В результате один из налетчиков лишился головы. Еще двое отделались проникающими ранениями, и сейчас находятся на пути в «Пирожок». Кир же, всплеском грани выжег еще одному мозг. Ну или что там было вместо него. Но и сам сейчас валяется без сознания.
Августович в участке — дает объяснения по инциденту. Кир в «Пирогова». Ива звонит мне из приемной участка, Августыч накрепко запретил ей выходить без сопровождения. К нам в апартаменты направлен полицейский патруль.
— Еду, — коротко бросил в трубку, выслушав Иву. — Еду в участок. Дождись!
— А в больницу…
— Я не врач! — рявкнул я и отключился.
Участок находился прямо в управлении МВД, с обратной стороны здания. Я вошел внутрь уже успокоившийся. Представился дежурному:
— Олег Строгов. На моего брата и сопровождающих напали. Мне, я так понимаю, к следственному приставу — Порфирию Петрову.
— А. Вас ждут. Всё удивляются, где глава семьи? Наряд вас в апартаментах не нашел. Этим делом приезжий занялся. Порфирий тоже там, да. Проходите, — и в сторону комнатки с дежурным нарядом, — Прошка! Проведи эра Строгова в четвертую допросную!
Хорошо, что не в пытошную. Допросная находилась, кто бы сомневался, в подвале. Длинный коридор, отходил от лестницы в обе стороны. Направо находились камеры предварительного содержания. Доступ к ним преграждала суровая металлическая дверь, с соответствующей надписью.
Слева виделось штук восемь дверей. Возле последней умостившись на казенном пластиковом стуле, уткнувшись в комм, сидела Ива.
Как только мы появились в коридоре, она подскочила и подбежала ко мне.
— Супер, что ты приехал, Олег. Я помчалась в больницу!
— Стоять! — Пришлось даже за руку ее прихватить, так она рванула. — Ты останешься здесь и выйдешь наружу только вместе со мной или с Августовичем. Это не обсуждается, Ива!
— Но Кир там…
— Ты тоже не врач! Волноваться за него ты можешь и в участке. От того что ты переместишься в больницу, ничего не изменится.
— Как ты можешь так относиться к брату!
Городовой, меж тем постучал в дверь и засунувшись внутрь пробасил: «Тутачки эр Олег Строгов. Отец потерпевших. Агась!»
— Пройдите внутерь!
— Сейчас! Ива. Сосредоточься. Кир перестарался с гранью. Помочь ему может очень квалифицированный менталист, которого в форте нет, я уже проверил. Значит ему нужен полный покой, тишина и отдых. Если он почувствует, а он может, поверь, что кто-то из родных неподалеку переживает, ему будет только хуже. Восстановление займет больше времени, — тут я слегка преувеличил. Ничего он пока почувствовать не сможет. Наверное.
— Пройдите внутерь! Вас приглашают. Потом наболтаетесь!
— А ну умолкни! — выплеснул я на служивого скопившееся напряжение. — Указывать задержанным будешь или жене своей! Сначала я договорю с воспитанницей. А ты вообще можешь идти!
Здоровенный жлоб, головы на полторы выше меня и вдвое шире в плечах ошарашенно заткнулся. С ним, очевидно, не часто так разговаривали. Потом, видимо, сложив вместе мой статус, ранговый перстень, сословие решил не связываться. Просто молча и величаво удалился. Всегда завидовал этой их патрульной походке. Сразу видно, вот идут хозяева города, а не какие-нибудь «твари дрожащие».
Ива проводила его взглядом. Потом повернулась ко мне. Она все еще была красная как помидор, но дыхание, участившееся во время предыдущего разговора, уже выравнивалось.
— Прости. Ты наверное прав насчет граней и всего этого. Но ты выглядишь таким спокойным.
— Это потому что ничего страшного не случилось. Ну и приучаюсь «держать лицо». Вдруг нашу семью дурным ветром в «бархатную книгу занесет». Надо готовиться.
— Ничего страшного! Конечно. Ты в день по пять наемников на завтрак ешь! А я знаешь, как испугалась! Даже щит не поставила!
Тут я ее решительно обнял, прижав испачканную рыжую голову к лацканам свого пиджака. Ива вцепилась в меня как клещ и тут же разрыдалась. Угадал! Все правильно сделал. Молодец я. Или нет. С этими подростками, на самом деле, зерг поймешь.
