А худой мальчишка сядет на той стороне моста и тоже будет смотреть, настороженно и жадно. И когда-нибудь он решится ступить на эту сторону, но ещё не скоро.
Но Калина — это Калина.
А другие… к ним ещё привыкнуть надо. И наоборот, наверное, тоже.
— Я? — женщина задрала подбородок. — А вы кто такие?
— Ульяна, — представилась Ульяна. — Я хозяйка этого дома. И Ляля. Она…
— Её я знаю, — лицо женщины исказила гримаса. — Она ведёт стримы. Та ещё выскочка. Давно хотела написать, что нельзя настолько увлекаться пластикой! И ботокс в вашем возрасте вреден!
— Какой ботокс? — удивилась Ляля.
— А волосы! Вот разве кто-то в здравом уме поверит, что у нормальной женщины могут быть такие волосы? Нарощенные! А губы — надутые! И все вы врёте!
Ляля приоткрыла рот.
И закрыла.
— И вы приехали, чтобы сказать это лично? — уточнила Ульяна, раздумывая, стоит ли звать на помощь или нет. Филин с его школярами должен был уже вернуться.
Да и институтские всегда поблизости крутятся.
Безопасность обеспечивают.
Конфиденциальность.
Хотя, конечно, вопрос, как они её обеспечивают, если эта вот… гостья пробралась.
— Нет! Я пришла, чтобы вы проводили меня к Игорю! — она подбоченилась и привстала на цыпочки. — Я готова его спасти!
— Эм… — Ляля замялась и оглянулась на Ульяну в поисках поддержки. — От чего?
— От печальной судьбы одинокого упыря! — женщина нагнулась и что-то подняла. — Вот! Видите!
Медальон. С виду старинный. А в нём две фотографии. На одной половинке — женщина, чьё сходство с гостьей явно говорило о родственной связи, на другой — длиннолицый лысый мужчина с усталым взглядом.
— Это мой прапрадед! И моя прапрабабушка! — возвестила женщина. И всё-таки представилась. — Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая.
— Очень приятно, — Ульяна вежливо улыбнулась. — И чего вы хотите?
— Говорю же, спасти Игорька!
— Его уже спасли.
И не только его. И не только спасли. Ульяна, честно говоря, не очень понимала в медицине, поэтому половина объяснений, что Игорька, что Стаса прошли мимо. Главное, что она усвоила — вещество, которым пичкали Стаса, задержалось в его костях. И повлияло на работу костного мозга. Нет, всё удалось исправить, но само это вещество открывало немалые перспективы в борьбе с заболеваниями крови.
А возможно, что не только её.
И поэтому Стас останется за границей. И Игорек останется. Учиться. Заочно. И участвовать в экспериментах деда. Здесь, правда, Ульяна не стала уточнять, в какой именно роли они будут участвовать, но главное, что оба были несказанно довольны.
И с отцом Стас, если не помирился, то хотя бы стал разговаривать.
Главное, в спасении никто не нуждался.
— Это всё ложь! — уверенно произнесла Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая. — И глупые попытки скрыть правду от страждущей общественности! Но я не позволю себя запутать! И вот, отринув сомнения, я решилась! И явилась! Так что ведите меня!
— Куда?
— К Игорьку.
— Его здесь нет. И… как вы собрались его спасать⁈
— Кровью, естественно, — Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая поглядела на Ульяну преснисходительно. — Так же, как когда-то моя прапрабабка спасла своего мужа! Это семейная легенда! Она пришла служить в его замок, полный тьмы и страданий. И он, давно потерянный для света, увидев её, влюбился!
— Замок? — робко пискнула Ляля.
— Хозяин замка! Что вы в самом деле… конечно, хозяин. Он был очарован красотой…
Ульяна вспомнила снимок и подумала, что вкусы у людей бывают разные.
— Однако тёмная сторона его души требовала крови. И он, не устояв, вонзил клыки в её белую шею. Но сделал лишь глоток и всё.
— Помер⁈ — Ляля даже вперёд подалась.
— Да что вы такое говорите! Нет, конечно. Просто осознал свою неправоту, и вообще превратился в человека. И преисполнившись благодарности, женился на моей прапрабабке. Вот! А всё почему?
— Почему?
— Потому что кровь у неё была особенная! И у меня. Дело в том, что я, — Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая приосанилась. — Потомственная девственница.
