— Да ещё тут же, сразу. Восстановление психического состояния, умиротворение. В общем, снижает тревогу и всё такое. Как хорошее успокоительное. Мигрень проходит. Ментальная таблетка, можно сказать…
— О как. Не слышал про такие способности даже… И понять, что она делает, не каждый сможет. Неудивительно, что не смогли определить заранее. Я думаю, они даже не подозревали, какого ценного фамильяра продали… — задумчиво произнёс граф и поднялся со своего кресла. — Ладно! Давай проверим, сможешь ли ты управлять этим шальным. Всё-таки ранг мага — это не стопроцентная гарантия. Сможешь справиться с ним, выстоять против его атак хотя бы минуту, и он твой. Я с ним немного побеседую и сообщу, какие перспективы его ждут, если он будет вредничать. Надеюсь, что этого хватит. Ну что, подходит такой вариант? Магический щит и покров освоил?
— Освоил… Значит, он признаёт силу? Если я его смогу победить, он вообще шёлковым станет?
— Ну, это вряд ли… — ухмыльнулся граф.
— Вряд ли станет шёлковым? Или вряд ли смогу его победить в честной схватке?
— И то и другое. Но да. Мыслишь в целом верно. Если что, зелье здоровья у меня есть и для него, и для тебя. Лишь бы не померли… Напиши только расписку, что ты сам захотел испытать ежа и все риски берёшь на себя.
— Без проблем.
Я написал нужную бумагу осторожному графу и начал снимать с себя куртку от спортивного костюма.
«Дзынь!» — с грохотом упала ветровка, утяжелённая вшитыми металлическими пластинами.
Следом с рук и тела начали падать прочие утяжелители.
«Дзынь!» — отбросил, сняв и с ног, пятикилограммовые свёртки металла, зашитого в прочную ткань…
— Ох, свобода… — Запрыгал, и так легко, словно я стал магом воздуха. — Фома, спрячь, чтобы не потерять.
Фома спрыгнул с ближайшего дерева и упрятал всё добро в своё хомячье царство, после чего уселся в кресло графа, надел солнцезащитные очки, показал мне «класс» и бодрым «Пи» отправил меня на битву.
— Хм… — оценил всё произошедшее граф. — А ты интересный малый… Как там тебя зовут? — Он взял расписку и прочитал: — Ярл Краст? О, так мы, коллега, оба иностранцы, получается. Ну что же… Пойдём внутрь.
— Не стоит излишне беспокоиться…
Я высвободил свой покров, от которого воздух вокруг запах озоном, и зелёные молнии заискрились вокруг моего тела.
— ФЫР! — воспрял боевым духом электроёжик, оценив появление достойного противника.
Я открыл дверь и вошёл внутрь, смотря на бушующую энергию бывшего жителя Беловежской Пущи.
— Ну давай!
— ФЫР!
Потоки молний устремились друг к другу, и павильон залил сине-зелёный свет.
* * *
Имение Золотарёвых. Глава рода со своей дочерью.
— Ну вот, а ты переживала… — улыбнулся Золотарёв, только недавно прилетевший обратно на Урал и добравшийся до своей резиденции.
— Конечно, переживала! Это же мои дети!
— И мои внуки, хочу напомнить… Стефания, конечно умная стерва. Хитрая, наглая, но не безумная. Не зря мы столько времени готовились и высказывали свои опасения нашим друзьям и нейтральным родам. Недовольства было много, и один прецедент был бы опасен для всех. Так что, когда речь зашла о Берестьевых и я взял слово, потребовав либо предоставить подтверждение обвинения моего погибшего зятя, либо прекратить демонстрацию признаков тирании, где любой достопочтенный боярин может быть сперва убит, а затем обвинён во всех смертных грехах, она знатно обделалась. Даже не сумела собрать и трети голосов, когда я потребовал от всех присутствующих поднять руки, если они за предоставление доказательств. И с Капонарией те же дела. Ей там, можно сказать, каждый второй род в лицо предъявил своё возражение за подобное своевольное исполнение данного древнего закона в отношении Берестьевых. И многие высказались за то, что твой покойный супруг был в своём праве отстаивать своё имение и свою честь, ведя бой с незваными, вооружёнными гостями. В общем, она быстро поняла, куда ветер дует, и полчаса пламенными речами, спихивая вину на исполнителей, говорила о том, что у неё и в мыслях не было довести ситуацию до подобного.
