Робокоп III - Джонсон Дэвид

— Когда полисмены начали стрелять в нас…

— Стрелять? Полисмены? — Мэри широко раскрыла глаза. — Ты ничего не перепутала?

— Нет. Это была реабилитационная служба во главе с каким-то Магдэгаром.

— Боже мой… — тихо произнесла Мэри и опустилась в низкое жесткое кресло.

— Когда они начали стрелять, — продолжила Ника, — мы спрятались в храме. И тут появились Мэрфи и женщина-полицейский.

— Это Льюис. Они всегда работают вместе, — задумчиво сказала Мэри.

— Да, ее звали Льюис. Так ее называл Мэрфи. Когда они зашли к нам, с улицы в мегафон закричали, чтобы все покинули храм. Мэрфи и Льюис вышли. Мэрфи сказал полисменам, что в храме одни гражданские. А Льюис добавила, что мы просто зашли сюда погреться. Тогда им приказали отойти в сторону, иначе против них применят силу. Но Мэрфи и Льюис остались стоять на месте. И тогда…

— Они начали стрелять? — вздрогнула Мэри.

— Да, они убили Льюис… — почти прошептала Ника.

Мэри закрыла лицо руками.

Они неплохо знали друг друга, хоть это и нельзя было назвать дружбой. Просто Мэри нравилась веселая девушка, которая неизвестно почему связала свою жизнь с полицейской работой, да еще и в дежурной части. Мэри немного ревновала ее к Мэрфи, но эта ревность была не злой, даже какой-то радостной: она была счастлива, что у Мэрфи есть друг. К тому же она догадывалась, что для Льюис он нечто большее, чем просто робот-полицейский, без души и сердца.

И вот теперь… Какие же они страшные люди, все эти флаты, магдэгары.

— …и тогда Мэрфи пошел с нами. Но уже тогда эффективность его работоспособности была не более двадцати пяти процентов.

Казалось, Ника вот-вот заплачет.

— Нам надо торопиться, — быстро поднялась с кресла Мэри.

— Вы поможете ему, да? — обрадовалась Ника. — Правда?! Вы поможете?

— Конечно, девочка.

Темнокожий полицейский дочитал последнюю страницу газеты и сладко зевнул. Он бы не отказался сейчас вздремнуть часок-другой.

В это время в коридоре появились Мэри и Ника.

— Идете обезвреживать робота? — расплылся в улыбке полисмен. — Надеюсь, хотя бы вас он не тронет?

Мэри ничего не ответила и равнодушно прошла мимо.

Отома-сан быстрыми шагами направился к лестнице, чтобы подняться на этаж выше. На мгновение он остановился, перегнулся через перила, чутко прислушиваясь. Было тихо.

На площадке было окно, выходящее на крыши соседних зданий. Он открыл его и бросил взгляд на площадку. Затем, ухватившись за водосточную трубу, вылез наружу. Продолжая держаться за трубу, он встал на узкий карниз и захлопнул за собой окно.

Дождь поливал его, стоящего на скользком узком карнизе и проклинающего этот единственный путь, который приведет его в лагерь повстанцев, к Робоко-пу.

С ловкостью гимнаста, он, осторожно ступая, двинулся по карнизу и вскоре достиг следующей трубы, достаточно крепкой, чтобы выдержать его массивное тело.

Самым трудным было, когда он переходил с горизонтального карниза на вертикальную трубу: внезапно его рука сорвалась, и он повис над черной бездной.

Обхватив трубу коленями, он начал медленно спускаться. И только достигнув карниза, позволил сделать себе остановку.

Девятью метрами ниже под ним была плоская крыша. Он продолжил свой путь, и вскоре достиг ее. Отома-сан быстро добрался до края и спустился вниз по пожарной лестнице.

Осмотрев заставленный коробками и ящиками темный тупичок, который переулком соединялся с главной улицей, он бесшумно двинулся по нему.

В тридцати метрах, с левой стороны, находился вход в канализационные ходы. Отома-сан устремился туда: оттуда — прямой путь на базу повстанцев.

— Так-так-так! — услышал он чей-то голос. Отома-сан оглянулся. С оружием наготове его окружили три повстанца.

— Ты, наверное, один из ребят фирмы Конамицу? Да, впечатляешь… — сказал один из них, приближаясь к Отома-сану.

