрюня и дождался. С помоста повалились животные. Прямо в грязь, прямиком в лапы воинов, чьи тела природа или сама магия заковала в гнойные доспехи. Пока мечи беспощадно рвали шкуры, охваченные агонией безумия зверьё продолжало метаться и бросаться на всё живое, неотрывно поддерживая с кем-то или чем-то связь через натянутый сосуд, что протянулся от самого леса и сейчас повис в воздухе, как леска от конечностей куклы-марионетки.
Болезненный визг стал заметнее на фоне человеческих стенаний. Стена продолжала дрожать. Две сотни мечей вспарывали плоть, дробили кости. Клыкастые пасти рвали глотки, убивали людей на месте. Было не продохнуть от вони звериной мочи и горячей крови.
Я замахнулся мечом и убил несущегося на меня оленя. Тело зверя с перерубленной головой отлетело к краю помоста и перевалилось, рухнув на первый этаж. А потом я почувствовал обжигающую боль на запястье. Как странно. Я опустил глаза и увидел там кролика. Серого, с длинными ушами. Вымокший зверёк повис на моей руке, вгрызшись в меня своими зубами. Но как? Отпустив рукоять меча, я схватил тварь за шею. Сдавил пальцы с такой силой, что белые глаза с чёрными чёрточками полезли из орбит, и только после этого ушастый расслабил челюсть. Мне пришлось убить зверька, отпускать не было никакого смысла, но, прежде чем тушу выкинуть за забор, я рассмотрел его, рассмотрел его зубы… Это были не обычные зубы… Вернее, они были обычными, но на двух передних резцах имелся кровавый налёт. И это не было моей кровью. Я не сразу осознал масштабы нашей трагедии.
Я попытался отыскать глазами Ансгара. Я протиснулся между двумя мужчинами, сражающихся с какими-то выдрами, и почувствовал под ногами что-то мягкое. Мне не хотелось опускать глаза, мне и так было понятно, что пол устлан бесчисленным количеством сосудов. Но я не сдержался. Скользкие пульсирующие канаты, обвитые тонкими зеленоватыми венами, скрыли под собой не только пол из брёвен. Между сосудами можно было заметить торчащую мужскую руку в перчатке. Кожаный сапог подошвой вверх. Сгорбленную спину в изорванном кожаном доспехе. Залитое кровью лицо, которое на моих глазах раздавило копыто кабана. Чёрная махина с густой шерстью была изрядно изранена. Многочисленные глубокие раны в боку и на спине были видны невооружённым взглядом, но кровоподтёков не было. Кровь не изливалась фонтаном и даже не струилась. Тройка торчащих из звериной спины стрел изогнулась, когда кабан шагнул в мою сторону.
Я перехватил меч обеими руками. Зверь фыркнул, тряхнув перерубленной челюстью и кинулся на меня. Зверь был быстрым, но одно из ранений наверняка рассекло ему мышцы одной из передних лап. Рывок оказался недостаточным, зверь сразу же захромал, и тут же утратил темп. Кровавое лезвие ударило точно между глаз. Череп раскололся с хрустом. Мёртвая туша сумела по инерции пройти вперёд и рухнуть возле меня, забрызгав мозгами мои ноги. Я перепрыгнул через труп и кинулся вперёд.
Сейчас меня интересовал Ансгар. Молодой правитель. И на середине помоста я увидел его. Парень размахивал мечом, отгоняя волков не только от себя, но и от окружающих воинов. Его доспех был залит кровью, лезвие меча блестело алым светом, а волосы окрасились в тёмно-багровый. На лице ни единой капли страха, кроме капель пота, окрасившихся в красный. Стиснув зубы, он рубил волка. Зверь уже был на последнем дыхании. Задние лапы волочились, одна из передних — отрублена. Всё что волк мог — яростно смыкать челюсти, пытаясь ухватить любого, кто приблизится слишком близко. Ансгар ударил зверя по шее, перерубив позвоночник. Голова упала в лужу крови, продолжая держать пасть разинутой.
Убив свалившегося на меня оленя и пару волков, я продвинулся еще дальше. Я был близок, мне хотелось встать с парнем плечо к плечу, мне хотелось сражаться вместе с ним. Мне сложно объяснить с чем это связано. Наверно, я увидел в нём надежду. Надежду на будущее этого мира. И я не могу сейчас допустить, чтобы с ним хоть что-нибудь случилось. Но она, бля, случилось!
Пока Ансгар и двое воинов отмахивались от кабана, на них со спины кинулся волк. Я видел, как огромные челюсти сомкнулись на плече молодого правителя. Я быстро сократил дистанцию, перепрыгивая через трупы. Я вовремя подоспел, чтобы одним ударом убить волка, прежде чем он снова попытается укусить Ансгара.
Парень взревел от боли. Укус такой силы, даже через кожаный доспех дробит кости. Я положил свой меч и упал возле парня на колени. Волк, хоть и дохлый, продолжал крепко сжимать плечо паренька. Ухватившись обеими руками за челюсти, я принялся их разжимать. Раздался хруст, лопнула плоть. Голова волка как-то неестественно разинула пасть, после чего я скинул труп зверя с помоста.
