Из двух зол, надо выбирать меньшее…
— Внимание всем! — Аррам повысил голос обращаясь к нашим спутникам. — Мы остановимся на ночлег прямо здесь. Каждый пошарьте рядом с собой и соберите ветки. Разведем костер, чтобы отпугнуть хищников. По одному от лагеря не отходить, даже в кустики. Всем ясно⁈
Отряд ответил нестройно. Большинство не одобряли идею остаться на ночь в Мертвых холмах. Но возражать никто не решился. Даже Амил. Я порадовалась, что ультиматум заставил его принять главенство наемника.
Через несколько мгновений устройство места для ночевки было закончено. У нас не были ни припасов, ни постелей, поэтому после того, как костер разгорелся, Аррам назначил дежурных, распределив очередь до самого утра, и приказал ложиться спать.
Середина осени совсем не лето, нам еще повезло, что погода в этом году стояла сухая, дождей не было почти с самого конца лета, и упавшие листья не были сырыми. Мы сгребли их в кучу и улеглись прямо на них, плотно прижавшись друг к другу. Рядом со мной, с краю легла Зелейна, которая отказалась прикасаться к посторонним мужчинам. А с другой стороны — Амил, решивший защитить мою честь по праву брата.
Когда все успокоились и согрелись, а я уже даже немного задремала, меня разбудила Зелейна:
— Ваше величество, — прошептала она, — скажите, а зачем вы напоили нас Сладкими Грезами?
— Чем⁈ — не поняла я.
— Сладкими Грезами, — повторила Зелейна. — Это сбор трав из Южной пустоши. Он успокаивает, усыпляет и заставляет видеть сны о любовных играх…
Я уже открыла рот, чтобы возразить, и похолодела. Зелейна была права. Я вдруг вспомнила, что перед самым отъездом из Яснограда, вытащила из аптечки все лекарства, которые могли бы пригодиться Алису. Он отказался их брать, сказав, что нельзя отправляться в такой дальний путь отваров останавливающих кровь, снимающих воспаление, заживляющих раны и придающих силу. И я вернула пузырьки обратно, нарушив изначальный порядок.
И вкус капель, как теперь я понимала, совсем не был похож на отвар керасуса. Слишком горький. Эту пронзительную горечь придавала измененная дикой магией степная трава, которая и составляла основу Сладких Грез…
Но с другой стороны, какая разница что это был за отвар, главное он помог и избавил нас от страха. И я соврала:
— Мне показалось, что нам всем не мешает выспаться. — Пробормотала я. — А сны — это побочный эффект.
А вот сна-то как раз не было. Я лежала стиснутая с обеих сторон с закрытыми глазами, но заснуть не могла. Зелейна, Амил и остальные уже вовсю сопели и похрапывали. А мой мозг, взбудораженный событиями дня никак не мог успокоиться. И очень хотелось повернуться. Правый бок болезненно ныл, в бедро болезненно впивался какой-то дурацкий сучок или камень, ноги, стиснутые сапогами для верховой езды, скручивали судороги, и я мечтала снять обувь.
Внезапно надо мной кто-то громко выругался. Это показалось мне любопытным. Все, кроме дежурного спят, а он сидел у костра, в ногах нашей импровизированной кровати, и негромко напевал какую-то песенку, чтобы не заснуть. Я слышала его все время. И сейчас тоже. Значит это кто-то другой. Я осторожно открыла один глаз…
Надо мной, прямо в воздухе, парил совершенно незнакомый и довольно пожилой мужчина и пристально смотрел на меня. Он был немного странным: в белых монашеских одеяниях, с большим темно-серым кругом на плече, а сквозь его тело отлично просматривались и луна, и звезды. Заметив, что я не сплю, он зашипел, как большая кошка, темные провалы его глаз вспыхнули потусторонним зеленым огнем. Наверное, я должна была испугаться, но действие Сладких Грез прогнало страх.
— Ты кто? — выдохнула я.
— Меня зовут Хигрон! — вскипел он. — Я архимаг ментальной магии. А вы кто такие? И что хотите от меня⁈
— Очень приятно познакомиться, — кивнула я. — Меня зовут Елина, я королева Южной пустоши и сестра Грилорского короля. Мы здесь проездом и от вас ничего не хотим. Мы покинули бы Мертвые холмы еще вчера вечером, но немного заблудились. А потом от нас сбежали лошади…
— Не врешь, — снова зашипел он. От его голоса по спине побежали мурашки. — Твои спутники говорят так же…
— Зачем мне врать? — широко зевнула я. Мои руки были зажаты Зелейной и Амилом, и я не смогла прикрыть рот. — А вы что здесь делаете?