— Единственная неприятность в том, что хотя твой босс и владеет «Оу-Си-Пи», но мы… мы-то не принадлежим никому. Мы — сами по себе…

И тут Отома-сан выстрелил, а сам молниеносно отскочил в сторону.

Пуля попала говорившему в ногу, но он, падая, все же успел ухватить Отома-сана за пояс.

Японец изо всей силы ударил его кулаком по голове. Раздался страшный хруст проломленного черепа — повстанец был мертв. Отома-сан пинком отшвырнул его в сторону.

Снова грохнул выстрел.

Отома-сан чудом вывернулся, а пуля попала прямо между глаз второму повстанцу.

Оставшийся в живых видя, что, к его ужасу, он застрелил парня из своего отряда, пришел в ярость. Схватив обрубок металлической трубы, лежащий рядом, он молниеносным ударом выворотил японцу челюсть.

Обычный человек не выдержал бы такого удара, но Отома-сан схватил себя за лицо руками и ловко вправил челюсть на место.

Повстанец замер от неожиданности. Он понял, что перед ним — не человек. Он вновь поднял трубу над головой, но Отома-сан вырвал ее у него.

— Ты, наверное, хочешь знать, где находятся повстанцы? — закричал тот, сплюнув в сторону кибера.

— А вот поцелуй-ка лучше меня в задницу.

Отома-сан издал рычание, схватил последнего пальцами так, что превратил в подобие губки, из которой выжимают содержимое. Трещали кости, голова стала похожей на сдутый мяч. Отшвырнув обмякшее тело, Отома-сан ухмыльнулся. Осталось не так уж много — путь на базу восставших был открыт.

В лагере повстанцев царило мучительное ожидание

— прошло несколько часов, а Ника еще не вернулась. Тишину прервал едва слышный голос Мэрфи:

— Внимание, приближается автомобиль.

В эту же минуту в подвал вбежал постовой и доложил, что по улице, ведущей в лагерь, движется полицейская машина.

— Ребята, всем за оружие! Кажется, нам придется немножко напрячься! — крикнула Берта.

Все бросились на улицу.

Берта, Марено и Большой Сэм медленно пошли навстречу машине. Остальные засели на балконах, крышах, готовые в любую минуту открыть огонь.

За несколько метров до них полицейская машина с красной мигалкой остановилась.

Стояла напряженная тишина.

Дверца отворилась. Из машины выскочила улыбающаяся Ника, за ней следом вышла доктор Лазарес.

Долгая тишина прервалась многочисленными вздохами облегчения и короткими радостными возгласами.

— Здравствуйте. Куда идти? — только и спросила доктор Лазарес.

Берта, обняв Мэри за плечи, повела ее к Мэрфи.

— Как дела, приятель? — наклонилась над ним Мэри.

— Бывало и получше, — Мэрфи был верен себе.

— Доктор, что-нибудь можно сделать, насколько он поврежден? — спросил Марено.

— Эффективность работы систем — 23 процента, — то ли себе, то ли Марено сказала Мэри.

Стоявшая рядом Ника забеспокоилась. Девочка знала, что это нижняя отметка, граничащая с полным отсутствием действий, после нее — невозможность восстановления, как смерть для человека.

— Мэри, мы опоздали, да? Он погибнет? — с тревогой спросила Ника.

— Думаю, мы сможем помочь нашему другу, если возьмемся за дело немедленно, — ответила доктор.

Отодвинув поочередно оба щитка, защищавших грудную клетку Мэрфи, доктор Лазарес отключила атомный генератор и понизила напряжение.

— Ну что ж, начнем с калибровки пограничных систем, — Мэри принялась за дело.

Все внимательно следили за каждым ее движением, особенно Марено.

— Господа! Мне понадобится ваша помощь. Работы хватит всем, — обратилась она к стоящим вокруг.

На экране зажглась лампочка тревоги и появилась новая надпись:

«Внимание! Тревога! Эффективность работы систем — 12 процентов».

— Ну, Мэрфи, не беспокойся. Я здесь, и все будет в порядке, — сказала Мэри.

Доктор Лазарес без труда сняла водонепроницаемую оболочку, обтягивающую все его тело, и начала обнажать многочисленные энерговоды нейропровода. Нажав кнопку, она отключила организм от питания.

Мэрфи погрузился во мрак.