«Я умерла? Это могила?», – подумала Аврора.
Но полёт (или падение?) всё продолжалось.
– Аврора! Вернись ко мне! – звал её кто-то сверху.
Падение прекратилось. Она оказалась стоять на той улице, где погиб Хорхе. Ревели мотоциклы. Около черной стены со множеством имён горели лампады и свечи, лежали белые и алые цветы. Аврора подошла ближе, пытаясь прочитать имена, но буква всё время менялись, будто их каждую секунду набирали и стирали заново.
На чёрном мраморной плите отразилось её лицо, как в зеркале. Прежде Аврора во снах никогда не видела собственного отражения. На какой-то момент рядом с её лицом возникли другие лица – отца и матери.
– Аврора!..
Она резко отступила от монумента, не желая слышать их голоса.
Вдалеке послышался нарастающий рёв мотоцикла – по пустой дороге ей навстречу несся уже знакомый мотоцикл. В её реальности он уже был разбит и превращён в гору покорёженного металла, но здесь он был целёхонек.
Как и оседлавший мотоцикл всадник! Она узнала его, несмотря на то, что лицо его, как у древнего рыцаря забрало, закрывал щиток мотоциклетного шлема. Он затормозил так резко, что тормоза грозно визгнули и машину занесло – она пошла юзом, как и в тот роковой страшный день. Только здесь Хорхе удалось справиться с управлением.
Он остановился и протянул к ней руку, приглашая сесть в «седло», заняв место за его спиной. Аврора, всё ещё колеблясь, обернулась на обелиск, где отражались лица родителей и тлели лампады.
К чему возвращаться? К предательству и боли? К разборкам? Отсюда всё казалось непривлекательным. А рука всё ещё тянулась к ней, приглашая, но мотоцикл вновь рыкнул, как бы напоминая о том, что время, как течение, движется вперёд и ждать не намерено.
Аврора уже было потянулась к руке мёртвого друга, не успевшего стать возлюбленным. Резко и грозно каркнул ворон, заставив вздрогнуть и обернуться.
Таким Ворона она не видела. Он словно был моложе и походил на рокера в чёрной куртке-косухе, потёртых джинсах, массивных берцах, с серьгой в ухе. Лишь одно в нём оставалось неизменным и легко узнаваемым – пронзительный взгляд полуночных глаз и надменная, самоуверенная, холодная улыбка.
– Не делай этого, – предупредил он.
– Почему?
– Ты уверена, что перед тобой тот, за кого ты его принимаешь?
– А есть разница?
– Между жизнью и смертью? Определённо – есть. И ты ещё можешь вернуться назад. Твой друг самоубийца, так что скорее всего он паразит, который может отвести тебя в Ад. А оно тебе надо?
– Мой друг не самоубийца!
– Значит, перед тобой кто-то другой под его личиной. У тебя осталось слишком мало времени. Ты и сама это понимаешь. Нельзя надолго задерживаться между мирами.
– У меня, кажется, бред. То, что я вижу Хорхе вполне объяснимо – моё подсознание рисует перед смертью то, что было дорого при жизни. Присутствие родителей тоже понятно. Но что здесь делаешь ты?
– Пытаюсь спасти твою жизнь.
– Ты не похож на целителя.
– Целитель сюда бы пройти за тобой и не смог. Я – некромант, Аврора. Один из сильнейших. Не будь я рядом, ты бы была мертва. Как только коснёшься его руки исход истории станет предрешённым. Я не смогу тебя удержать. Но у тебя есть вариант получше – возьми за руку меня. И вернёмся вместе?
– Зачем мне это делать? Мне и здесь неплохо.
Улыбка его сделалась шире, но приятней не стало. Хотя в определённой привлекательности и яркой харизме Ворону не откажешь – в нём было то тёмное, яркое обаяние, за которое девочки любит плохих парней. Вроде Ворона. Или Дарка Бэсета.
– Не упрямься, Аврора. Умереть всегда успеешь. А вот время жизни всегда ограничено. У тебя остался последний шанс.
– Я должна тебе верить? К чему тебе помогать мне? Ты враг моего отца.
– Нет, – покачал Ворон головой. – Я ему не враг. На самом деле твой отец мне безразличен. Просто так случилось, что он стоит между мной и моей целью, поэтому пришлось сделать то, что сделано. Но я не желал тебе зла. Как и ему, собственно. Мне всего лишь нужно было его место в Академии, его разбитое сердце и твой хладный труп мне вовсе ни к чему.
