Интересно, что стало причиной его согласия? Впрочем, это не так важно. Куда важнее вопрос: а что с меня за это потребуют? Не из чистых же благородных побуждений и готовности помочь первому встречному Александр решил ввязаться во всё это, верно? И думаю я, этот вечер меня ещё удивит. И ночь будет долгая… Такими темпами я уже до учёбы превращусь из захудалого, но родовитого иностранца в кого-то серьёзного! Или закопанного… Тут как повезёт.
Наконец Александр вышел, и вид его, как и положено, был донельзя загадочным и серьёзным.
— Что ты там этому эмиру наговорил? — посмотрел он на меня таким взглядом, от которого мне стало как-то неуютно.
— А? Только сообщил, что за его дерзость в отношении члена императорской семьи ему положено наказание, и не умрёт он только благодаря своему дипломатическому статусу… Хотя какой он дипломат? Барыга наглый… Гастролёр.
— С последним не могу не согласиться. Но лучше бы ты молча сломал ему челюсть, чем давал время и возможность понять, что именно происходит. Поехали со мной, — потребовал он.
Чего? Куда? Не-не-не…
— А опрос полицией?.. — с надеждой спросил я.
— Обойдутся. Им и так есть, кого сейчас опрашивать. Тебя потом опросят, когда освободишься.
Ну, радует, что он в таком позитивном ключе вообще думает. Есть шанс, что всё-таки не закопают…
Извинившись за неудобства, я попрощался со всеми, пробрался через заслон воителей и магов двух боярских родов, к машине Багратиона. Когда садился в авто, Фома юркнул в карман моего пиджака. Дверь захлопнулась, и мы отправились на встречу приключениям.
Ехали мы молча, непонятно куда, непонятно зачем, и я не спешил нарушать эту напряжённую тишину. Спустя десять минут мы оказались на парковке госпиталя.
— Миргорд или Мирослав?
— Лучше Мирослав. Я уже привык.
— Хорошо. Слушай меня, Мирослав. Этой ночью, благодаря твоим усилиям и твоей подружки, ни я, ни ты не поспим. Поэтому первое твоё задание: сбегай мне за кофе.
Александр протянул рублёвую монету для оплаты в кофе-автомате и пальцем показал, где тот находится.
Ну ладно, мне несложно.
Я вышел из машины и отправился за порцией кофейку для него и для себя. Подойдя, обнаружил, что монетоприёмник заклеен. Видимо, сломан. Пришлось рассчитаться картой.
— Осторожно, какой-то он чересчур горячий…
Я протянул своему временному начальнику пластиковый стаканчик, и тот посмотрел на меня, как на чудного, а после чуть ли не залпом всё выпил.
— Впечатляет…
Я сделал небольшой глоток и чуть не сварил свой язык. Ну его на хрен! Подожду минутку…
— В этом госпитале прямо сейчас оперируют этого дрянного эмира.
— Всё настолько серьёзно? — удивился я. — Мы били нежно…
— Расскажешь это эмиру Кабула или Султану Афганистана. Да ладно, шучу, — ухмыльнулся Багратион. — Чего ты так напрягся? Плановая операция при восстановлении. Чтобы шрамов не осталось. Затем с ним уже целители поработают. Это увеличит скорость восстановления и уменьшит количество дней, что он пролежит в больничке. Уже завтра или послезавтра его посадят на самолёт. Вообще, последнее время эти падлы хитровывернутые всё больше смелеть начали. Видят, что мы зашиваемся, и беспредельничать начинают. Скажу тебе по секрету: за эту маленькую шалость ни тебе, ни кому другому ничего бы и не было. Так, пожурили бы, может быть, за самодеятельность и всё. И это если бы Романовой не было. А с ней вам, может, даже благодарность объявят. Но негласно. Всё-таки перед мировым сообществом нам нужно сохранять лицо.
— Им тоже. А раз там была Романова, этому эмиру от султана точно влетит по первое число.
— Тоже так думаю. Тут он сам себя в ловушку загнал. Правда, кроме Елизаветы, никто практически и не гуляет вот так по городу. Да и если гуляют, то в сопровождении имперской гвардии. Елизавета во всех смыслах — исключение.
— Понятненько… — кивнул я, хотя, на самом деле, я ни черта не понимал.
