– Понимаю, – кивнул тот. – Ну, ладно. Адаптируйся. Только постарайся больше не прогуливать уроки. У меня на тебя уже три жалобы поступило.
– Что?! Как?..
– Ты вчера опоздала на два урока и прогуляла один. Что ты хотела? Даже для дочерей директора правила есть правила.
Да что они все? Сговорились, что ли?! Как будто она кичится своим положением или просит себе преференций?!
– Конечно, сэр.
Мысль о встрече с отцом не радовала. Ничего хорошего он ей явно сообщить не мог. Скорее всего, её ждал очередной выговор за дурное поведение.
– Интересно, о чём мистер Мэйсон хочет с тобой поговорить? – Дженни, как ни в чём не бывало, намазывала джем на тост.
Хотя, почему нет? Это не она вчера вечером раздвигала ноги перед Дарком Бэсетом и, словно безголовая курица, млела от его ласк, мурча, как кошка. Он, впрочем, то же не молчал, и…
– Эй! Земля вызывает! Ты где витаешь? Я спросила – с чего твой отец решил встретиться с тобой перед занятиями? Думаешь, он знает о вчерашнем?
Аврора едва не подскочила на стуле:
– О каком вчерашнем? Что он может знать?
Дженни на мгновение положила тост на тарелку и недовольно взглянула на подругу:
– О том, что это мы подставили Бэсета. Если бы не твой пульсар…
– Они бы избили того бедолагу.
– Ну, и подрались бы! Умоляю тебя! Нам–то что за дело? Парни всё время из–за чего–нибудь готовы надрать друг другу зады. Тестостерон в замкнутом пространстве в действии – что ты хочешь? Мы тут как на острове, отрезаны от всего нормального мира. И это ещё зима не началась. Перекинулись бы парой резких фраз, тумаков и заклятий. Ничего страшного бы не случилось. А вот швыряться боевыми пульсарами – за это может крупно перепасть. Даже тебе. Как всем нам известно, мистер Мэйсон человек справедливый.
Аврора схватила пирожок и поспешно его надкусила. Нужно было срочно занять рот. Чтобы не сказать этой сладкой ягодке–малинке то, что она в действительно о ней думает. Ехидная подхолимка, она с детства за ней увязывалась. И в школьном пансионе, где место Дженни было где–то на последних рядах, она не жаловалась на доброту Авроры. Если бы в своё время Аврора не вступилась за забитую затравленную девчонку, её бы, наверное, так до выпуска и травили. А ведь друзья ещё раньше советовали повнимательней приглядеться к собственной протеже. Дженни и в Магистратуру–то попала только потому, что Аврора упросила своего отца дать шанс этой крошке. И отец согласился, решив, что знания девочки вполне позволяют претендовать на достойное продолжение образования, а самой Авроре рядом с родным человеком будет не так одиноко.
И вот, попав в вожделенный список счастливчиков, эта язва оставляет её одну, да ещё и ехидно улыбается в спину всякий раз, когда неприятелям удаётся побольней задеть саму Аврору.
Почему Аврора не торопилась поставить обидчицу на место? Потому что были проблемы покрупней и неприятностей побольше. Потому что не до конца была уверена в том, что в словах Дженни нет трезвого резона, а она, Аврора, в своей озлобленности может быть не права и судить подругу несправедливо.
Но, с другой стороны, жизнь учила тому, что, если в душе начинает шевелиться неприятный червячок сомнений в чём–нибудь, к тому, обычно, есть повод. Даже если само сознание не может чётко оформить его в связную мысль, подсознание на уровне инстинктов фиксирует и суммирует факты. Именно так и рождается шестое чувство – интуиция. Здесь нет мистики. Просто мозг ловит и прячет, но его верхняя кора не созрела, чтобы аргументированно озвучить, почему мы перестаём доверять человеку и начинаем подозревать кого–то в предательстве и измене. Почему кто–то с первого взгляда вызывает в нас симпатию, а другой – стойкую антипатию.
Подсознательно Аврора чувствовала, что доверять Дженни больше не стоит. Что, возможно, она уже успела снюхаться с противницами и теперь шпионит за ней для них. Когда–то она точно так же готовы была сделать всё для самой Авроры, но здесь королева – Сэб. Вторые скрипки звучат лишь вослед первой.
Однако, стоит пойти на конфликт, и она останется здесь совсем одна. Аврора не считала себя слабой, но к такому была не готова. Лишь тесное общение с Дженни позволяло ей не чувствовать свою изолированность и одиночество.
