Газлайтер. Том 22 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Лена, нагнувшись поближе, не удерживается от ещё одной находки:

— Ну да, и копыта тоже как у папы! Выглядят шикарно, правда. Будто маленький дьяволенок.

Ненея застывает, её глаза чуть не выпадают.

— У Данилы есть рога и копыта⁈ — недоумённо спрашивает альва.

— А чего мы стоим⁈ Я за фотиком! — вдруг восклицает Камила и пулей уносится прочь.

Лакомка выносит Олежека из детской, поглаживая его по маленьким рожкам. Малыш агукает. Но как только они пересекают порог, всё загадочное исчезает: рога, когти, копыта — всё пропадает, оставляя в руках Лакомки самого обычного младенца с пухлыми щёчками и ясными глазками.

— Эх, жалко, — вздыхает Лакомка, с лёгкой грустью глядя на малыша. — Камила хотела сфотографировать.

Лена пожимает плечами, бросая взгляд на всё ещё ошеломлённую Ненею:

— Ну, ничего, в следующий раз точно успеем. К тому времени и Данила уже будет здесь. Представляешь, какой будет кадр?

— В следующий раз⁈ — Ненея вскидывает руки, словно не может поверить своим ушам.

Но девушки уже весело смеются, обсуждая, как здорово будет сфотографировать не только Олежека, но и Данилу — обоих с рогами и копытами. Ненея смотрит на них недоумённо, явно пытаясь понять, серьёзно ли они это! Её старшая сестра, похоже, заразилась от мужа этим его специфическим чувством юмора. И не только она…Ну, неудивительно. Мама всегда говорила: «Менталист и жена — как тени под одним дубом». Только вот у Данилы Степановича таких теней уже четыре, и, судя по всему, это далеко не предел.

* * *

Смотрю на гигантские фантомные дирижабли, которые медленно плывут в небе.В этот момент до меня доносится голос Лакомки по мыслеречи.

— Мелиндо. У нас тут небольшая… нет, не проблемка, но… инцидент, — начинает она, растягивая слова так, словно подбирает, как бы лучше объяснить.

— Инцидент? — напрягаюсь чуть сильнее, чем ожидал, хотя в её голосе не слышно тревоги.

— У Олежика прорезались… эм, демонские рожки.

Моргаю. Рожки? Мозг делает короткий обгон по трассе логики, но Лакомка тут же продолжает:

— И копытца. И коготки.

Ах, ну теперь всё ясно. Демонские атрибуты.

— А, понятно, — отвечаю ей с лёгким вздохом, как будто речь идёт о выпавшем молочном зубе. — Всего лишь моё наследие. Я ведь слился с Бехемой. Вот и Олежек обзавёлся кое-чем от меня. Неожиданно, конечно, но ничего страшного.

— Да, они уже исчезли. Даже сфотографировать не успели, — в голосе Лакомки слышится лёгкое разочарование. — Но он… летал. По детской.

Вот это уже интереснее. Рожки и когти — понятно, наследственность от меня. Но левитация? Это что-то новое.

— Парил, говоришь? — задумчиво тяну. — Хотя нет, вряд ли. Возможно, это астральная проекция. На самом деле он не летает, но Карман создал такую видимость.

— Оу, понятно, — теперь в голосе Лакомки слышится полное спокойствие. — Ну, всё-таки первый раз с таким сталкиваюсь. А вы уже прибыли со Светочкой в Буян?

— Нет, только подлетаем.

— О, тогда не буду мешать, — тактично отвечает она с мягкой улыбкой, которую я чувствую даже через мыслеречь.

И всё, связь обрывается. Я перевожу взгляд обратно на дирижабли, но в голове витают картинки, переданные Лакомкой: маленький Олежек, парящий над детской, с рожками и копытцами. Хмыкнув, думаю: ну что ж, из первенца растёт весьма перспективный телепат.

С этим разобрались быстро. А вот Светка, как обычно, не может угомониться.

— Даня, но объясни! Ну как так-то⁈ — возмущается она, тряся кресло и чуть ли не топая ногой. — Почему мы видим дирижабли, если они не настоящие⁈

Сзади подаёт голос Змейка, протягивая с привычной ленцой:

— Шаррррики, фака. Большшшие.

— Вот и Змейка тоже видит эти махины! — Светка вскидывает руки в театральном жесте.

— Не только дирижабли иллюзорны, — замечаю я, сканируя дома под нами. — Город буквально переполнен иллюзиями. Прямо до краёв, словно их здесь разливают ковшом.