Забор хрустнул, а Никита, который вновь решил потренировать прыжок, с грохотом свалился в кусты на той стороне. Точно надо будет частокол поставить. Посоветоваться с Калиной и поставить.
— Потомственная… кто? — переспросила Ляля.
— Девственница. Сами посудите, — Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая произнесла это вполне миролюбиво. — Моя матушка была девственницей, и её матушка, моя бабка, и её матушка, стало быть, моя прабабка, и её матушка тоже, моя прапрабабка. Получается, что потомственная, так?
— Так, — кивнула Ляля.
— Вот! И я тоже. Я хранила себя для единственного. И моя кровь его исцелит полностью! Он станет человеком.
— Женится на вас…
— Именно. И мы заживём в любви и согласии… — кивнула женщина.
— Боюсь… — Ульяна подавила вздох. — Это так не работает. Упырь…
— Вампир, попрошу вас!
— Хорошо. Вампир — это биологическая мутация. Давняя. И излечить от неё нельзя, тем паче…
— Вы всё врёте! — Ульяну перебили. — Вы просто не хотите ему счастья! Вам выгодно держать его в чёрном теле и эксплуатировать светлый образ!
— Хватит, — силу использовать не хотелось, но без неё, чувствовалось, не обойтись. — Если вам хочется познакомиться, напишите ему.
— Он не отвечает.
— Тогда ничем не могу помочь.
— Вы обязаны.
— Нет.
— Обязаны! — Стефания-Ульрика-Айседора Витяж-Ветвицкая топнула ногой. — Обязаны доставить его, чтобы я могла его спасти и…
— Он свободен в своих поступках. Как и вы. Но ваша свобода не должна мешать его свободе. Или моей. Или…
— Чушь какая…
— Может, и так, — Ульяна не стала спорить. Она просто щёлкнула пальцами и под ногами женщины появилась дорожка. — Идите. Возвращайтесь к себе и… не надо хранить себя. Вы ж не банковский вклад. Просто живите.
— Но…
— Поверьте, это уже того стоит. А там, глядишь, и найдёте того, кто полюбит вас без всякого спасения.
Она хотела что-то ещё сказать, но Ульяна покачала головой.
— Собирайте ваши вещи и уходите.
Женщина заторможенно кивнула, потом медленно, словно во сне, наклонилась, чтобы поднять платок, помаду и ещё что-то. А там и на тропу шагнула.
— Фух… — выдохнула Ляля. — Как она вообще сюда прошла?
— Ну… она же не хотела плохого. Напротив, спасение — миссия благородная. Однако ты права, надо что-то думать, а то, чую, первая ласточка.
— Ласточка? Ну… так себе ласточка. Хотя… Уль, там ещё зоозащитники писали. Возмущались, что мы рушим экосистему, забирая из неё оборотней. И те, кто хочет взять оборотня на передержку, и…
Да, с защитой надо что-то думать. Или частоколом сразу весь посёлок обнести? Нет, это как-то чересчур… придётся, наверное, на заповедную зону соглашаться, как Фёдор Фёдорович предлагал. А дед Вран подсобит. И егеря опять же, высокого уровня культуры, которых Леший согласился терпеть.
И даже поучить обещал. Премудростям.
— Там, кстати, Эмфизема сказала, что они расширяться хотят, — Ляля погладила крапиву, которую скоро уже и собирать пора. Осенняя особо жгучая, но и силы в ней больше.
А у Ульяны как раз заказ на зелье для роста волос. Там без крапивы никак не обойтись.
— Они ж уже расширялись!
— У них с Институтом договорённость. И хотят сделать отдельные поселения по принципу римских фортов. На периферии, а ещё тренировочный центр. Но его можно сделать общим, для оборотней тоже и далеко, чтоб не мешали. Там какое-то согласование…
— Вот пусть и согласовывают друг с другом, — Ульяна поглядела на забор, который покосился, грозя упасть. — Я тут при чём?
— Ну… ты как бы тут главная. Хранительница. А и центр ещё построить должны! Для работы с трудными подростками! Будет заведение закрытого типа. Фёдор Степанович уже сидит над проектом реформы образования. Желает вернуть в программу древнегреческий и латынь…
— А ему сказали, что нормальные учителя не умеют проклинать учеников? И поэтому им несколько сложнее вызывать интерес к учёбе?
