– Ты как?
– В порядке, не глючит, если ты об этом.
– Я обо всем.
– А если обо всем… Устала. Неожиданно сильно устала, похоже, эта зараза, которая попала мне в кровь, меня здорово подкосила. Это плохо, но жить буду.
– Продержишься? – спросил Иарлайт.
– Постараюсь. А какой у нас выбор? Я слышала, как ты отправлял то сообщение. Если на него не ответили до сих пор, то уже и не ответят. Похоже, мы с тобой тут вдвоем… до самого конца.
* * *
Одхан старался делать вид, что все в порядке. Просто прибыл старший по званию, которому он подчиняется, ничего такого. Вон, все вокруг это понимали: когда Гидденис заявил, что у них собственная миссия, капитан не стала спорить. Ей-то что? Она начала эвакуацию, у нее все замечательно.
Да и сам Одхан со стороны наверняка выглядел как человек, у которого все в порядке. Но в глубине души уже крепло неприятное чувство то ли страха, то ли гнева, то ли всего сразу. Ему не хотелось оставаться один на один с номером 2. Все же шло так хорошо, зачем он явился?
Они наблюдали, как последние из выживших на «Близком горизонте» готовятся к переходу на спасательный челнок. Они запомнят, что это Гидденис помог им. Они, конечно, никогда не узнают, что такое Легион, но если б знали – запомнили бы его с чувством благодарности. В памяти у них отложится лишь то, что легионер помог им в трудную минуту. А вся правда о падении корабля им и не известна.
Глядя, как они уходят, Одхан с тоской признавал, что это утекают последние минуты его покоя. Дальше не получится оставаться здесь, наверху, в безопасности. Гидденис уже объявил, что они двинутся вниз, к номерам 3 и 7, чтобы объединиться с ними. А значит, потревожат чудовищ, получат по полной и будут вынуждены принять решение, которое не понравится никому.
Пока он пытался смириться с этим, ожил передатчик на его поясе. Появилась связь – такое на Адране случалось редко. Да и связь эта шла с помехами, но разобрать слова все-таки было можно, как и узнать голос Иарлайта.
– Меня кто-нибудь слышит? – допытывался киборг через механическое шипение.
– Я слышу, пацан, – отозвался Одхан. – Как у вас там дела? Поторапливайтесь, эвакуация уже началась!
– Нам самим эвакуация не помешала бы! Мы в западне, Одхан, нам нужна помощь!
Вот такого он не ожидал. Молодой киборг нравился Одхану в первую очередь своей гордостью. Иарлайт был сильным и вполне независимым, его интересно было обучать хотя бы потому, что у него были все шансы однажды стать великим воином. Одхан не сомневался, что он не попросит помощи просто так.
А раз попросил, должно было случиться нечто очень серьезное.
– Так, Лео, не части, говори по делу, – велел легионер. – Что у тебя случилось?
– Мы на техническом этаже – я и телекинетик с «Корвуса». Выбраться не можем, тут все какой-то дрянью залеплено, и на нас нападают… существа. Я понятия не имею, что это такое!
– А на что похоже?
– На червей каких-то, но для червей у них многовато зубов! Их выстрелы не берут, Одхан, я не знаю, сколько мы еще продержимся, они не отступают! Я прошу…
Но договорить он так и не успел: связь снова оборвалась, поглотив его последние слова.
Хотелось верить, что Иарлайт преувеличивает, что могущественные киборг и телекинетик – а иных в спасательных командах и не было – справятся сами. Но Одхан понимал, что сражаются они с необычным существом. Эта стерва могла сотворить и запустить в коридоры что угодно, любого монстра…
Для Иарлайта это обернулось бы верной смертью.
– Мы должны помочь им, – заявил Одхан.
Вот только второй легионер его беспокойство не разделял:
– Нет, не должны. Самое большое, что мы можем, – направить к ним других солдат специального корпуса.
– Они не успеют, да и не факт, что справятся!
– Это не наши проблемы. У Легиона своя миссия.
– Вообще-то, тебе эту миссию никто не поручал, – не выдержал Одхан. – Ты сам явился! Легион допускает отклонение от миссии, если другим солдатам угрожает смерть.
