– Ты жалеешь только об этом? – вопросительно взглянул он.
– Я не хочу ограничивать твою свободу. Не хочу, чтобы делал что-то против своей воли.
– А что насчёт твоей воли? Ты ведь тоже ограничена? И, в отличие от меня, у тебя права выбора не оставалось. Получается, что я тебя обманул. Вместо самого романтичного предложения руки и сердца получилось какое-то недоразумение. И это необходимо исправить, немедленно. Я не смог поехать в Париж, чтобы купить букет твоих самых любимых цветов, потому что на самом деле я не знаю, какие именно цветы ты больше всего любишь, а покупать алые розы – это банально и пошло. Я не купил твоих самых любимых конфет. Но я пришёл сюда сказать, что подарил тебе кольцо потому, что оно должно принадлежать той, кому принадлежит моё сердце.
Аврора опустила голову:
– Этому сложно поверить. Мы так мало знаем друг друга.
– Но зато мы знаем друг друга в самых экстремальных ситуациях, – улыбнулся Дарк и лицо его от улыбки просветлело.
Он коснулся щеки Арворы, а потом, бережно и нежно подхватив пальцами её подбородок, заставил поднять голову и взглянул ей в глаза, взглянул так, словно хотел видеть не только её лицо, но и её душу:
– Я понимаю, что сложно поверить человеку, которого все считают легкомысленным и не способным на серьёзные чувства, но… так уж получилось, что я правда ухитрился в единственную девушку, готовую в решающий момент променять меня на книгу.
– Это не правда! – возмутилась Аврора.
– Ладно! И это греет душу, что после долгих колебаний ты выбрала всё-таки меня, но, признаюсь был момент, когда я всерьёз опасался твоего выбора, – он шутил, и взгляд и улыбка его были тёплыми, словно бриз. – Но что-то есть в тебе такое, из-за чего я не могу выкинуть тебя из головы ни днём, ни ночью. Я хочу быть рядом с тобой, хочу заботиться о тебе, хочу целовать твои губы, хочу ласкать твоё тело. Может быть это и не любовь? Но тогда что же это такое?
Аврора невольно попыталась опустить голову, но Дарк вновь не дал ей этого.
– Ты не веришь мне?
– Я хочу тебе верить. Но боюсь. Потому что, если ошибусь, мне будет очень больно.
– Не бойся. Я люблю тебя, малышка Мэйсон, утренняя заря в моей тёмной жизни. Я люблю тебя. И надеюсь, что когда-нибудь ты так же искренне скажешь мне в ответ…
– Я люблю тебя, – с улыбкой сказала Аврора, глядя ему в лицо, тая от его горячего взгляда и ласкающих прикосновений чутких пальцев к её щеке.
На губах Авроры заиграла улыбка и она сама потянулась к Дарку за поцелуем, обхватывая руками его шею и какое-то время он целуются, страстно, самозабвенно, прижимаясь друг к другу всё крепче и крепче, наслаждаясь этой близостью и осознанием того, что всё в их жизни только начинается.
Пальцы Авроры путались в волосах Дарка. А голова кружится всё сильнее, от невысказанной нежности, страхов перед будущим, и пьянящих надежд.
Будущее пугает? Оно и должно пугать. Но что бы там не случилось, какие бы демоны не выползли из книг, лабиринтов и подземелий – они встретят это вместе, рука в руке, спина к спине. В том, что друг Бэсет верный, Аврора не сомневалась.
Сумеет ли он так же верно любить, как до конца биться в строю? Покажет время.
Сейчас значение имеют только его тёплые руки, его мягкие губы, тонкий аромат дорогого парфюма. В его объятиях так приятно чувствовать себя хрупкой и маленькой.
На мгновение они отстранились друг от друга, но Аврора провокационно улыбнулась и произнесла:
– А можешь повторить?
– Легко, – ответил на её улыбку Дарк. – Я не устану это повторять до конца жизни.
Почему каждый новый поцелуй становится глубже, чувственнее и слаще прежнего?
Странно, если бы Аврора выбирала, она, наверное, выбрала бы не Дарка. Потому что разум её утверждал, что он не совершенен, не надёжен, что рядом с ним она всегда должна быть настороже из-за таких, как Сабрина Уолш…
Кстати, о Сабрине Уолш… или – некстати?
