Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

С братиком Иваном Юрий Васильевич уже поговорил. Главное условие мирного договора должно стать отсутствие поселений на шведской стороне, на расстоянии ближе, чем сто вёрст от Ладожского озера, и отсутствие крепостей в финской части Швеции.

Не дожидаясь, пока Новгородский наместник воевода Дмитрий Фёдорович Палецкий Шереда проснётся утром, войско Юрия Васильевича погрузилось на ушкуи и, налегая со всей силы на вёсла, двинулось вниз по Волхову к Ладожскому озеру. Наконец-то хоть осень настала, и комары с оводами исчезли, мошка по-прежнему одолевала, но одна беда всяко лучше, чем три сразу.

Если по карте Меркатора и шведских картографов, нанятых Боровым, лаптями измерять, то путь предстоял приличный, вёрст двести. Но реки ведь ещё и кривулины всякие выписывают. Так что смело можно на полтора умножать. Седмица пути впереди. А потом ещё от устья Волхова, до начала Невы, до будущего Шлиссельбурга по Ладожскому неспокойному озеру, ещё более сотни вёрст. Нужно поспешать. А то вдруг шведы прямо сегодня уже войдут в Неву с запада.

Как вот тут разведку высылать? Посадить самых здоровых гренадёров на вёсла? Лоцмана и капитана с парой местных рыбаков, привычных ходить под парусом, нанять? Или вдоль берега конные разъезды отправить? Неправильный вопрос. Не «или», а «И». В войне любой разведка — это половина всего успеха будущего. Наняли семейку рыбаков, что в Ладожском озере рыбачат испокон века. Отобрали двадцать самых здоровых потешных, посадили в лодью всех скопом, и они полетели вперёд. Кроме того в Новгороде купили десяток хороший коней, и на них из поместных лучших выбрали наездников и стрелков, чтобы если, что отбиться сумели. Водоплавающие пошли в дальнюю разведку, а поместные только чуть вперёд забегают, а на ночевку в лагерь возвращаются.

Все пугают Ладожским озером, дескать, налетит буря, и всё, тушите свет, сразу к царство Нептуна. То ли спал Нептун, то ли попаданцы ему по нраву, но не стал он Борового к себе залучать, спокойно пропустил через свои воды. И ещё договорился бог морей с Зевсом громовержцем, и тот отгул взял, даже отпуск, настало бабье лето. Ветерок есть, и он как бы северо-восточный. Почти встречный сначала был, а вот после мыса Пайгага команды наконец парус поставили и гребцы чуть расслабились. Но ненадолго, навстречу неслась их лодка. Тут не спутаешь. Чтобы не оказаться нос к носу с врагом, все лодки у князя Углицкого меченые-помеченные, в центре паруса нарисован «Черный квадрат» Малевича.

— Чего там, Егор? — ну, а кого ещё на такое важное задание посылать?

— Осадили шведы Орешек. Сосчитать корабли не удалось. С десяток. А солдат много. Несколько тысяч. И пушки стреляют. Мелочь, — выпалил, не вдыхая командир роты потешных.

— А чего летели? Пусть постреляют. Нам теперь спешить некуда. В Ладожское озеро корабли не зашли.

— Нет. С крепости на острове в них тоже палят из пушек. Мимо кораблям не пройти, — обнадёжил Борового Егорка.

— Ну и гут. Пусть постреляют и те и другие. Нашим практика, полезно, а шведам всё одно умирать, им без разницы. Верстах в двадцати севернее пристанем к берегу.

Событие сорок третье

Шведы, чёрт бы их побрал, высадились не на южном берегу Невы, а на северном. И кораблики — бусы, как их русские называют, тоже к правому северному берегу прижали. А на южном берегу Невы всего с тысячу товарищей этих пасётся, и время от времени из мелких пушек в сторону острова и крепости палят. Что можно сказать? Можно сказать, что генералы у Густава Вазы полные идиоты. Вазоны. Так нельзя взять эту крепость. Разве именно осадой — измором. Ждать, когда у защитников еда закончится. Воды там столько, что всей Россией за всю жизнь не выпить. Там огромное Ладожское озеро. Очень даже пресное. В принципе, с востока такими лодьями, как у Борового, можно и провизию привозить, если желание такое возникнет. Пушки с кораблей шведских и с берега причалить лодкам не смогут помешать, а сама крепость ещё и прикроет от случайного ядра. Сейчас уже середина сентября. На что шведы надеются? До зимы стоять, а потом по льду ослабленных голодом защитников взять штурмом? Ну, вариант. Но ведь они, этот адмирал Яков Багге должен понимать, что Россия, Иван свет Васильевич, сюда войска пошлёт. Не будет сидеть на попе ровно и ждать у моря погоды. У Ладоги, вдруг шторм начнётся, и все шведы утонут. Нифига. Он соберёт огромную рать и пошлёт её побить «немцев». А шведов и десяти тысяч нет, и пушки маленькие, да и, если постоянно палить, то порох кончится. Новый же не подвезут.