– Допускает, но… Такое не приветствуется. Ты действительно готов поставить жизнь киборга выше интересов Легиона? – задумчиво поинтересовался Гидденис. – Он друг тебе?
– Не нужно все сводить на личное! Он из команды, за которую я отвечаю. Раз уж мы заговорили о Легионе, разве не это первая обязанность всех легионеров? То, ради чего мы созданы?
– Тебе не идет пафос, Рош. Если хочешь спасти этого парня – так и скажи.
И Одхан решился:
– А знаешь… хочу! И мы можем себе это позволить, я примерно представляю, где он. Догадываюсь, по крайней мере. Мы можем заглянуть туда, помочь ему, а потом уже спуститься вниз. На это уйдет не больше пары часов.
– Но у нас нет этой пары часов, – покачал головой Гидденис. – Мы и так задержались. Занимайся своей миссией, если хочешь. Я иду вниз, догонишь меня… если это еще будет нужно.
Ситуация складывалась неприятная: Одхан понятия не имел, как отреагирует на его решение Легион, если Гидденис все же решит доложить. Вряд ли похвалит или примет во внимание все эти философствования об истинном долге легионеров. Но Одхан все равно готов был рискнуть, он без сомнений направился к коридору, связывающему разные зоны бывшей школы.
Желание помочь Иарлайту было лишь одной из причин, по которым он решился на риск. Второй стало то, что теперь ему не придется прыгать в этот змеиный клубок и становиться его частью. Гидденис, номер 7, Виридиана Тассин… это все слишком много, слишком сложно. Пусть разбираются сами, пусть хоть поубивают друг друга, а Одхан…
Он готов был принять сторону того, кто после этой бойни останется в живых.
* * *
Альда ничего не почувствовала. Ей почему-то казалось, что скрытое воспоминание – это как имплант: ты можешь не понимать, что спрятано под твоей кожей, однако ты будешь ощущать, что там что-то есть. Вот только с памятью и подсознанием все оказалось иначе.
Когда она дала Диане доступ к своему разуму, она будто заснула, а потом так же легко проснулась – через час, как показывал компьютер. Для Альды это был обычный мирный сон, она не ощущала никаких перемен в себе, и не похоже, что ею кто-то управлял. Да и Диана казалась прежней, разве что еще более уставшей, если такое вообще возможно.
– Вот и все, – улыбнулась она.
– Не нравятся мне такие фразы, когда речь идет о моих мозгах, – проворчала Альда. – Я ведь не смогу просмотреть это воспоминание, когда мне захочется?
– В этом и смысл. Оно не твое.
– И когда я его увижу? Как узнаю ключевое слово?
– Нет никаких ключевых слов, – указала Диана. – Есть просто ряд обстоятельств, которые должны сложиться правильно.
– А если не сложатся?
– Тогда ты ничего не узнаешь. Но это тебе не навредит.
Альде не слишком нравился такой расклад, однако она решила, что спорить не нужно. Они все еще на Адране, ничего не закончилось. А вот потом, когда они уберутся с этой пылающей планеты, можно будет помедитировать, покопаться в своей памяти, найти чужое воспоминание и, если получится, вскрыть его.
Пока же у нее были дела поважнее.
– Я выполнила свою часть сделки. Включишь задний ход?
– Почему же? Отвечу, – усмехнулась Диана. – Спрашивай.
Хотелось сразу же спросить про того светловолосого мальчика, которого Альда видела в прошлом Адрана. Триан был расслаблен рядом с ним, он ему полностью доверял, он был счастлив тогда. Что могло их разлучить?
Но она сдержалась. Альда не была уверена, что Диана не будет жульничать, не откажется отвечать на три вопроса, не ограничится одним и не придерется к словам. Прошлое интересно, оно все еще влияет на настоящее и помогает многое увидеть в ином свете. И все же Альда была вынуждена признать, что есть в этой ситуации моменты, которые куда важнее для будущего – и Триана, и всей «Северной короны».
– Почему его прислали на эту миссию? – наконец задала вопрос Альда. – Он даже не входит в топ-5. Для поимки такого воина, как ты, логично было собрать вместе все высшие номера – даже исключая номер 2, по понятным причинам. Почему все-таки Триан?
