"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Лагутин Антон

Было не боль. Но очень неприятно. Если бы не мой доспех, зубы медведя с лёгкостью разорвали бы плоть, перекусили позвоночник и голова моя отделилась бы на ура. А так я испытываю чувство сильного удушения. Терпимо, но с каждым ударом сердца кислород в крови источался.

Я выпустил рукоять меча и попытался нащупать пальцами глаза зверя. Я их хорошо видел, они скакали прям у моего носа. Подпрыгивали, а потом резко опускались, каждый раз, когда зверь совершал новую попытку перехватить острыми зубами мою шею.

Я услышал треск доспеха. Шею сдавило с новой силой и уже серьёзно! Мои пальцы скользили по мокрому меху, но как только я добирался до чёрного глаза, медведь задрал голову, словно он разгадал мою задумку.

Пасть медведя в очередной раз размыкается, и огромная голова приподнимается совсем чуть-чуть, даруя мне глоток воздуха и новую идею. Зверь опускает голову. Звериная пасть захлопывается, но не на моей шее. Огромные клыки пронзают мои толстые наручи и впиваются в кожу.

Я взревел от боли. Мои руки затряслись. Я словно прислонил ладонь к раскалённому металлу; послышалось шипение, острая боль ударила в мозг, но я не могу убрать руку! Зверюга поднимает голову вместе со мной, отрывая мою спину от липких сосудов, устилающих всю землю. Но лучше так, чем с разорванной клыками шее.

Медведь опускается, обрушивая меня вновь на сосуды. И давит.

Давит и давит, медленно топя меня в кровавом ковре.

«Чего разлёгся⁈» — услышал я в голове.

Медведь вдруг взревел от боли, выпуская меня из смертельной ловушки. Мои руки еще были наполнены болью, но я уже мог трезво оценить ситуацию. Медведь выпрямился, загородив головой само солнце. Ослепительно-белая полоса ореола очертило огромную тушу, из головы которой полезла еще одна голова, гораздо меньших размеров. Словно какой-то паразит вырвался из шеи медведя. Я присмотрелся. Мои глаза расширились от удивления. Кара, моя волчица, чья шерсть полностью скрылась под слоем гнойного доспеха, сумела взобраться на спину медведю и зажать его ухо в клыкастых тисках.

Я схватил рукоять меча и рассек перед собой воздух. Пузо медведя раскрылось как рот, только вместо языка на меня вывалились разбухшие кишки. Рёв медведя оборвался глухим стоном, животное дёрнуло передними лапами, не понимая откуда пришла смерть, и рухнул в лужу собственных кишок.

Кара не торопилась спрыгивать с туши. Волчица громко зарычала, глядя на меня. Я растерялся, неужели я мог чем-то спровоцировать злость в свою сторону? Или повёл себя как-то неправильно по отношению к животному?

Я только зря потратил время на пустые размышления. Кара зарычала на того, кто появился за моей спиной. Снова в голове всплыла картинка, на которой огромное расплывчатое пятно бросается на меня со спины.

Я попытался встать и хоть как-то уйти с линии атаки. Но смог лишь повернуться на бок. Моё тело взвыло в едином вопле боли. Руки, по локоть лишившиеся кровавой брони с трудом подняли меч в воздух. Лезвие нацелилось точно в морду быстро надвигающейся на меня фигуры. Кара зарычала еще громче. Но фигура ей сразу же ответила, заглушив своим рёвом всё вокруг.

Опять двадцать пять…

Третий медведь оказался куда больше предыдущих. Казалось, он мог перелезть через частокол, стоило ему чуть подпрыгнуть. Но деревня его не интересовала. Его интересовали мы. Медведь кинулся в нашу сторону. Я сильнее сжал рукоять меча. И животное словно предугадав мой удар, отпрянуло в сторону и кинулось на Кару.

Превозмогая боль, я сумел ударить. Лезвие полоснуло зверя по задней лапе и вспороло шкуру. Свежая кровь брызнула на пульсирующие сосуды. Содрогнувшись, медведь остановился и оглушительно взвыл, обращая свой жуткий взгляд чёрной пустоты на меня. Теперь его цель — я.

Моё тело медленно, но восстанавливалось, расходуя быстро заканчивающуюся кровь. Я сумел выиграть для себя жалкие секунды, но их вполне хватило на заживление рук и восстановление доспеха. Когда медведь бросился на меня с широко разинутой пастью, я уже стоял на одном колене. Зверь, подобно собаке, сделал два прыжка, а на третий — взмыл в воздух. Десяток острых когтей, истерзавших не одну сотню бедных зверюшек, нацелились точно мне в лицо. Я сразу же ударил. Клинок из свернувшейся крови рубанул воздух у медвежий морды.

