— Да, «Жигули» 6-й модели.
— Неплохая машинка, хотя и некрасивая. Да современные машины все некрасивые. То ли дело раньше делали…
С вечера накрапывал мелкий дождик, поэтому водитель вёл машину достаточно осторожно. По пути я развлекал водителя анекдотами, и тот ржал, аки конь, до слёз. А вы ответ травим свои анекдоты. Даже не скажешь, что этот хохмач — водитель самого Патриарха.
В Переделкино мы въехали около 10 утра, в это время, по словам Петровича, Патриарх давно бодрствует, даже находясь на отдыхе.
«Волга» остановилась у кованых, старинных ворот, за которыми возвышалось 2-этажное здание резиденции с нависающим над входом длинным балконом. Петрович пару раз посигналил, и вскоре из здания появился человек в чёрном подряснике и с чёрным же зонтом над головой, засеменивший к воротам, по пути старательно обходя лужи.
— Это отец Симеон — викарий Пимена, — пояснил водитель. — Буду вас тут ждать, вздремну немного в машине, а то вставать пришлось ни свет, ни заря.
Викарий открыл калитку в воротах, я к том у времени уже выбрался из авто, и гадал, как приветствовать отца Симеона. Тот сам разрешил мои сомнения, протянув руку, причём явно не для поцелуя. Причём рукопожатие у него оказалось неожиданно крепким.
— Как добрались? — улыбнулся священнослужитель, поднимая зонтик выше, чтобы тот прикрывал от мелких капель и меня.
— С Божьей помощью, — пародируя викария в его телефонном разговоре, ответил я.
— И слава Богу… Идёмте, Его Святейшество ждёт.
Нам пришлось идти мимо большой клумбы, в центре которой возвышалось что-то вроде обелиска с табличкой, на которой было что-то написано золотого цвета буквами. Проходя мимо, я успел прочитать начало надписи с дореволюционными ятями: «Вѣчная память убитымѣ за Вѣру, Царя и Отечество Андрею Фёдоровичу Колычеву…». Дальше прочитать уже не было времени.
На крыльце под навесом-балконом викарий сложил зонт, стряхнул с него капли, после чего открыл дверь и предложил мне войти первым. Войдя, я переобулся в предложенные тапочки, похожие больше на кавказские кожаные чувяки. Сам Симеон переобулся в такие же. Длинная и широкая прихожая переходила в просторный холл, заставленный массивной, резной мебелью.
— Подождите здесь, я доложу Его Святейшеству о вашем приезде. Можете присесть куда хотите.
Я захотел присесть в одно из кресел, обтянутых тёмно-коричневой, потрескавшейся от времени кожей. У ног поставил тяжёлую сумку с разлитой по банкам водой. От нечего делать скользнул взглядом по большому книжному шкафу, где за стеклом выстроились рядами толстые фолианты в тёмных переплётах с названиями на корешках в золоте, которые нередко сопровождались изображениями шестиконечных православных крестов.
Послышались шаги, я встал. В холл вошли викарий и Патриарх. Пимен был в церковном облачении, но простом, да и крест на груди висел без всяких каменьев, однако я сразу догадался, что это и есть Его Святейшество.
— Вот и свёл нас Господь, — сказал Пимен, протягивая руку.
Тут уж я не оплошал, жать не стал, а прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, заодно нюхнув аромат сандаловых чёток, обвивающих патриаршье запястье. Пимен осенил меня крестным знамением, спросил:
— С дороги не проголодался, сын мой? Повар у нас тут замечательный, пищу готовит немудрящую, но вкусную.
— Спасибо, позавтракал. Может быть, перед отъездом… Так что вас, говорите, беспокоит?
Десять минут спустя Его Святейшество лежало на тахте обнажённой спиной вверх, поверхность которой медленно заполнялась тончайшими иглами. Всё-таки я решил завуалировать применение ДАРа, пусть пациент поверит в восточные практики.
И уже проведя сеанс иглорефлексотерапии, я активировал браслет и запустил в позвоночник свои «паутинки». Диагностика подтвердила диагноз — прогрессирующий спондилоартрит с деформацией поражённых сегментов и нарушением функций позвоночного столба. Как он только в таком состоянии службы выстаивает… Понятно, что Патриарх служит время от времени, по каким-нибудь большим церковным праздникам, но тем не менее в такие моменты, после часа-другого стояния боль должна быть нестерпимой.