Светка раздражённо бьёт ладонями по подлокотникам кресла:

— Да почему это всё происходит⁈ У нас же щит! Данечка, милый, ну объясни, пли-и-из!

И правда, день выдался на редкость насыщенным. У сына сначала проявились демонские атрибуты, а теперь весь город погружён в какую-то фантасмагорию. Князь Буревестник, выходит, фигура далеко не простая. Силен, как минимум. Не имея кучи козырей за пазухой, он бы точно не держался особняком в Царстве. Но меня это не слишком шокирует. Загадки тут я не вижу.

— Здесь всё как у моего легионера Хомы, — спокойно объясняю я Светке, стараясь не свалиться в подробности, которые она наверняка не захочет слушать.

— Чего? — Она таращится на меня. — Что за Хома?

Ну, раз так, решаю перейти от слов к делу. Секунда концентрации — и я «включаю» ментального легионера прямо в салоне. Перед нами возникает кривобокая кракозябра с кучей щупалец, шевелящихся так, будто у неё внутри завелся собственный ритм. Ну, конечно, это всего лишь ментальная иллюзия, чтобы Светка могла видеть.

— Это… что вообще такое? — наконец выдаёт она, поджимая ноги на кресле.

— Хома же, — спокойно отвечаю. — Ты не смотри на то, что у него куча острых тентаклей. На самом деле он очень милый и добрый.

Светка смотрит на него с выражением смеси тревоги и недоверия. Я даже начинаю подозревать, что сейчас она попросит его выключить, но вместо этого её брови начинают подозрительно сходиться: знакомый знак, что вот-вот будет новый вопрос.

Светка тут же отскакивает, чуть не споткнувшись:

— И это твой легионер? — удивляется она, глядя на существо, как на пришельца из кошмаров. — Это же зверь! Какой страшный!

— Ну да, зверь, — спокойно отвечаю Светке, глядя на её подозрительный взгляд. — Легионер-зверь.

Через кольцо, соединяющее её сознание с моим, Светка видит всё точно так же, как и я. Хома в этот момент демонстративно чешется своими щупальцами, как будто всем своим видом говорит: «Не отвлекайте, я занят важным делом».

— Он может натягивать личины на ментальные щиты даже телепатов, — поясняю я, заметив, как Светка хлопает глазами, пытаясь осознать услышанное.

Не давая ей времени на лишние вопросы, продолжаю:

— Благодаря ему я могу надевать личину любого, кого поглотил, и обманывать телепатов. Например, вот так.

Мой легионер плавно трансформируется в престарелого ханьца. Теперь перед нами стоит суровый старик с морщинами и странным прищуром.

— Ну, ты уже видела мою маскировку.

— Ага, только ты не рассказывал, как такое проворачиваешь, — соглашается офигевшая Светка.

— Такая личина позволяет скрываться или вводить противника в заблуждение, — добавляю. — Буревестник использует тот же принцип. Он натягивает иллюзии поверх щитов, чтобы скрыть что-то или отвлечь внимание. Взломать нас Буревестник не может, так что не кипятись.

Светка задумчиво тянет:

— Ну, это хорошо, Даня. Фух, — наконец облегчённо выдыхает, её плечи расслабляются. Видимо, ей на самом деле нужно было услышать только одно: что всё под контролем, и она под моей неприступной защитой, как всегда. А я тут устроил целый показ с Хомой, хотя мог бы просто сказать пару слов.

Она кивает в сторону окна, глядя на пейзаж за стеклом:

— А иллюзии у Буревестника, надо признать, впечатляющие.

— Да, — соглашаюсь, — но я сразу понял, что это фальшивка. Иллюзия легко снимается. Но я не стану этого делать. Пока это нас не трогает, пусть остаётся. Не хочу лишний раз светить свои навыки.

Светин взгляд устремляется в иллюминатор. За облаками плывут фальшивые дирижабли.

— Ну а зачем князю Буяну весь этот цирк?

— Дирижабли? — пожимаю плечами. — Скорее всего, они выполняют роль отвлечения или закрывают пространство, чтобы мешать возможному обстрелу с материка. Другой причины я пока не вижу.

Светка снова смотрит на Хому, который вернулся в свой привычный облик и теперь играет со своими щупальцами, как ребёнок с игрушками. Щупальца двигаются плавно и неспешно, словно у Хомы есть свой ритм, известный только ему.