Я поспешил.

Пару лишних секунд терпения — и со зверем было бы покончено! На стенах люди мрут как мухи. Животные умирают пачками, жертвуя своими жизнями не пойми ради чего! А я не могу потерпеть пару жалких секунд!

Моя ошибка стоила медведю левой лапы, а мне — меча. Медвежьи когти оказались слишком крепкими. На столько крепкими, что сумели не только остановить меч, но и выбить оружие из моих рук.

Медведь яростно ревел от боли и размахивал правой лапой, целясь мне в лицо. Его чистый мех побагровел, стал с виду липким. Длинная морда нервно скалилась, обнажая красные зубы — корка крови, способная пробить мой доспех. Опасный враг. Смертельно опасный!

Кара вонзила зубы зверю в обнажившуюся плоть на задней лапе. Реакция последовала незамедлительно — медведь затряс головой и завыл, уставившись на солнце. Я на четвереньках пополз в сторону меча. Вставать на ноги не было никакого смысла, мог вновь застрять.

Схватившись за рукоять меча, я вскочил на ноги, готовый принять бой, но моё сердце вдруг сжалось от отчаяния. Я услышал визг. Кара…

Я обернулся. Кара уже взмыла в воздух от сильнейшего удара, а на её боку красовались четыре глубокие царапины, оставленные когтями. Волчица долетела до забора, ударилась о брёвна и рухнула в кучу зверей, пытавшихся в безумном порыве прорваться сквозь ворота.

Я даже не успел подумать о последствиях, как медведь ринулся на меня, замахнулся лапой и ударил сверху вниз. Острые когти чиркнули по груди, отколов толстый кусок. Я резко развернулся вокруг себя и ударил, как меня учил Борис. Лезвие обрушилось на открывшееся мне плечо зверя. Под рассечённой шкурой заблестели тугие мышцы. Удар был хорошим, но повреждения нанёс смешные. Зверь завыл, но скорее от обиды, чем от боли.

Я быстро вынул меч. Замахнулся. Молниеносный ответ медведя вырвал меня из сосудистого болота. Огромная лапища ударила меня в подбородок, подбросив в воздух. Мои зубы стиснулись с такой силой, что я откусил себе кончик языка. Не знаю точно, сколько я пролетел, но явно далеко от зверя.

Только приземлившись на спину, я услышал надвигающийся на меня топот, похожий на звук от удара стальным молотом по сырому мясу. Я успел лишь открыть глаза, как зверюга обрушила мне на грудь лапу. Лёгкие сдавило, меня вжало в сосуды. И тут же отпустило. Я набрал воздуха в только что осушенные лёгкие, как на меня обрушился новый удар. Страшнее предыдущего. Когти вонзились мне в живот. Доспех пробит не был, но сокрушительный удар прогнул пластину, тем самым вся полость живота сплющилась. Меня серьёзно тряхануло в кишках. Мне даже показалось, что я утратил на мгновение связь с Ингой. Медведь снова ударил. Я почувствовал, как когти сумели прошить пластину. Острая боль разлилась по всему телу. Последние ресурсы накопленной крови устремились к смертельной ране. Сколько есть у меня времени… пару секунд…

Но не прошло и секунды, как мне на живот обрушился новый удар. Когти пронзили плоть и мышцы как раскалённые осколки от гранат. Их длины хватило, чтобы разорвать кишки и позвоночник.

Как странно… боль ушла. Я не чувствовал ног. Связь с телом Инги быстро ускользала. Медведь ударил еще, меня тряхнуло. А затем еще… Сколько еще ударов нанесёт зверь, прежде чем мои глаза закроются на вечно?

Два? Быть может, три…

От очередного удара моя рука подпрыгнула и быстро опустилась. Ладонь на что-то легла, на что-то остывающее. Это не было сосудами, тянущимися из спин животных и успевших покрыть всю землю плотным ковром. Это не было и мёртвым медведем, чьё тело должно валяться где-то в сторонке. Я уже не мог пошевелить головой, но сумел открыть глаз.

На меня смотрели полуприкрытые синие глаза. Осунувшееся лицо мертвеца лежало напротив моего лица. Рот застыл в немом крике боли, из носа вытекала кровь. Это был тот самый мужчина, которого выбросили за забор прямо в лапы медведю. Как бы это не прозвучало цинично, но этот бедняга — мой подарок. Подарок судьбы. Моя ладонь лежала на его губах, и я чувствовал каждую каплю крови, что сохранилась в его вывернутом наизнанку трупе.