Я кивнула и вышла из комнаты, как королева, а потом уже покраснела из-за его взгляда. Пока шла к своим покоям, все мое существо хотело кричать истинному «останься», а разум говорил, не нужен он тебе, а сердце просто болело.
Я сытно поела, потом пришел Тоний, доложил об обстановке в городе и окрестностях. Сказал, что Макс хочет проводить отца. Я уже успокоилась и решила, что поеду с сыном было страшно выпускать его одного из дворца. Вообще, не знаю, как теперь не превратится в обезумевшую мамашу. Нужно взять себя в руки. Драконы не любят оковы, так говорил дар, не любят, когда их воля под замком, усади я сына во дворце, он мне его по камешку разнесет. Я вздохнул. Отпустила сначала Тония, сказав, что я поеду тоже, а потом служанку, сама оденусь.
А потом в дверь постучались, и без разрешения, вошел Амарант.
— Ты как вошел? – прикрылась платьем, которое не успела надеть.
— Я знаю, что не прощён, — на губах улыбка, два широких шага ко мне, и я в его руках, его губы впечатываются в мои, поцелуем, захватывают, подчиняя, тело дрожит, как листок на ветру, а ноги подгибаются от слабости. Мне кажется, я даже потеряла на секунду сознания, вот до чего дошла. Слабо оттолкнула Амаранта, жадно вдыхая его запах. – Я уезжаю, но не могу просто так уйти. Я мечтал об этом поцелуе уже слишком давно, Надя, он будет мне утешением.
Скотина, а не мужик, думала про себя, разглядывая посветлевший шрам, живые глаза в обрамлении тонких морщинок, когда он улыбается, то кажется моложе, чем есть. Невзгоды сильно сказались на его внешности, но все равно красив. Он будет вспоминать, а я мучатся. Отпустил меня, отчего я чуть не упала вовремя оперлась на кровать, замерла, не зная, что он еще предпримет.
— Я всегда к твоим услугам, Надежда, — сказал и повернулся спиной! Дошёл до двери, взялся за ручку, я чувствовала, что он ждет, когда я его окликну.
— Амарант, — вздрогнул, повернулся, сверкая взглядом, — закрой дверь с той стороны, — в глазах непонимание, блеск гаснет, молча кивнул. А у меня боль в груди словно не я выгнала, а меня, чертова истинная связь.
Я метнулась вперед, преградила ему путь, отталкивая от дверей:
— Можешь остаться, —злюсь на свою мягкость, — я еще ничего не решила! Но я не хочу, чтобы ты уезжал. Думаю, лучше, если ты будешь рядом с сыном и дочерью.
— Ты всегда можешь передумать, Надя, я пойму, — серьезно сказал мне и решительно пошел вон из комнаты, оставляя меня в полном раздрае. Я села на пол там, где стояла, и не знала, правильно ли я поступила или опять вляпалась как дура.
Дни пошла, как всегда, с той лишь разницей, что за столом теперь с нами сидел Амарант. Дети были счастливы, остальным все равно: Тоний занят Сайсой, Майра с Темием детьми, а Рамиро с Наури приезжали редко. Я думала, Суржик будет злится на меня из-за Амаранта, но тот лишь кивнул на мои слова и сказал, что его попытки разорвать истинную связь были глупостью, тем более сейчас, когда все потомки драконов стали сильнее чувствовать свою кровь, истинность тоже усилилась.
Амарант не пытался больше сблизиться или как-то еще повлиять, не меня. У него был свой кабинет, свои покои в гостевом крыле, и кроме столовой я редко когда его видела. Но после бала, который я приводила по причине сбора урожая и приезда нового соседа наместника, все изменилось.
Наместником оказался симпатичный мужчина, который весь бал строил мне глазки и набивался на ночной забег. Из-за чего я даже подумала, что Анодея с ним была знакома. Амарант злился и сверкал взглядом, и я впервые за много месяцев почувствовала его эмоции, собранные в комок, нежность, страсть и всепоглощающая ревность. Когда мы танцевали, мне казалось, его рука прожжет во мне дырку, так горячи были его ладони.
Наместник просил показать ему дворец и сад, которым славился Сахрам. Я разгорячённая танцами, решила, что прогуляться будет не плохо, и согласилась. У меня даже мысли не было, что этот индюк будет приставать после моего отказа. Но наместник прижал меня стене беседки и попытался залезть в лиф платья. Я сначала немного офигела, а потом наместника смел в сторону вихрь под название Амарант.