Пимен, естественно, интересовался, что за манипуляции я с ним произвожу помимо иглоукалывания. Я в очередной раз прочитал короткую лекцию про непознанные возможности человеческого организма, само собой, данные свыше силами небесными. А ведь, как ни крути, в моём случае так оно и было, так что я не соврал ни на йоту. Патриарх принял к сведению и терпеливо пролежал, сколько надо.
А когда я разрешил ему встать и попросил поделиться своими ощущениями, Пимен отметил значительное улучшение самочувствия. Боль в спине прошла без следа! А когда я напоил его «живой водой», то и вовсе пришёл в неподдельный восторг.
Я и сам выпил парочку стаканов, это помогло мне частично восстановить затраченную на процедуры с патриаршим организмом энергию. А затем я согласился оценить мастерство расхваленного повара. Думаю, что заслужил, да и вообще не помешало бы подкрепиться. Повар оказался хорош… Правда, я его так и не увидел, поскольку тарелки приносила и уносили немолодая женщина в длинном сером платье и платком на голове, так ни слова и не сказавшая. Впрочем, к ней никто и не обращался, Патриарх предпочитал общаться со мной, задавая самые разные вопросы, касающиеся не только моей профессиональной деятельности, но и семьи, и даже отношения к Богу.
— Верую, — заявил я.
А что я мог ещё сказать, когда лично побывал в небесной канцелярии и общался с архангелом? Правда, самого Господа не видел, но должен бы у всей этой братии быть кто-то главный… Может, это вообще бестелесная субстанция, хоть мы и привыкли видеть Бога седовласым стариком с бородой до пояса, сидящим на троне в облаках.
Попросил подробнее рассказать и про воду. Я рассказал, упомянув и «мёртвую», добавив, что заряженная жидкость прошла апробацию в лечебном учреждении, доказав свою эффективность. И что там даже вырыли колодец, в который периодически сливается чудодейственная жидкость, благодаря чему пациенты, пьющие колодезную воду с добавкой заряженной, излечиваются гораздо быстрее.
— Колодец? — заинтересованно переспросил Патриарх. — А неплохая идея, богоугодная. Хорошо бы и возле какого-нибудь храма такой же вырыть и заливать в него твою воду, сын мой. А может, где-то уже и есть колодец, ничего и рыть не надо.
— Тогда могу предложить Свято-Троицкую Лавру в Загорске, — сказал я. — Там этих колодцев и источников… Вот в один из них и можно время от времени заряженную воду подливать.
— Хорошая идея, — согласился Пимен, задумчиво перебирая чётки. — Уверен, настоятель Лавры архимандрит Иероним будет только рад. А я сам проведу молебен.
Расстались на том, что Пимен созвонится с Иеронимом, по телефону они решат вопрос, в какой колодец заливать «живую воду», после чего со мной уже будет договариваться викарий Симеон относительно времени поездки в Свято-Троицкую Лавру. Я попрощался, снова облобызав руку Патриарха, и Петрович повёз меня обратно в Москву.
В Лавру мы с Ритой отправились на «Жигулях» в ближайшее воскресенье. В багажнике моей «шестёрки» лежали четыре 10-литровых канистры с «живой водой». Патриарх решил не откладывать дело в долгий ящик. Нам нужно было быть в обители к 11 часам, в это же время должен подъехать и Пимен.
Мы прибыли с небольшим запасом, опередив кортеж Патриарха. Поднялись к наместнику (Рита повязала на голову предусмотрительно захваченный платок), который встретил нас как родных.
— Зрение — как у молодого, — похвалился он. — И всё благодаря твоим золотым рукам, сын мой.
— Всё благодаря Богу, Ваше Высокопреподобие, — вежливо поправил его я.
— Конечно, конечно, — тут же согласился архимандрит. — Всё есть промысел Божий. Воду-то привёз?
— Привёз, в машине. Куда её нести?
— Да пока можно ко мне. Сейчас я распоряжусь, чтобы дали тебе в помощь двух братьев, помогут донести.
Надо же такому случиться, что одним из братьев оказался тот самый Ферапонт, которого я когда-то излечил от туберкулёза. Выглядел тот ещё более посвежевшим, чем в нашу последнюю встречу, когда я приезжал лечить зрение настоятелю. Улыбнулся во весь рот, и даже обнял меня под неодобрительным взглядом иеродьякона, через которого наместник дал команду выделить мне парочку помощников.