Лишь самые сильные люди способны подвергнуться буллингу, пережить его в одиночестве и не сломаться.
Ужасный выдался год. Просто ужасный. В короткий период она из общей любимицы и счастливицы превратилась в девушку, которой никто не рад, окружённую кольцом неприязни. Да, она недооценила возможности Сэб. Дженни, конечно, не со зла. Она всего лишь боится оказаться второй раз на обочине, где все тебя пинают. Ведь, в отличие от Авроры, у неё нет сильных покровителей, высокого происхождения и богатства – лишь острый ум и необычайная «пролазность». В последней не малую роль играет умение сходиться с нужными людьми.
И Аврора не совсем справедлива к подруге. Та ведь её не бросила. Она единственная, кто составляет ей компанию и говорит с ней нормальным тоном. Хотя и рискует.
Но почему эта мысль не утешала? Может быть потому, что когда Дженни говорит о возможном наказании её, Авроры, у неё так ярко и радостно сияют глаза, как даже у Сабрины Уолш не сверкают?
– Возможно, именно по этой причине отец и хочет меня видеть. Назначит вид наказания за нарушение правил.
– И ты будешь их отбывать?
– Естественно. Почему – нет? – ровным голосом проговорила Аврора. – Кстати, ты знаешь, что за отработку вкатали Бэсету?
– Не знаю. Но твой отец, наверняка, в курсе. Спроси его. Потом мне расскажешь.
– Не дождешься, – фыркнула на неё Аврора, поднимаясь из–за стола.
Нет. Ей не кажется. Многие и правда косятся на неё, пряча усмешку и отводя взгляд, стоит только им встретиться с Авророй глазами. И шепчутся. И отходят в сторону, словно от прокажённой.
– Эй! Директорская дочка? – выступила ей наперерез Джейда. – Ну что? Ты подумала над предложением Сабрины?
– Ой! – наигранно прижала руку ко рту Аврора, пожимая плечами, как рисованные красотки в японских анимешках. – Представляешь? Я забыла. Но я ещё подумаю. Обещаю.
– Можешь особенно не стараться, – а это уже Лайвли.
Кружат, как акулы, эти «унылые хрюшки», как их охарактеризовала сама владелица питомника.
– Почему? – похлопала щедро накрашенными ресницами Аврора.
– Потому что шлюхи на вечеринку не приглашаются.
Краска бросилась в лицо. Она почувствовала, как горят щёки. И снова эти мерзкие смешки и сальные, липкие взгляды.
– Шлюхи?.. Ты понимаешь, что за оскорбления можно нарваться на иск?
– И с каких это пор констатация факта стала оскорблением, малышка Мэйсон?
– Малышка? Я выше тебя на полголовы.
– Иллюзия. На самом деле ты маленькая грязная шлюшка. И вот доказательства.
Джейда всучила ей в ладонь устройство для связи, что использует смертные последние годы. Кажется, он называется смартфон.
– Зачем ты мне его дала? Предлагаешь позвонить другу и собрать команду стенку на стенку?
– Не прикидывайся дурочкой. Просто нажми на прокрутку видео.
– Разве на территории Магистратуры работает техника?
– Ещё как работает. Если уметь правильно с ней обращаться. Ну, ты видео–то смотреть будешь?
Аврора сжала челюсть, чувствуя, как начинает жечь глаза. В горле стало сухо, а язык превратился в наждак. Тяжёлый, как камень – им сложно стало ворочать.
Она подняла смартфон и нажала кнопку активизации записи.
Пространство огласилось чавкающими звуками и вздохами, нарочно магически усиленными таким образом, что слышно стало всем.
Глава 20
В первое время Аврора от волнения не могла даже что–то вычленить в своём восприятии из того мельтешения кадров, что присутствовало на экране. Ей было неприятно и жутко видеть себя со стороны. Да ещё в таком виде. Чувство было такое, будто на неё не просто вылили помои – будто помоев был целый души.
Теперь понятно, что означают все эти шепотки, перемигивания и смешки. Проклятый Дарк! Отчаянно хотелось втянуть голову в плечи и метнуться бегом в какую–нибудь тёмную щель. Спрятаться, чтобы никто не нашёл, никто не смотрел и не шептал в спину. Но подобной роскоши позволить нельзя. Иначе в конец заклюют. Нужно изо всех сил держать то, чего у неё сейчас нет – лицо. Нельзя даже виду подать, как ей больно, стыдно, обидно и страшно.