— Лгунья…
— Все политики такие.
— Эх… Это раздражает. И что в итоге?
— Она пошла по пути наименьшего сопротивления. И когда я протянул ей руку помощи, то вцепилась в неё, как в спасательный круг.
— Может, не надо было ей предлагать какие-то альтернативы? Пускай бы сама крутилась…
— Родная моя, для нас этот вопрос крайне важен, но у империи есть проблемы и поважнее. И для решения этих проблем ей нужен кто-то такой, как Стефания. Лицо и голос, который будет вещать с трибун и представлять империю перед всем миром. Пусть тебя не пугают эти цифры долга, распроданные вещи супруга и детей. Я отправляюсь на аукцион, где выкуплю большую часть их наследия. Старые друзья Димки тоже будут там. Мы сбережём всё, до чего дотянемся. А земли — дело наживное. Со временем если и не вернём их, то заимеем новые. Жизнь твоих сыновей и доброе имя рода — намного важнее материальных благ. И мести… Месть не приведёт ни к чему хорошему…
— Но откуда у тебя такие деньги? Я ведь знаю, что мы не богачи, готовые к безумным тратам…
— Ну, что-то одолжу, что-то продам… Не переживай, доченька. Я не позволю каким-то проходимцам забрать то, что нажили вы с Димой, то, что принадлежит моим внукам по праву. Я в свои-то годы уже не такой боевой, и всё, что у меня есть, — это вы, влияние и деньги. Так что не переживай. Скоро все невзгоды пройдут, и Максу можно будет смело вернуться… Стефания забудет о своей обиде и претензиях, особенно после того, как я ей помог. Другого выбора у неё не останется. Власть её над родами изрядно пошатнули и взяли в свои руки десять боярских родов. И наш род — один из них! Ну и своего в итоге она добилась. Кто-то её обожает, кто-то ненавидит, но все её признали. С ней готовы считаться, поэтому…
— Мужа мне это не вернёт. Для меня она как была врагом, так и осталась. И для детей моих — тоже. Я уверена.
— Ну, насчёт Максима я не уверен, а вот Вова… Ты слышала, куда его отправляют? Вернее, их с той псионичкой, невесткой нашей. Ну и Максима, если найдут, отправят туда же…
— Слышала. Не напоминай мне об этой суке, — злобно высказалась дочь графа и тяжело выдохнула, отпустив эмоции и начав радоваться тому, что худшее уже позади. — Так вскружила голову Вове… Какая же она… Ещё и про Максима ничего не слышно. Ни весточки… Здоров ли он? Жив ли вообще?
— Судя по тому, что я слышал, вполне живой. Даже очень, — хмыкнул с улыбкой Золотарёв. — Только подробностей не знаю.
— Можешь узнать подробнее, как он там? — щенячьим взглядом посмотрела дочь на своего отца.
— Нет. Ты же знаешь, что это… Нельзя. Мы по легенде оборвали с ним все связи. Нам даже появляться рядом опасно. За нами следят, не забывай. Пусть уже и не так активно, но всё равно… Если кто-то заподозрит связь между нами, боюсь, моему внуку придётся ой как несладко…
— Ох, беспокоюсь я… Мы его к этому совсем не готовили, — покачала головой Мария Золотарёва.
— Не переживай, доченька. Его жизнь подготовила.
Глава 15
— И это всё, что ты можешь?
Я скакал вокруг ежа, избегая, словно матадор, его молниеносных атак. Причём молниеносных — в прямом смысле этого слова.
Засранец думал, что это будет лёгкий бой и наглый человечишка в моём лице будет разбит. Но не тут-то было! После пары километров пробежки с утяжелителями я словно парил! Я был быстрее гепарда и проворнее горностая, да ещё и его синие молнии, его гордость, не могли пробить мой покров и эфирных зелёных электрозмей, бегающих вокруг моего тела.
Понятия не имею, как его молнии влияют на всех остальных, но лично я не ощущал от них никакой угрозы. Более того, они были подобны освежающему морскому бризу, что обволакивал меня, и, соприкасаясь с покровом, они становились как бы нейтральными, а потом и вовсе впитывались в моё тело, восполняя запасы энергии. Вот и метался злой, пыхтящий и фыркающий ёж, как пчелой ужаленный, по нашему импровизированному рингу, пытаясь вогнать в моё тело свои колючки.