Разглядывая сейчас в подзорную трубу эту диспозицию, Юрий Васильевич поражался тупостью скандинавов. Правильно они в Реальной Истории проиграли эту войну. Они её выиграть с таким командующим не могли.

Плохо было то, что шведы на обеих берегах Невы. Ударишь по одним, а вторые убегут. Эх, где там Попов, когда радио изобретёт? Сейчас бы связался с Иваном Васильевичем Шереметевым Меньшим, пусть он всем войском встанет вдоль Невы и встретит шведов, бегущих, ружейным и артиллерийским огнём.

Чего нет, того нет. Придётся всё делать самому.

— Орлы, тут шведы наши планы поломали все. Придётся нам воевать. Вон видите ту площадку, что из леса выступает? Туда поставим десяток Единорогов… Ну, сколько влезет. Восемь, так восемь. Десять — тоже нормально. Это не основные силы. Это — замануха. А остальная артиллерия кроме больших пушек встанет на опушке под прикрытием сосен западнее на пару сотен саженей. В ста метрах… ай, в пятидесяти саженях от заманухи установим большие орудия. Оба два. Заряжать их будем мелкой картечью. Шведов много. Их проредить надо. Эти Единороги на площадке выстрелят пару раз обычными ядрами по шведам и замолчат. Шведы бросятся их захватывать. Тогда пушкари убегают за большие орудия. Как шведы пушки наши захватят, эти замаскированные дуры по ним из мелкой картечи жахнут прямой наводкой со ста метров… с саженей пятидесяти. Единорогам ничего не будет… Надеясь, а вот шведам конец. Нафаршируют их чугунием наши орудия. Остальных потешные из карамультуков добьют. Потом пушкари возвращаются к своим пушкам, и опять по шведам ведут огонь. Ну и все остальные тоже. А рядом с орудиями расположим фальконеты и миномёты. Как веселье пойдёт, так они поддержат Единороги.

— Их там под десять тысяч княже, и если они все побегут с копьями и саблями на опушку, то просто снесут нас, — высказал сомнения лежащий на пузе на каменном выступе рядом с Юрием Васильевичем Костров.

Брат Михаил, прикрываясь от ветра с озера, написал первые слова уже, но Юрий его остановил. Понял вопрос. Сам предполагал такую возможность.

— Когда тебя избивают, то возможны два варианта, попытаться дать сдачи или убежать, шведы с минами не сталкивались, и в них одновременно сотни орудий не стреляли. Нет, не полезут они на кручу сюда по склону, они побегут. Дорога одна — вдоль Невы. И мы сможем несколько минут стрелять им в зад… в зады. Большая часть будет ранена или убита. А следом вы идёте и добиваете раненых. До Выборга без еды и кораблей им просто отсюда не добраться. Сдаваться начнут. Тут про другое нужно думать. Как нам, не повредив кораблей, и не подставляясь под пушки и мушкеты моряков, захватить все десять кораблей. Не из жадности, и нам они не нужны. С кем тут нам на Балтике воевать, не имея обученных команд. Это просто щелчок по носу Густаву Вазе. Он должен креститься начинать при слове «русский». И больше не ввязываться с нами в войну, кто бы и что ему не пообещал.

Про обещания князю Углицкому рассказал всё тот же подьячий Захария Суслов из Посольского приказа. Юрий Васильевич и информацию и компетентность «посольцев» оцених. Можно сказать, что у них хорошо разведка политическая поставлена. Нужно будет по возращению приглядеться к этому приказу, а то он политикой, понимаешь, решил не заниматься, а братик с боярами из-за своей спесивости посорились со Швецией, а кагого замечательного союзника могли получить. Так про обещания. Перед тем как ввязаться в войну с Москвой шведский король решил сколотить коалицию из Дании, Польши, Литвы и Ливонии под своим чутким командованием для похода за зипунами на Москву. Все кроме Ливонского ордена ему отказали, своих проблем хватает.