Сам же Архил всё ещё оставался пленником Филинова. Пусть и без кандалов, но это мало что меняло. Браслет из сплава мидасия и антимагического металла он уже отдал, но разве это свобода? Всё равно он обязан работать на Филинова. Исследовательский центр, который вскоре появится, ждал его.
Вот и сидел теперь он с одним из своих приятелей на возвышенности в городском парке, глядя вниз на аккуратные тропинки, площадки и прохожих. Приятель, кузен по линии матери, не скрывал неприязни к бескрылым чужакам, откровенный ксенофоб, и привычно изливал яд. Он рассказывал гадости про Филинова, про его супруг. Архил слушал вполуха, не особо возражал, хотя внутри не соглашался.
Шум снизу отвлёк их. По парку двигался демон-гидра с множеством лап. Каким-то образом он сумел прокопать себе путь под Демонической стеной и проникнуть внутрь города. Громадина пробиралась, ломая скамейки и сметая кустарники, а гулявшие херувимы, вопя, разлетались.
Кузен нахмурился и, словно оправдываясь перед самим собой, пробурчал:
— Да зачем нам помогать? Это дело городской стражи.
Архил только хмыкнул, а затем резко поднялся и рванул вниз, раскрыв красные крылья. Он не собирался сидеть и наблюдать. Но, к его удивлению, впереди уже мелькали серокрылые фигуры. Кровавые Рвачи в новой чёрной экипировке успели среагировать первыми. Из громобоев по демону грянули первые залпы.
Архил присоединился без колебаний. Его крылья вспыхнули, и он обрушил на астралососа шквал огня. Пламя хлестало, взрывалось, обволакивало тварь со всех сторон. Вместе с Рвачами они загнали демона в огненное кольцо, и через несколько минут от него не осталось ничего, кроме обугленного пепла.
— Неплохо вы зарядили, сир Архил, — с уважением бросил один из Рвачей, вытирая со лба копоть. Огромный чернокожий херувим нависал над Архилом, как гигант.
Архил усмехнулся.
— Как тебя зовут, штурмовик?
— Ганнибал, сир.
— А вы что здесь делаете?
— Патрулируем город, как приказал нам король Данила, — ответили они без всякой помпы.
На лице Архила появилась кривая, но тёплая улыбка. Он взглянул на сидящего вдалеке кузена и решил, что хочет провести вечер в более достойной компании. И гвардейцы Филинова более чем её заслуживают.
— Ну что ж, в таком случае пойдёмте выпьем. За короля Данила и его приказы. Я угощаю.
Рвачи переглянулись, но приглашение приняли. И, пока они летели рядом, Архил поймал себя на мысли, что Херувимия меняется быстрее, чем он успевает к этому привыкать. Но, возможно, это и неплохо.
* * *
Молодильный сад, Багровые земли
Лакомка занималась в своей личной лаборатории в Примолодье, на опушке Молодильного сада, и работала без остановки, будто сама была частью механизма, не знающего усталости. Щипцами она осторожно вытаскивала один за другим одержимые пурпурные листья киксы и перекладывала их в отдельные колбы. Каждый лист был погружён в особый раствор, удерживающий демоническую скверну, не дающий ей рассеяться слишком быстро. Процесс был долгим и требовал предельного внимания, потому что стоило допустить малейшую оплошность — и вся партия испортилась бы. Лакомка уже узнала, что именно такие листья использовала Габриэлла, когда пыталась отравить маленькую Лазурь в чреве своей сестры, подмешав их в чай. И теперь альва рассчитывала, что новые антидоты, полученные на основе этих листьев, смогут если не полностью исцелить девочку, то хотя бы остановить болезнь.
На диване неподалёку, удобно устроившись в полосатом облике тигрицы, лежала Красивая. Оборотница прищурилась, лениво наблюдая за тем, как ловко королева двигает пальцами. Лакомка, не поднимая головы от своих растворов, в полголоса обратилась к ней:
— Диана, тебе не хотелось бы вечером чай попить на веранде?
Красивая лишь лениво покосилась на пустую миску из-под молока, хмыкнула себе под нос и протяжно замурлыкала, даже лапой не пошевелив.
Лакомка усмехнулась.
— Ну ты ведь девушка, Диан. Почему ты только при Дане оборачиваешься? Хоть иногда могла бы и по-человечески посидеть со мной.
Красивая демонстративно отвернулась, хвостом сбила подушку с дивана, мол, иди в жопу.
