Выбравшись из оврага, я скользнул взглядом по трупам охотников за головами. Добро пожаловать в Кровавую Пустошь, где закон — это сила, а правда лишена смысла. Но я не ставил перед собой задачу побеждать их, потому не испытывал угрызений совести. Мне лишь нужно было выжить.
Я провёл следующие дни в седле. Тело ещё ныло, но боль медленно утихала, словно отступая под натиском моих регенеративных способностей, Рун и препаратов, которые я накладывал ежедневно. Кровавая Пустошь разливалась во все стороны, щерилась барханами, отдельными утёсами и целыми каменными грядами. Бледный свет далёкого Игг-Древа пробивался сквозь тучи из разномастной пыли и сушил губы. Медвежата поглядывали на меня из переноски, изредка жалобно попискивая, но к концу второго дня перестали скулить — видно, привыкли к дороге и моему хриплому голосу, когда я беседовал со Старичком, уговаривая того поднажать.
К середине второго дня я поймал себя на том, что мысли о схватке с Мордатым отступили, заменившись безразличием. Вокруг царило безмолвие, и я был рад этому. Видеть никого не хотелось. Редкие порывы ветра не освежали, эти места вернулись в своё обычное состояние сухости и жары. Когда замечал вдалеке какое-нибудь зверьё, то предпочитал его объехать. К моему небольшому каравану тоже никто не решался приблизиться.
Наутро третьего дня я, наконец, увидел Посёлок Старателей. Он лежал на невысокой столовой горе, перетянутый треснувшими глиняными дорогами и низкими домами, похожими на потрескавшиеся керамические горшки.
Старичок всхрапнул, а я, прищурившись, рассмотрел покосившуюся наблюдательную башню, торговую площадь и узкие улочки, которые некогда были полны жизни и веселья. Говорили, что посёлок этот заложили лет так двести с лишним назад. Тогда здесь была настоящая золотая лихорадка, и старатели копали не только игнис, но и редкие артефакты из древнего Асиополя.
Я остановился в паре сотен шагов от центральной улицы, обвёл взглядом обшарпанные стены и полинявшие вывески. Посёлок явно не вымер, но прохожих здесь было не видно. Изредка в дверных проёмах мелькали чьи-то силуэты, но с появлением моего каравана они исчезали в тени. Осадил Старичка у большого старого колодца, что был здесь чуть ли не единственным доступным источником воды.
Я спешился, стараясь не слишком кряхтеть от боли. Моя рана на ноге хоть и затянулась, но всё ещё побаливала. Нужно было позаботиться о своих животных.
— Эй, парень, — послышался надтреснутый голос позади.
Я обернулся. Из дверного проёма высунулся седой, морщинистый мужчина, на удивление подтянутый и жилистый. На поясе у него висела кобура с револьвером, в руках дед сжимал мощный арбалет.
— Привет, — ответил я хрипло, — подскажи, где здесь можно заночевать?
Он опустил своё оружие и, толкнув дверь плечом, вышел. У него было сухое вытянутое лицо, впалые щёки, жёсткий взгляд и острые кончики ушей — особое отличие большинства местных. Но он не выглядел агрессивно — скорее затравленно. Крепкий старик пробежался глазами по моим тауро, потом по переноске, где возились медвежата, и задал неожиданный вопрос:
— А чего ты мелочь-то эту тягаешь? Хочешь рагу из них приготовить?
Я почувствовал, как брови невольно поднимаются от удивления. Но, вспомнив, что я в Пустоши, да ещё и близ Асиополя, где изначально чуждые мне обычаи давным-давно перемешались с традициями некоторых здешних племён, решил не отвечать резкостью. Вместо этого сказал вполголоса:
— У меня, старик, полно забот без твоего рагу. Тебя не укусят… Мне бы просто найти крышу над головой и воды набрать…
Он покачал головой, указал тяжёлым арбалетом вглубь улицы словно тот ничего не весил:
— На центральной площади есть, кантина… Когда-то была. Можешь там поискать хозяина. Хотя он, скорее всего, уже выехал. Давно я его не видел… А если не выехал — хороший он мужик. Только смотри, чтоб твои зверюги бардак здесь не устроили. Народишко наш перестал шутки понимать уже давно.
Я кивнул ему.