Мой зевок оказался заразительным. Хигрон тоже зевнул, а потом растерянно заморгал, и произнес:
— Я чувствую у тебя на груди большой источник божественных сил. А у этой женщины, — кивнул он на Зелейну, — поменьше. Что это?
— Это древние артефакты, — улыбнулась я, — у меня Зеркало Великой матери, а у Зелейны его уменьшенная копия…
— Зеркало Великой матери? — удивленно вскинул брови Хигрон. — Ни разу не слышал, чтобы жрицы Великой матери покидали свои храмы. А уж тем более сама Верховная…
— Зелейна не жрица. И я тоже. И храмов Великой матери больше нет. И, вообще, нет никаких храмов. Древние Боги покинули наш мир…
Хигрон фыркнул. После того, как он узнал, что нам от него ничего не надо, злость в его глазах постепенно пропала. И сейчас он смотрел на меня дружелюбно, но немного снисходительно, как на неразумного ребенка.
— Боги здесь, я чувствую.
— Да, — не стала спорить я, — они не так давно вернулись. Только храмов все равно нет. И никто даже не помнит, что они были.
— А ты снова не соврала мне, — задумчиво произнес он. — Эта женщина не может быть жрицей Великой матери. — В его голосе появилось презрение, — она называет меня Эбрахилом и пытается соблазнить. Как будто бы я не знаю, что на самом деле этот Эбрахил ей не нужен, а он всего лишь хочет, чтобы ее сын стал султаном… Она совершенно не умеет прятать свои мысли… А вот ты… ты другая… И ты ничего не скрываешь и говоришь то, что думаешь.
— Это Сладкие Грезы, — вступилась я за Зелейну, — я перепутала пузырьки и вместо отвара керасуса, мы все выпили капли Сладких Грез, которые навевают сладострастные сны… А я не всегда такая честная, — вздохнула. — Мне очень часто приходится врать. Даже близким.
— А еще у тебя две души, — задумчиво произнес Хигрон. — На такое слияние когда-то решались только самые сильные маги и жрецы. Это слишком опасно для разума…
— У меня не было выбора. Чтобы выжить, я должна была рискнуть…
— И на тебе эманации Ее божественной сути…
— Да, Великая мать выбрала меня своим аватаром.
Хигрон рассмеялся:
— Значит ты все таки Верховная жрица — временное воплощение Богини на земле, проводник Ее воли, Мать всех людей и Хранительница душ…
— Я была «всехней» мамой, — пробормотала я. Не все эпитеты, которыми награждал меня призрачный архимаг, подходили ко мне. — Но совсем не проводник и все остальное… Своим воплощением Богиня выбрала мою дочь, Викторию. Она еще маленькая, но уже повелевает душами…
— Так не бывает, — снова нахмурился архимаг, и я очущутила его недовольство, — Другие Боги имеют воплощение, но не Великая Мать. Она просто выбирает Верховную, как временное воплощение… Не каждый человек способен вынести божественную суть Ее детей, только те, в ком есть кровь Богов. А суть Великой матери не под силу никому…
Я ничего не ответила. Меня вдруг озаботил вопрос, почему я так легко выдаю все свои секреты этому странному призрачному магу, который скорее всего работает на Великого отца.
— Потому что я ментальный маг, — усмехнулся Хигрон, — а твой артефакт, сделанный Мастером-Артефактором, защищает от действия только той магии, которая способна тебе навредить. Ваш Божественный Мастер либо слишком юн, либо слишком стар… Я же просто любопытен. И сейчас мне интересно, кто такой Великий отец? Никогда не слышал про такого Бога. Я, конечно, уже понял, что со смерти моего физического тела прошло много лет, но не думал, что их достаточно для смены пантеона Богов. Такие дела быстро не происходят.
— Великий отец — глава Монтийской епархии и предводитель магов, мечтающий захватить весь мир. А вы разве мертвы? — Я нахмурила брови, пытаясь сообразить, как может вести беседу тот, кто уже умер.