Лакомка фыркнула:
— Ну понятно всё с тобой…
Хвост тигрицы вдруг встал трубой, шерсть на загривке поднялась дыбом, и из её тени рванулись наружу десятки теневых кошек. Они выскользнули в проход, почти не касаясь пола, и исчезли в коридоре.
Прошло всего несколько мгновений, и в дверях показались вооружённые гвардейцы. Один из них поклонился и громко произнёс:
— Королева Лакомка, у нас известие. К нам прибыло одно из племён многоруких степняков.
Лакомка спокойно отложила щипцы и скрестила руки.
— Да, Красивая уже отреагировала первой.
Гвардеец заметно поёжился, когда снова посмотрел в сторону коридора, где ещё недавно шуршали невидимые тени.
— Степняки пришли подать заявку на подданство к королю Даниле, — добавил. — И… могли бы вы, пожалуйста, убрать своих теневых кошек? Они… слишком беспокойно себя ведут.
— Ах, так это наши новые подданные⁈ — округлила глаза. — Красивая, отзови своих кисюль! Не хватало, чтобы они ещё погрызли наших будущих индейцев.
— Мррр, — Красивая, поднявшись, послушно юркнула в проход, едва не столкнув гвардейца.
* * *
Я стою перед воротами замка Мадам Паутины, именуемого «Тайна Ночи». Рядом со мной — Змейка в своей боевой форме: она принципиально обнажённая, вся в броне собственной чешуи и когтей. Рядом с безразличным видом качается Грандбомж, а рядом стоит Бер, уже инстинктивно потянувшийся к фламбергу на поясе.
Перед нами, у ворот, выстроились два ряда чёрных марионеток. А между ними, словно хозяйка театра, застыла Мадам Паутина, и только жёлтые глаза выдают в этой сексуальной брюнетке родство с Горгонами.
Замечаю:
— Мадам, вы вряд ли родственница Змейки.
Высокая девушка усмехается:
— Змейка, значит? Нет, конечно, король Данила. Но мы одной породы. Когда-то и я была в третьей формации.
Она поднимает руку, и на глазах кожа покрывается голубой пластинчатой чешуёй, пальцы удлиняются, превращаются в когти. Через секунду чешуя исчезает, и рука снова выглядит ухоженной и тонкой.
Я киваю:
— Значит, такова четвёртая формация зверя. Это уже не разделение на обычное и боевое обличья. Это единая форма, которая спокойно переходит из боевого состояния в человеческое. Слияние звериного и разумного. Горгона в таком случае может произвольно изменять плоть, покрываться чешуёй, усиливать отдельные части тела, переходить частично в звериный облик. Это гибрид, который полностью контролирует обе свои сущности.
— Верно, король Данила, — гордо произносит Мадам Паутина, и её жёлтые глаза сверкнули от интереса. — Вот мы и увиделись, и я пока очень довольна нашей встречей. А вы?
— Мне тоже есть чему порадоваться, Мадам, — соглашаюсь. — Например, информации о зверях.
Она подходит ближе к Змейке и явно наслаждается моментом. Скользит взглядом по её пышным формам под боевыми пластинами, задерживается на изгибах, явно дразнит. Змейка шипит в ответ и демонстративно показывает ей средний палец сразу на трёх руках.
Мадам Паутина только усмехается и наклоняет голову набок:
— А где же твой вожак, сестрёнка? Без вожака до третьей формации не добраться. Он катализатор роста, фака.
Змейка резко кивает в мою сторону:
— Мазака.
— Ах, вот как… — Мадам Паутина чуть приподнимает изогнутые брови. — Ты — её вожак, король Данила? Интересно. Впервые вижу подобное. Король Данила, позвольте пригласить вас и ваших гвардейцев на ужин.
Она улыбается и отворачивается. Неторопливо идёт к воротам через коридор марионеток, покачивая пышными бёдрами под тёмным платьем. Знает, чертовка, чем приковывать мужские взгляды.
Змейка всё ещё зло шипит, но смотрит на меня, словно ожидая команды.
— Ну что ж, — киваю я своим. — Нас пригласила хозяйка. Пойдёмте.
Я иду первым. Остальные следуют чуть позади. Почётный караул выстроен ровно по обе стороны от ворот, ведущих вглубь замка. Марионетки стоят неподвижно, выточенные из черноты. Я не тороплюсь, шагаю медленно, внимательно разглядываю почётный караул.