Так мы простояли минутку. Ива постепенно перешла от рыданий к всхлипываниям, когда от двери в кабинет раздалось деликатное покашливание. Ива отскочила от меня, как будто обожглась.
— Прошу прощения.
В дверях «допросной номер четыре» стоял молодой человек. На вид лет 20. Симпатичный голубоглазый брюнет. Весь его облик от тонких усиков над верхней губой, до костюма и парфюма напоминал о господине «Вайнере» из столичного участка. Понятно. Подчиненный, который, похоже, без ума от начальства, и копирует его почти во всем. В руках он держал стакан воды, который немедленно протянул Иве. А на руке поблескивал медный перстень с серебряной окантовкой и центральным красно-синим камнем. Везет мне на дуалов. Да еще и адепт магии крови/менталист. Больше не вырастет, скорее всего. Но, в целом, полезные для следователя камни.
— Спасибо, — Ива выхлебала стакан в несколько больших глотков и поспешно вытерла лицо носовым платком.
— Прошу вас немного подождать, прекрасная эра. Мы поговорим с Олегом Витальевичем, а потом с вами, — он распахнул дверь кабинета во всю ширь, пропуская меня внутрь. — Вы вовремя эр Олег.
— Спасибо, господин Шпицрутен, за подробные показания и помощь следствию, — обратился он к Карлу Августовичу, который сидел на жестком стуле перед простым деревянным столом. — Вы можете подождать в коридоре или уйти, как пожелаете.
— Благодарю. Могу я осведомиться, когда мне вернут мою трость?
— Я сейчас распоряжусь! Думаю кровь с нее, на анализ, уже соскоблили.
Карл Августович поднялся и, бросив на меня один из своих нечитаемых взглядов, прихрамывая вышел в коридор. Хромал он, по-моему, сильнее чем надо. Я уселся на его место.
Следователь Фондорн, если не ошибаюсь, подошел к висящему на стене аппарату с диском с дырками для цифр и здоровенной трубкой, соединенной с аппаратом гибким пружинным проводом. Покрутив диск, набрал короткий номер, он отдал распоряжения о возвращении Августовичу трости.
КОРНЕЛИЙ ФОНДОРН
После чего уселся за стол напротив меня.
— Я знаю, что вас не было во время нападения, но я должен задать вам ряд вопросов. Такова процедура.
— Секундочку! Я хочу знать, нападавшие подданные или граждане? Это вы уже выяснили?
— Оба выживших — подданные, — на секунду заглянув в лежащую перед ним папку, ответил он. — Но какое это имеет значение?
— Тогда я требую, чтобы их подвергли ментальному сканированию по поводу данного инцидента!
— Сканированию? Это весьма травмирующая и непростая процедура. На мозг не ограненного может оказать губительное воздействие.
— Мне плевать! Это мое право требовать сканирования. Раз они подданные, в их отношении запрет на недобровольное сканирование не работает!
— Все это так. Вы, как глава семьи потерпевших, можете запросить процедуру. Они могут быть просканированы без согласия. Но я прошу вас подумать еще раз!
— Я уже подумал. Требую сканирования. Мне нужен образ заказчика. Кстати, — я приветственно махнул рукой, в сторону стены, справа от нас. — Господин Порфирий! Что вы как школьник в женском туалете, подглядываете? Тут никто ничего снимать с себя не будет. Присоединяйтесь к нам!
Несколько секунд спустя в коридоре хлопнула еще одна дверь. В допросную колобком вкатился Порфирий Петров. Он приветливо поздоровался, кивнул коллеге и уселся на пустовавший до этого второй стул напротив меня.
— Позвольте, Олег Витальевич, полюбопытствовать? Как вы меня так ловко раскусили? Чувствуете направленный на вас взгляд?
— Ага! А еще писаю высокооктановым бензином и летаю под облаками, раскинув плащ. Дежурный сказал, что вы здесь. В комнате вас нет. Зато возле каждой допросной есть дверь с надписью «Служебное помещение». Что там у вас «Прозрачная стена» или просто на стеклянное окошко образ стенки наложили, я не знаю. Но в целом все это отнюдь не бином Майнца-Ломоносова.