– Я не хочу…
– Возвращаться? Из-за отца? А если я скажу тебе, что его подставили?
– Я тебе не поверю.
– И всё же это правда. Я точно это знаю.
– Откуда тебе знать?
– Оттуда, – ухмыльнулся Ворон. – Я сам это сделал.
– Каким образом? Там точно был мой отец! Я не могла бы ошибиться!
– Ну, да. Твой отец. Но его опоили любовным зельем. Неужели ты думаешь, что в здравом уме и трезвой памяти, такой высокоморальный пафосный сухарь, как Кайл Мэйсон, мог бы отважиться на то, чтобы взять что-то против правил? Даже если бы он и вправду этого хотел? Конечно же – нет. Всё было подстроено. Твоя глупая подружка и правда влюблена в твоего отца, так что уговаривать её долго не пришлось.
Аврора смотрела на невозмутимого мерзавца, так легко признающегося в своих нелицеприятных деяниях.
Видимо, она не бредит. Сама бы она попросту такого не придумала. Но почему он так легко в этом сознаётся?
– Возвращайся, Аврора. И давай ещё немного повоюем?
– Если ты всё это подстроил, зачем тебе помогать мне?
– Вернись в мир живых и постарайся это выяснить, – ухмыльнулся он. – Время, Аврора – оно не ждёт. Идёшь со мной? Или остаёшься?
– Что я должна сделать?
– Просто возьми меня за руку.
Она бы ещё, наверное, колебалась? Отчего видению Ворона доверять больше, чем призраку Хорхе? Но она понимала, Ворон не лжёт. Он правда уходит. И она решилась.
Их руки соприкоснулись и её с силой и с явным усилием потянуло вверх. А окружающий её призрачный мир обращался чёрным дымом.
Аврора сделала глубокий вздох и… открыла глаза.
Рядом с кроватью на стуле сидел Ворон. Настоящий. Без куртки, серёг и борцов. С ног до головы его покрывал красный хитон Святой Инквизиции, закрывающий капюшоном голову, оставляющей доступной для взгляда лишь холодное надменное лицо с жёсткими, будто подведёнными чёрной тушью, глазами. И нервные руки с длинными белыми пальцами.
В этом Вороне не было той дикой мальчишеской дикости и необузданности, что в призраке из её видений. Но этот Ворон казался куда опаснее, взрослее и жёстче.
– Ну, здравствуй, Аврора, – проговорил он.
Пальцы его перебирали чётки.
За его спиной шевельнулись тени – Аврора с удивлением увидела Дарка.
– Я выполнил твою просьбу. Будешь мне должен, Бэсет. А пока оставлю вас, голубки. Вам, кажется, есть о чём поговорить?
Глава 34
Дарк, приблизившись, опустился на стул рядом с кроватью Авроры. Его бледное лицо отчего–то воспринималось тёмным. Наверное, из-за чёрных теней, опустившихся в уголки глаз и скорбно поджатых губ.
– Привет, – он даже не попытался изобразить улыбку.
Впрочем, из–за того ли, что всё так плохо или просто потому, что не склонен расточать улыбки – спорный вопрос.
– Как себя чувствуешь?
Аврора нахмурилась, пытаясь прислушаться к себе.
Как она себя чувствует? Как только что заново воскресшая. Как выясняется, не слишком приятное чувство: тело болит, в мыслях и чувствах полный разлад.
– Сколько дней я пробыла в лазарете? – собственный голос казался скрипучим, словно несмазанные дверные петли, а слова резали пересохшее горло.
Аврора скользнула взглядом по тумбочке и потянулась к кувшину с водой.
Дарк упредил её попытку, налив воду в стакан и протянув его девушке. Аврора с жадность осушила его до дна, на миг ей показалось, что ничего слаще безвкусной прохладной воды и на свете не существует.
– Почти неделю.
– Так долго? – откинулась она на подушках. – Зачем сюда приходил Ворон? Что ему понабилось?
Дарк смерил её взглядом, словно прикидывая про себя, настолько правильно будет сейчас вести долгие разговоры.
– Не уверен, что сейчас нам стоит это обсуждать. Ты слишком слаба. А хороших новостей нет.
– Если ты станешь молчать, лучше не станет. Даже не знаю, что лучше – слышать ужасы или самостоятельно их придумывать.
