Я смотрю с интересом на зелёную ревущую харю. Меня, конечно, не сносит. Это моё сознание, и мне стоит только пожелать, чтобы поток пронёсся сквозь меня.
Короля-Гоблина поток ударяет в стену коридора, и сверху, с уступа, на него набрасывается Гагер с некротикой, а следом, затаившийся выше, Егор-Кровник выпускает кровавые щупы и пронзает ими тушу монстра. Оба ломятся вперёд, не щадя себя, и начинают буквально вгрызаться в него, рвать и ломать, используя высокоуровневые техники. В коридоре нет энергопорога, и бойцы это смекнули. Не отстают и другие легионеры, кто ждал в коридоре и кого не смыло. Великан наконец оседает и замирает.
— Молодцы! — говорю я негромко, но меня слышит каждый, в том числе ожившие легионеры.
Взмокшие легионеры радостно хлопают друг друга по плечам, обнимают, орут победные выкрики. В их глазах горит огонь — они знают, что справились.
— Ну что, — усмехаюсь я, — бегите теперь к своим принцессам-дроу. Заслужили. Но учтите, главная награда вас ещё ждёт впереди. Я думаю, она вас устроит куда сильнее.
Затем поворачиваюсь к Воронову:
— Легат, подготовь список. По заслугам, в порядке вклада. Все старались, но распределение должно быть справедливым и безукоризненным. Чтобы ни у кого не осталось повода для сомнений или обид.
— Сделаю, шеф, — кивает легат уверенно.
— Ну чего стоим, Легион? — усмехаюсь. — Принцессы-дроу уже истомились вас ждать!
Я ухожу, оставляя их в этой гулкой пещере, а легионеры тем временем с радостным воем ломятся дальше, вглубь, к добытым нпс-красоткам. У них и глаза горят по-особому: награда близко. Красотки им достанутся отменные, как и положено победителям. Скастовал я их с женских актрис моего мира, разве что сделал серокожими и остроухими. Да, пришлось постараться, но парни заслужили. Впрочем, если с Мадам Паутиной пройдёт как задумано, а учитывая, что я о ней узнал, так и будет, то скоро бойцов ждёт более практичная награда за вклад в развитие Легиона.
Я возвращаюсь в реальность под сонное сопение Змейки, моргаю пару раз и первым делом решаю позвонить Нобунага. Откладывать больше нельзя — я уже успел выбить себе земли в закрытой Херувимии и стать членом Совета, а японец всё никак не договорится с Императором по поводу моего вопроса. Набираю номер, жду, и вот дайме отвечает.
— Данила-сан, да будет ярок твой день!
— Нобунага-сан, приветствую! Ну что там насчёт обмена филиппинских островов на мою юрисдикцию? — спрашиваю прямо, без долгих вступлений.
Нобунага, как обычно, делает паузу, а потом тянет своим спокойным голосом:
— Данила-сан, да помню-помню. Император уже в курсе твоих амбиций. Одна проблема — он плохо тебя знает.
— Так расскажи ему обо мне.
— Плохо тебя знает лично, тебе стоит прибыть на Сэцубун.
— Что за зверь такой этот Сэцубун?
— Это весенний праздник, в Киото будет проходить. Император и дайме будут разбрасывать горох, чтобы отогнать злых духов.
— Астралососов не испугать обычным горохом.
— Ты только Императору это не скажи. И не забудь надеть кимоно, пройти все обряды, показать уважение. Ну конечно, для тебя это не проблема. Я уверен, ты и так всё знаешь.
Я невозмутимо отвечаю:
— Ну конечно.
А в голове у меня после звонка сразу мысль: «Блин, я же ни хрена не знаю, какие там ритуалы… Какой горох? Куда его кидать? В кого? В Императора или в стену?..»
Быстро пролистываю трофейную память убитых мной японцев. Негусто инфы. Мало среди них знатоков традиций, очень мало.
Пораскинув мозгами, зову по мыслеречи Дятла, своего главного разведчика на Восточном полушарии:
— Найди какого-нибудь ублюдка-японца, который идеально знает весь этикет на празднике Сэцубун.
— Для каких целей, шеф?
— В Легион добавлю.
— Ага… значит, нужен прям полный ублюдок. Хорошо, составим список.
На мыслеречь неожиданно выходит Лакомка. Сначала осторожно интересуется, не занят ли я, а потом всё же решается:
— Мелиндо, а ты не хочешь вызвать в Замок Дракона младшую жену?