Как два мужлана, они дрались на кулаках, отчего со всех сторон пришли отдыхающие посмотреть, что там случилось. Галдеж, мужские подбадривания и женские смешки. Что я могу сказать, наместник уезжал с разбитым лицом и вывихнутой рукой, лечить я его не стала, Амаранту тоже досталось, его шрам лопнул и стал кровить. Я ругалась и лечила его, лежащего на кровати.
— Опять весь в синяках! – возмущалась я, — Ты сорвал дипломатический визит!
— Нужно было позволить ему и дальше вести себя с тобой, как похотливое животное? – прохрипел этот защитник.
— Нужно было просто не бить его, — сказала я, не зная, что ответить.
— Я не могу смотреть, когда другие раздевают тебя взглядом.
— Как-то жила без тебя эти годы, и сама справлялась, твоя ревность не к чему.
— Хорошо, больше не буду присутствовать на балах, — согласился Амарант и прикрыл глаза, делая вид, что хочет, чтобы я ушла, бесит.
— Ты тут из-за детей, не надо делать вид, что тебе есть дело, кто в моей постели, — его глаза в удивлении открылись.
— Я тут из-за тебя, Надежда, детям хорошо, когда я рядом, но без меня они не пропадут. А мне хорошо, когда рядом ты. Пусть за стеной, но я хожу по тем же коридорам, что и ты, ем ту же пищу, что и ты, и везде чувствую твой запах. Ради тебя я оставил свой город, дело своей жизни, ради тебя я тут! Я сожалею, что сделал это так поздно, но лучше так, чем всю жизнь без тебя.
Я даже не поняла, как оказалась на кровати, его лицо медленно приближалось ко мне, шепча страстно и так трепетно, что я сдалась. Просто закрыла глаза и отдалась инстинкту, своему телу, отдалась чувствам, которые желали пролиться или страстью, или желчными словами, и между ними, я выбрала страсть. Надеюсь, я не пожалею.
С этого дня, можно считать, начался новый виток моей жизни. Жизни с Амарантом. Он проник в каждый мой день, час, минуту. Я не могла надышаться им, не могла насмотреться. Я чувствовала, что это взаимно, и просто растворялась в этих эмоциях, любви, физическом раскрепощении. Наверно, это чувствовали все, потому что через месяц у нас намечалось множество свадеб, которые по правилам Сахрами всегда проводила я. Может быть, когда в городе будет заселен последний дом и людей станет так много что свадьбы будут проходить каждый день, я перестану это делать, но пока нас еще слишком мало.
Амарант сменил в своем городе управителя и переписывался с ним с помощью вестников, все же это наследство Арии, и его нужно привести в порядок. Из гостевого крыла он переехал в мою спальню, оккупировав половину кровати и нагло купаясь в ванне тогда, когда этого же хотела я. Приходилось купаться вместе.
Если я не видела его час, то неосознанно начинала искать, так же как и он, встречались по пути, со смехом дурачились. Я узнавала его, с другой стороны, в домашней, спокойной обстановке. Не скажу, что мы не ссорились. У каждого из нас свой багаж знаний и свое понимание видения мира, но я была благодарна ему, что он в отличие от того же Рамиро, всегда считался с моим мнением. Если я хочу собирать травы, он поедет со мной, будет оберегать и с удовольствием есть мои блинчики на костре, не будет нудеть, что мне лучше сидеть дома и думать о будущем. Если я хочу бассейн в огороде, он просто его выкопает, не спрашивая, зачем он мне осенью, лучше сделать его весной. Я впервые в этом мире выдохнула и перестала с тревогой думать о завтрашнем дне. Я наслаждалась нашими счастливыми днями и страстными ночами.
— Ты словно светишься, — сказала мне Майра на второй день, как мы стали жить с Амарантом вместе, — Теперь я вижу, что ты счастлива Анодея.
— У меня скоро будет или брат, или новая сестричка, — вылез из-за дивана Макс, который прятался там от Тония. Майра закашлялась, хитро посмотрев на меня, а я закатила глаза: мой ребёнок, как всегда в своем репертуаре, говорит, что думает.