Зачем мы здесь? Что он от меня хочет? Почему он мне рассказывает о Романовых? Почему нам объявят благодарность? Какого я вообще здесь сижу и пью кофе с человеком такого высокого статуса посреди ночи на пустой парковке⁈
— Думаешь, что ты тут забыл и что мне от тебя надо?
Я так выразительно посмотрел на Александра, отчего тот едва не рассмеялся.
— Нет, я не псионик. Просто хорошо понимаю людей по долгу службы. Как прошла встреча с регентом?
— Закончилась… преждевременно. Из-за нападения на порт Севастополя…
— Так это ты тогда на приёме был? То-то кухарки всё щебетали о новом фаворите… И что, как? Сошлись настроением? Взглядами?
— Странные вопросы, ваше сиятельство… Для меня — это возможность. И от таких возможностей не отказываются в здравом уме.
— Понимаю… Ладно, вернёмся к этому разговору позже. Свет в комнате восстановления зажгли, значит, операция закончилась и за него уже взялись целители. Пойдём, бумагу ему подсунем на подпись, пока он не очухался окончательно.
Мы вышли из машины и отправились к служебному входу, где Александр походя показал свою корочку курившим охранникам. Быстро добрались до нужного нам кабинета и вошли в дверь практически без остановки., маги как раз выходили из рекреационной комнаты и, увидев Александра Петровича — поклонились.
— Не вставайте— махнул рукой Александр больному, а после махнул ещё и корочкой перед самым носом эмира, который, надув щёки, смотрел на меня. — Ручку держать можете?
— Нет.
Александр приставил молниеносным движением изящный и тонкий офицерский клинок к горлу эмира:
— А теперь?
— Я… постараюсь.
— Да, вы уж постарайтесь. Пишите признание. Чистосердечное. О всех случаях использования магии гипноза на территории России. Мои специалисты уже смотрят записи с камер, вокруг ваших поместья и квартир, вокруг магазина вашего брата, а также его квартиры и загородного дома, который вы арендовали семь раз за последний месяц. Если число девушек в вашем рассказе не совпадёт с числом, подсчитанным нами…
— Что, убиете меня? Я дипломат. Вам нужно скандал? Ну, попользовать я несколько дурашливых доверчивых дев. Но я их отблагодарить! Каждой подарок дать!
— Да мне плевать. Закон запрещает это делать. А закон здесь — я. Просто знай, что ты завтра улетишь из России живым и здоровым. Но кто знает, что с тобой случится после приземления?.. Кстати, твой брат довольно успешный бизнесмен. Думаю, ты уже понял, что с его бизнесом скоро случится несчастье. Как бы с самим братом ничего не произошло… Если окажется, что он помогал тебе преступать закон, то попадёт в тюрьму. А у нас в тюрьмах, знаешь ли, весьма специфическое отношение к иностранцам…
— Не надо меня пугать!
— Я даже не начинал. Просто рассказываю, к чему тебя привела твоя глупость. Додумался же — атаковать псионикой сестру императора… Благородный Султан Бан-Ахейми явно не будет рад столь позорящему его султанат поведению своего эмира. И вряд ли после возвращения тебя будет ждать новое назначение за границу. Впрочем, я ведь могу изменить рапорт и ноту протеста твоему господину. Если ты, конечно, начнёшь сотрудничать…
Ублюдок держался недолго. Всего полминуты — и протянул руку Александру. Через мгновение в неё легли ручка и лист бумаги, и эмир начал писать чистосердечное признание.
— Никого не забудь. Я приду через полчаса.
— И зачем я здесь был нужен? — произнёс я удивлённо, когда мы вышли в коридор.
— Расшатать его психику, заставить сомневаться, вспомнить боль…
— Но он бы и так согласился в конце концов.
— Да, но мне жалко тратить лишние минуты на этого ублюдка, — честно признался Александр.
— Понимаю… И что, его в итоге просто отпустят?
— Конечно. Он обладает дипломатическим иммунитетом, и ему нельзя погибать на территории России. Так что пусть поживёт немного. Недельку. Не думаю, что султан будет тянуть с ним больше.
— А откуда такая уверенность, что султан его прикончит?
— Мирослав, мы не друзья и не соратники… Ты даже не мой сотрудник, а ведь и они не рискуют так меня допрашивать.
