Скорее всего он не лгал, но мог просто не понять, что Муррей всё-таки отправил Веберам и Юдалл какой-то сигнал. Я напряжённо ждал, появятся ли они на Совете — от этого зависело, как я буду действовать дальше.
Мартин периодически косился на меня, похоже, что чувствовал мой Поток и понимал, в каком я сейчас состоянии, хоть внешне и не собирался проявлять какого-либо волнения и напряжения.
После бомбёжки по метрополии приходилось передвигаться с перерывами — тут и там громоздились завалы, обрушенные здания и покорёженные машины. На то, чтобы восстановить город уйдёт достаточно времени.
Я пялился в окно и понимал, что не хотел бы видеть свой город в таком состоянии снова: ещё не затушенные до конца пожары, воющие машины из госпиталя, снующие спасатели и куча мигалок.
Нас несколько раз останавливали военные, перегородившие вообще весь центр, и оставалось только надеяться, что Оскару удалось вернуться в трущобы. Прежде чем мы выехали, я попросил Мора нанять целителя, не обременённого гильдией, и за неплохую оплату, отправить в трущобы. Думаю, Оскар сообразит, кто ему звонит и по какому поводу. Предупреждать пришлось только коротким сообщением.
— Есть новости по Брайсу? — я решил немного отвлечься от предстоящего Совета.
— Пока нет, — Мартин покачал головой. — Меня больше волнует, как Совет воспримет информацию.
— Доказательства неоспоримы.
— А Вильям? Думаешь, он действительно станет свидетельствовать против них? — прадед нахмурился.
— Под влиянием менталиста у него не будет выбора. А учитывая компромат… — я сложил руки на груди. — К тому же, Муррей не стоит забывать, что я отпустил его сынка.
— Но то, что не он один из семьи знал, что помогает заговорщикам, ты из документов не удалил.
Я ухмыльнулся.
— Так ведь я и не обещал. Я сказал, что не буду лично преследовать Муррей, — я развёл руками.
— Так-то оно так, — крякнул Мартин, — усаживаясь поудобнее. — Но ведь парень, или жена Вильяма… Даже если их оправдают, может решить мстить…
— Может. Только вот о Муррей, как и о Туми, никому не придёт в голову марать руки. И если Туми хоть на что-то может надеяться, то с предателями Империи никто работать не захочет. Сомневаюсь, что даже наёмники решатся на это.
По лицу Мартина я понял, что моя улыбочка была больше похожа на оскал. Но прадед понимал, что я прав. Хорошо, что вспомнил о Туми.
— Предлагаю тебе поглотить Туми, — я заглянул Мартину в глаза.
— Что? То есть не родовой союз, а…
Я медленно закивал, наблюдая за меняющимся лицом прадеда. Он долго о чём-то размышлял, пока наш автомобиль резко не затормозил. Я подвинулся ближе к окну и насторожился, но, похоже, это был всего лишь очередной пост.
— Так что? — спросил я, когда машина снова двинулась.
— Не знаю, не знаю… Это будет выглядеть странно, учитывая обстоятельства и то, что ты сделал с Филом.
— Не всё сразу. К Алану тоже нужно найти правильный подход. Сейчас мы избавимся от Веберов и Юдалл, Ноксы уже на нашей стороне. Не важно, что они оказались в почти безвыходной ситуации, но Алан ходил к ним. Раз это дело нигде не всплыло, значит, до тех, к кому он ещё мог пойти, Туми просто не достучался.
Мартин погладил бороду и хмыкнул.
— Представь — Веберов и Юдалл не станет. Ноксы и Айоны — союзные рода, то бишь два голоса на Совете и общие активы. Два рода за один. Если не станет ещё и Туми… Это фактически нас останется десять. Вместе с императорским родом.
— Это же прекрасно, — я улыбнулся прадеду.
— Тринадцать всё равно останутся Тринадцатью, будут выбраны другие рода, — Мартин покачал головой.
— Знаю. Но сейчас Императору, как и Совету, нужно решать проблему Мин, а значит, это тоже случиться не сразу.
— Неро, а что случилось с Тринадцатью там, в твоём будущем?
— Тебе какое время? Многое происходило… — я отвёл взгляд и посмотрел в окно.
— До того, как ты убил Императора.