— Какую? — не догоняю.
— Любую.
Ага, альва, как всегда, думает о семье — её тревога понятна. Нехорошо выходит: глава рода один на краю мира, а жёны будто не при делах. И это видит весь мир, между прочим: разведки других родов и государств, в первую очередь.
Я выдыхаю и отвечаю:
— Скоро позову, обещаю. Но пока мне нужно отправиться в Сумеречный мир. Как только вернусь — сразу же займусь и имиджем рода. Как раз Сэцубун вместе и поедем.
— Хорошо, мелиндо, — альва шлёт ментальный поцелуй.
Когда спустя пару часов Председатель сообщает о готовности Мадам Паутины принять меня в любое время, собираюсь быстро. На всякий случай надеваю боевую экипировку, беру с собой троицу: Змейку, Бера и Грандбомжа. Змейка уже приняла массивную боевую форму, в которой, как обычно, никакая одежда не полагается. Пластинчатая чешуя спрячет все интимные места. И тут же искоса смотрит на меня, шипя с детской прямотой:
— А почему мазака не голлллыый?
Я лишь качаю головой, устало усмехаясь:
— Милая, мазаке можно быть голым только в сауне.
Портальный камень перекидывает нас в Сумеречный мир. Вытянутая как телебашня чёрная крепость Мадам встречает нас мрачно.
Мы подходим к вратам Сумеречного мира. Огромные створки начинают медленно открываться, и наружу сразу высыпает гвардия. Все до одного — чёрные фигуры без лиц, но под слоем Тьмы ощущается плоть. Теневые марионетки.
Последней из врат выходит Мадам Паутина. Красивая, пышногрудая девушка. Очень высокая. Её кожа отливает нежным голубым оттенком, черные волосы тоже блестят синим отливом, глаза вспыхивают ядовито-жёлтым, как у хищника в темноте. При улыбке удлиняются клыки. Она криво усмехается, цепко осматривает нас — и вдруг задерживает взгляд на Змейке. В её глазах мелькает то ли удивление, то ли насмешка.
— Привет, сестра, фака, — тянет Мадам, приправив слова издевкой и холодным шипением.
И сказала она это не без оснований. Мадам Паутина — это Горгона четвёртой формации.
Глава 9
Сторожевой город, Херувимия
Пока Габриэлла занята поисками участка под новый Исследовательский центр Филинова, Архил не может найти себе места. Мысли сира рвутся в разные стороны, душа неспокойна. Недавно он вместе с братом, лордом Эросом, навещал леди Лазурь, свою племянницу, в усадьбе королевы Светланы. Златокрылая девочка лежала в Колыбели, смеялась рядом с бескрылым Славиком. Куда больше Архила задело то, что это означало. Херувимия уже не та. Она менялась, менялась стремительно, и Архил никак не мог уловить тот миг, когда всё повернулось вспять. И катализатором изменений был Филинов.
Всего за считанные дни произошли вещи, в которые прежде он не поверил бы. В Совет Домов теперь входил бескрылый — ещё недавно это казалось невозможным, почти кощунственным. А вот теперь — реальность. Бескрылый Филинов скупал земли за Сторожевым городом, словно собирался выстроить собственную державу. Кровавые Рвачи, которых раньше считали отработанными штурмовиками, подлежащими фильтрационным лагерям, вдруг стали героями. Их чествовали, о них говорили с уважением, а их ментальные установки и лекарственные добавки стали предметом зависти. Многие лорды Херувимии желали для своей гвардии то же самое, что сделал Филинов, и платили за это щедро. Деньги текли к нему рекой.
И это было только начало. Филинов менял Херувимию. Он двигал пласты, ломал привычное устройство мира, и все вокруг вынуждены были либо подстраиваться, либо оставаться в стороне и обрекать себя на забвение.
Но сильнее всего Архила тревожило другое. Габриэлла тоже изменилась. Ещё вчера блондинка была настоящей сукой, и Архил знал это лучше других, хотя всё равно втрескался в неё по уши. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что привязался к той, кто едва ли заслуживала его чувств. Но теперь — он почти не узнавал её. Габриэлла стала другой. Менее жестокой? Более человечной? Он не мог до конца объяснить, но перемена была очевидной. И уж не из-за того ли, что её без конца гладили эти теневые тентакли, непонятно откуда вылезающие?