Хорошо, что Аврора не выбирала. Потому что теперь ей сложно было представить свою жизнь без Дарка. Потому что теперь, когда сладкий сон стал явью, ей сложно было забыть слова: «Я люблю тебя».
И как странно, как сладко, как тревожно, что всё происходящее не сон, не иллюзия, а реальность.
Реальность, о которой страшно было даже грезить.
«Я люблю тебя», – и больше нечего добавить. Здесь, в одной короткой фразе сказано всё, после которых отдельные, вроде бы, люди, становятся половинками единого целого.
Так просто и – так сложно.
– Я только надеюсь, что твоя попытка спасти меня не обернётся ошибкой, – выдохнула Аврора.
– Никто в жизни не обходился без ошибок, но я уверен, из всех совершённых ошибок и тех, что я, возможно, совершу, это будет самой счастливой и правильной, – ответил Дарк.
Оленёва Екатерина
Змея и ворон
Глава 1
– Пей! Пей! Пей! – дружно скандировали весёлые, пьяные голоса.
Это была ритуальная студенческая забава на грани пытки, но пытки добровольной. Доброволец заливался спиртным под завязку, делая это через трубку, в которую друзья и подружки наливали алкоголь.
Алкоголь пузырился, норовил вылиться из глотки. Группа поддержки, радостно прыгающая вокруг, напоминала то ли бесноватых, то ли умалишённых. Одно, как и другое, вовсе не исключено.
Это должно быть весело? Гремящая музыка, оголённые девки, море алкоголя, распространяющегося вполне легально и нелегально, из рук в руки передающаяся «кислота» – куда с большим риском, потому что официально те, кто распространял «дурь» рисковали, как минимум, исключением, но на практике выходило так, что никто не желал связываться в расшалившимися детишками богатых родителей.
Александра наблюдала за творившейся внизу вакханалией с верхней площадки, опираясь локтем на перила. В руке она держала мартини. Это за вечер по счёту был третий бокал – она уже начинала чувствовать себя далёкой от трезвости.
Александра не любила вечеринки с тех самых пор, как, ещё в далёкой России ходила на дискотеки «в соседнее село со своей фонотекой». И пусть сельский клуб не мог похвастаться ни акустической системой, ни оформлением, ни магическими спецэффектами, доступными местной публике, но, по сути, что там, что здесь – одно и тоже: пьяное чертобесье.
– Лекса?
Обернувшись, она увидела, как к ней приближается Дэмиан Майлз.
Все Майлзы были образчиками хорошего вкуса и Дэмиан не оказался исключением: он впитал манеры и умение одеваться вместе с другими аристократическими семейными установками. Его внешний вид был безупречен даже тогда, когда самого Дэмиана безупречным назвать было сложно. А безупречным он не был, потому что он был пьян. Как и все здесь, включая её саму.
Но Александра не любила пьяных. Любой дурман влёк за собой шлейф неприятностей, а главное, он снимал поводок с контроля, после чего ситуация начинала развиваться стихийно; чувства и слова лились свободным потоком, а это не всегда хорошо.
В последнее время Дэмиан даже трезвый вёл себя неспокойно и несдержанно. Их отношения с Александрой с каждым днём становились всё сложнее и запутанней. Она предпочитала придерживаться френдзоны. Какое-то время всё шло хорошо. Все были довольны: родители Дэмиана, мать Александры, его невеста и парни, что делали попытки ухаживать за ней.
Но в последнее время Дэмиан перестал соблюдать правила игры. Он явно давал понять, что пиджачок друга ему не в размер.
Казалось бы, ну, что проще – сказать парню: «Давай останемся друзьями»? Но дело в том, что никто не идеален. И Александра иногда позволяла себе (и ему) поцелуи, от которых голова кружилась сильнее, чем от мартини, только без последствий. Это случалось не часто, никогда не доходило до того, что можно было бы назвать серьёзным, но каждый раз после таких срывов их отношения ухудшались и ей было сложнее смотреть ему в глаза.
Отрицать наличие химии между ними было глупо, потому что сексуальное притяжение между ними было. Именно оно заставляло Александру отодвигаться подальше, стоило Дэмиану сесть или встать рядом; именно оно заставляло наблюдать за ним издалека и переживать, как бы он не угодил в какую ни будь историю.