— Спасибо…
— А ты чего здесь у нас ищешь?
— Хочу себя в старательстве попробовать, — хмыкнул я. — У вас же Посёлок Старателей, верно.
Я налил из ведра в корыто для тауро. Животные начали степенно пить, а я снова заработал воротом.
— Парень, если ты не заметил, наше поселение на грани вымирания, — крякнул старик и от удивления упёр арбалет скобой в землю. — Это не просто упадок или временные трудности. Причина в чудовище. «Сфинкс Асиополя». Слышал когда-нибудь?
— Конечно, — кивнул я, наливая ещё воды в корыто. — Кто не слышал?
— После того как оно поселилось в Древнем Асиополе, так и пошло старательство на спад. Все окрестные территории постепенно опустели.
Старичок, явно был расположен поговорить.
Словно почувствовав мои мысли, незнакомец двинулся к себе во двор, обронив напоследок, взглянув исподлобья:
— Знаешь ведь, что всё это из-за проклятого чудища из руин? Убило оно многих, оставшиеся разбежались по миру. Говорят, теперь уже и Асиополь пустует — никто не желает проверять. Вдруг Сфинкс ещё там…
Я криво усмехнулся, когда он скрылся за дверью. Если бы старик только знал, что чудовище Древнего Асиополя давно мертво. Потому что я лично отправил его в небытие. Но озвучивать я этого, конечно же, не стал — ровно потому, что тогда непременно посыпались бы вопросы. А мне, признаться, болтать не очень-то хотелось.
В планах было напоить животных и поселиться в приемлемой комнате. Тауро лениво топали за мной, а я невольно вспомнил ту схватку. Бесформенная тварь, крылатая и злобная, притаившаяся в обломках Асиополя. Зрелище не для слабонервных, по правде сказать. Сфинксом этого некроморфа прозвали из-за его странной, будто человеческой, говорящей части, которая шёпотом насмехалась над любым, кто пытался к нему приблизиться. Но я сумел победить, пролив, сгнившую кровь на плиты древнего города, разменяв имп на наши жизни.
Сам того не заметив, я дохромал до трёхэтажного строения из обожжённого кирпича, с высокой аркой над входом и выцветшей вывеской «Кантина».
284
Окна заведения были закрыты деревянными ставнями. У крыльца валялось несколько пустых бочек. Я осмотрел потрескавшиеся стены, будто пытаясь разглядеть следы давно ушедшего времени. Вид у кантины и впрямь был нежилым. Набросив поводья на специальное брёвнышко, сделал шаг к двери.
— Эй! Есть там кто? — крикнул я, толкнув жалобно скрипнувшую дверь.
Внутри пахло пережжённым маслом и какой-то пищей. Ничего не было слышно, кроме стука моего сердца и шарканья сапог по потёртым доскам пола.
В дальнем углу шевельнулась тень, и я заметил щуплого человека, который сидел за обшарпанной стойкой. В его глазах читалось безразличие и странная надежда — вероятно, ему осточертела пустота, и он надеялся выбить из путника хоть немного ун за кружку карзы и тарелку похлёбки.
— Привет, — сказал я тихо, выставив ладонь так, чтобы он видел, что я не держу оружия наготове. — Мне ночлег нужен, да и поесть бы не помешало.
Он поднялся, провёл рукой по взлохмаченным чёрным волосам и ответил хриплым голосом:
— Если монеты есть, я найду что предложить. У меня осталось немного съестного… и пара кувшинов вина найдётся. Могу и комнату тебе сдать.
Я криво улыбнулся, достал из кармана несколько ун. Мужчина кивнул, подошёл поближе. Я видел, как ему хочется расспросить меня, но он сдержался, поджав губы. Только монеты поспешно ссыпал к себе в карман, будто боялся, что я передумаю.
— Есть куда пристроить троих тауро? — спросил я, осматривая большое помещение заведения, частично заставленное какими-то ящиками и мешками, — Знаешь, я кое-кого здесь должен встретить… Кочевницу и коротышку зоргха. Не появлялись они?
— Нет. Никого не было уже, наверное, малый цикл, — он повернулся ко мне, — Куда поставить тауро найдём. Много их?
— Трое…
Он кивнул, но промолчал.
— Сколько за всё в день? — стимулировал я владельца продолжить диалог.