— Если ты думаешь, что я был один — ошибаешься. В сопротивлении было много людей, я много лет был подпольщиком-террористом. Нам было нужно, чтобы народ поверил нам, чтобы поднял восстание. Это продолжалось лет восемь, если не дольше. Я тогда не следил за временем.
Я почувствовал, что Поток всколыхнулся, поглощая возникшую неясно откуда гневную эмоцию.
— То есть ты…
— Я говорил тебе, что мне не нужен был трон. Это было лишь следствие всего, что было сделано. Ярлык, который я наклеил на себя, чтобы иметь возможность…
Я осёкся. Я не помнил, что именно я хотел сделать или сделал. Эту часть я не мог вспомнить и когда только вернулся сюда. Это было что-то очень важное, именно тогда пришёл тот старикан.
Как только я закончу с заговорщиками, снова вернусь к этому вопросу. Я устал и понимал это всё больше и больше. Самое главное — я устал действовать так, словно за меня всё решили и направили по «нужному» пути.
— Я понял, Неро, — Мартин вздохнул. — А когда ты был в сопротивлении, что было с Тринадцатью?
— Сомерсет искал Айзека, который был со мной в подполье, а затем предел. Туми убрались из Империи, как только нагрянули минцы, буквально через год. Веберы, Юдалл и Ноксы делили власть, а имперский род прогибался под их интересы. Менталисты держали нейтралитет, мне и дальше перечислять?
— Довольно. Может быть, Совет Тринадцати изжил себя?
— Предложи иной расклад, — хмыкнул я. — Ни один из знатных родов просто так не откажется от своего места. Ну, кроме Туми, от которых почти ничего не осталось.
— А война?
— С Мин? Она не длилась долго. Веберы и Юдалл, как и планировали «героически отбили» наступление, а затем взяли на себя роль привести минцев мягко и постепенно. Переговоры, мирное урегулирование, часть земли империи в дар. За те годы, что я был в сопротивлении минцы паутиной оплели империю. Законы становились жёстче, налоги выше, работы меньше.
Прадед только покачал головой.
— И каким ты видишь иное развитие событий? Если изменить именно это удастся?
— Уже. Мы уже это делаем. До Капитолия осталось ехать совсем немного, Мартин. Империя отобьёт вторжение, войны не будет. Всё просто будет в норме. Пусть избирают новые рода, у нас уже больше сил с Ноксами, а если будут ещё и активы Туми…
— А что тогда будешь делать ты? Ведь всех этих восьми… Или сколько ты сказал, лет, просто не будет, ты не доберёшься до точки отправки.
— Я же доживу до неё, — я улыбнулся. — Надеюсь.
— Тьфу ты, — прадед отмахнулся.
— Не знаю, что буду делать, — я пожал плечами. — Пока не знаю.
* * *
В зале, где должен был пройти Совет Тринадцати, витало почти ощутимое напряжение. Его при желании, наверное, можно было пощупать рукой, поймать перед тем, как оно поднимается по своды высоченного потолка.
Здесь я бывал очень редко — в той жизни. В этой же, я вошёл в зал впервые. Ряды кресел в амфитеатре разделяла колоннада, внизу под софитами возвышалась трибуна, у которой уже стояла личная охрана Императора. Ганс не часто вёл заседания сам, только в исключительных ситуациях.
Гвардейцы в белых костюмах стояли по четырём сторонам трибуны и смотрели каждый перед собой.
За нами с Мартином гвардейцы вели Вильяма, который не поднимал взгляд, несмотря на то что он точно видел зал Капитолия впервые.
Главы родов и наследники садились на первые ряды и, заметив, что Мартин переговаривается с секретарём Совета, начали перешёптываться. Я поискал глазами Кирка Вебера и Винсента Юдалл, но ни тот, ни другой пока не явились и меня это напрягало.
— Привет, а что произошло?
Меня чуть дёрнуло от неожиданности, и я еле успел поймать себя, чтобы не занять боевую стойку. Сзади подошёл Айзек Сомерсет. Его отец коротко кивнул мне и не дождавшись пока к нам повернётся Мартин, последовал на место.
— Привет. Скоро узнаешь, — ответил я и пожал Айзеку руку.
— Отец сказал, что твой прадед доложил самому Императору и созвал срочный Совет.
— Это так.
