Валя чему-то улыбалась, погрузив лицо до половины в букеты, аромат разливался на весь салон одурительный. А я вдруг впал в хандру, как часто случалось в последний год. Вспомнил единственный выход в театр с Мариной, в Минске. Сейчас готов кусать локти, колени, пятки, почему так мало использовал отпущенное нам время. Незнание, что его было выделено убийственно мало, не оправдывает.
Мужики! Берегите любимых. Храните и используйте каждую минуту с ними. Никто не знает, у вас впереди полвека или всего лишь один день.
Мне кажется, и полвека с Мариной прожил бы счастливо, и Мариночка не была бы нашим последним ребёнком.
Этого не проверить.
Порой думаю, что Вале, а в какой-то степени и Машке, я воздаю то, что считаю задолженностью перед Мариной. Нелогично, иррационально, но как есть.
Глава 14
Людочка и Валечка
В Вильнюс я отправлял Екатерину трудиться вахтовым методом, город всего в четырёх часах езды от Минска. Могла наведываться туда на день, раздавая «особо ценные указания», потом возвращаться домой. Или ночевать в Литве — по выбору. В июне она застряла там плотно, и когда я приехал к ним накануне спуска на воду опытного экземпляра «людмилы», выяснилась причина: моя дизайнерша нашла себе прибалтийского кавалера.
— Не ревнуешь?
Она показала мне высокого русого парня в комбинезоне с большими литерами VFTS на шевроне, колупавшегося в кишках нашего будущего шедевра. Машина и правда очень походила на «Опель-Вектра-А», незначительно сплюснутый с боков. Катька очень грамотно ужала его примерно до размеров «кадета» по ширине, но «кадет», как и «астра», хуже внешне.
— Хорошо получилось! Пропорции выдержала, не напортачила.
— Я про парня!
— А… Ну да. Ничего. Гонщик?
— Конечно! — Катерина, облачённая в такой же комбинезон VFTS, ушитый по фигуре, изменила ботинкам и цокала каблуками босоножек, да и косметики на лицо положила больше обычного. Старается! — Очень быстрый на дороге, но замедленный во всём остальном. Спрошу — сначала думает, прежде чем ответить. Даже «который час».
— Значит, не торопится делать предложение.
— За этим дело не станет! — самоуверенно отмахнулась подопечная.
Приближалось 1 июля, выпавшее на воскресенье, соответственно, смотрины автомобиля отложились на понедельник. То есть лишний день, а не хватало гораздо больше времени, пусть Алгирдас, бойфренд моей дизайнерши, трудился в поте лица, не столь шустро, как мы меняем коробку передач, вылетевшую на скоростном допе, но настойчиво. Он был готов работать и в выходные, которые ушли на окончательную доводку.
А доводки осталось много. Я критиковал настройку подвески, подгоняя её под отработанную на «рогнеде». Вручную регулировали электронный впрыск, порой отчаиваясь до того, что хотелось плюнуть, сделать прилив на капоте и водрузить на впускной коллектор родной карбюратор от «березины».
В пятом часу утра в понедельник я, наконец, сел в автомобиль с номерами «АЗЛК проба» и на рассвете покатил в Москву. Фары были бутафорские, не позволявшие двигаться в темноте. Повороты-стопы работали.
Пробовал объективно оценить ощущения. Салон куда приятнее, чем у «рогнеды» или «березины», японка есть японка. Сиденья супер, но к этой машине не подходят. Катя, сохраняя пропорции «Опель-Вектра», с уменьшением ширины чуть снизила крышу, мне со 180 см роста хватает, а рослый европеец от 185 см начнёт шевелюрой тереть о потолок. Значит, посадка пятой точки должна быть чуть ниже. Двигатель 1600 16V, да ещё с распределённым впрыском, уверенно выдаёт более сотни лошадей, но я чувствую его мощь только как потенциальную, он готов нести меня столь резво, что ГАИшники успеют разве что голову вслед повернуть. Рулевое настроили хорошо. А вот подвеска более валкая, чем хотелось бы. Кстати, это характерно для многих европейцев, имеющих американские корни. Неровности гасит вполне удовлетворительно.
После 9 утра остановился на почте в мелком городке, набрал Москву. Секретарша соединила с министром.
— Житков.
— Доброе утро, Анатолий Анатольевич! Бывший и.о. Генерального АЗЛК Брунов. Обещал презентацию нового «москвича» на 1 июля, но в воскресенье не осмелился тревожить. Часа через четыре буду на заводе, полчаса помыть «людочку» с дороги… Приезжайте!
— «Людочку?»
— Герои Пушкина — Руслан и Людмила. До Руслана далеко, а вот девочка номер 2150 уже на ходу, блестит и пахнет как невеста. Можете пригласить кого-то из ЦК, машина того стоит. Вдохновляет. Это — будущее завода! Жду.
— Хорошо.
Раз остановил ГАИшник, больше из любопытства, чем за сотку по населённому пункту, это было единственное приключение. К Москве обратил внимание, что расход топлива несколько ниже, несмотря на регулировку системы питания на слух и чисто по наитию.
К заводу подъезжал со смешанными чувствами. Всего три месяца… Но я уже успел прикипеть к этим людям, к этому делу. Удалось необычайно много.
Жалею, что ухожу? Нет. Закончил намеченное, теперь создам своё, доведу до ума Руслана-Людмилу уже с места конструктора, задумок громадьё, и хочу отдаться им, не отвлекаясь на многочисленные текущие проблемы, растущие на огромном заводе как грибы после дождя.
А ещё…Понимаю, что слишком много мозолей оттоптал. Здесь уязвим как нигде. Самое время сбежать, пока результаты очевидно положительные, можно сказать — прорывные.
Сегодня грядёт мой последний триумф.
Я подкатил к проходной, запоздало вспомнив, что пропуск, выписанный на время краткосрочного трудового договора, закончился, пройти в заводоуправление могу наравне с посетителями, а вот заезжать… Железные ворота разъехались, вахтёр опознал меня через лобовое стекло и впустил.
Машина замерла у подъезда, оглашая двор пронзительным бибиканьем. Вылез, наблюдая, как из здания выходят и приближаются люди. Немного устал от переезда, мало спал перед отправлением, но был горд. Швырнул ключи Сурену, чтоб вымыл и вычистил к презентации перед министром.
А потом со ступенек сошла она…
Я не узнал её с первого взгляда. На работяг и ИТРовцев мужского пола тоже произвела впечатление, они расступились. На женщин, видимо, не меньшее, мне послышалось (или вообразилось) змеиное шипение.
А со второго взгляда… Вроде ничего сверхъестественного, но каждая деталь облика отточена до совершенства. Длинные распущенные волосы стали чуть волнистыми, падая на плечи в кажущемся беспорядке, наверняка продуманном до каждой прядки. Верхняя часть лица прикрыта солнцезащитными очками, достаточно прозрачными, чтобы глаза, главное украшение женщины, продолжали разить. Макияж идеален, он даже не по моде, а какой-то вне времени, хорош и для 1979, и 2025 года. Стала не старше, но более взрослой, серьёзной, чувствующей себе цену. Кулон на золотой цепочке упал на открытую сверху грудь. Приталенная блузка и короткая джинсовая юбка подчеркнули фигуру. Безупречные мускулистые ноги обуты в лёгкие босоножки. И всё это описание не передаёт даже крохи эстетического удара от её появления!
А походка… Не та манерная, как у манекенщиц на подиуме. Она шла легко и естественно, в то же время потрясающе грациозно. Плыла, танцевала — любой эпитет подойдёт.
Вот и поверь, что это чудо во плоти — моя Валентина, больше запомнившаяся в комбинезоне с пятнами масла, в ботинках и с гаечным ключом в руках. Тот образ, наполовину мальчишечий, ушёл, надеюсь, безвозвратно.
Когда приблизилась вплотную, эффект усилил тончайший и изысканный аромат духов.
— Привет, победитель. Нравлюсь?
Не зная, что сказать, выдал неуклюжий комплимент.
— Появление «людочки» не вызывает такого шока у окружающих. Кто-то умеет делать красоту лучше, чем я.
— Постаралась. Надо же, чтоб машину демонстрировала начальству эффектная тёлка. Машка, кстати, изменилась ещё больше. Идём, тебя тоже стоит привести в порядок.
Первый зам, принявший бразды правления с четверга, мой кабинет не занял, рулил из своего. Надо же — исполняющий обязанности исполняющего обязанности Генерального директора, только в СССР про такое слышал.
