— Не боись, хронист! — Геракл ободряюще потрепал историка по худому плечу. — Со мной всё равно что у Зевса за пазухой.
Где-то впереди в темноте промелькнула иссиня-черная тень.
Софоклюс сдавленно вскрикнул. Геракл же, напротив, приободрился.
— Наверняка это какой-то местный одичавший водопроводчик, — громко произнес сын Зевса, бесстрашно ступая в таящую неизвестность тьму.
* * *
— Стой, кому говорю! — Расплескивая воду, Геракл кинулся за удаляющейся в глубь туннеля тенью.
Софоклюс истошно взвизгнул и бросился следом за убегающим героем. Перспектива остаться здесь одному казалась чистым самоубийством. Судя по крикам, сын Зевса окончательно сошел с ума, потому и погнался за жутким подземным монстром. С другой стороны, казалось немного странным, что монстр убегает.
«Наверное, заманивает в свое логово! — с ужасом подумал историк, из последних сил мчась за Гераклом. — Вот влип так влип!»
— Стой, кому сказал!
Геракл стремительно прыгнул на несшегося впереди неизвестно кого и сшиб с ног.
— Софоклюс, факел!
Подбежал запыхавшийся Софоклюс, у которого сердце уже несколько минут как временно переселилось в пятки.
— Посвети тут… по-моему, я его оглушил.
Историк посветил.
У влажной стены туннеля, слегка постанывая, лежал огромный бородатый мужик в красивых черных с позолотой доспехах.
— Тесей, ты?! — Рот сына Зевса сам собой широко открылся. — Но… за каким сатиром?
Продолжая тихонько постанывать, Тесей с трудом поднялся на ноги.
— Ох, моя голова…
В лицо Гераклу пахнуло перегаром.
— Что, снова нажрался? — вздохнул сын Зевса. — Небось на деньги, вырученные за золотое руно?
— Не-а, — мотнул головой афинянин, — те таланты я давно уже пропил.
— Хорошо, — кивнул Геракл, — в таком случае ответь, почему ты от меня бежал?
Тесей икнул.
— А я думал, что ты Минотавр!
— О-о-о-о… — глухо донеслось из сырых недр подземелья.
Софоклюс вздрогнул, оглянулся, но ничего, кроме пляшущих в свете факела причудливых теней, разобрать не смог.
— А это кто воет? — Геракл как следует тряхнул коллегу за плечо.
— Не знаю. — Тесей испуганно моргнул. — Я постоянно его слышу, ходит где-то рядом, сопит, взрыкивает, но на глаза не показывается.
— Может, стесняется? — предположил сын Зевса.
Афинянин снова моргнул и осоловело уставился в темноту.
— Так это кто, Минотавр?! — испуганно прошептал Софоклюс.
— Да нет, — Геракл весело осклабился, — какой там Минотавр! Всем в Греции доподлинно известно, что человекобык всего лишь пьяная галлюцинация Тесея!
— Неправда! — возразил афинянин. — Я лично его несколько раз видел.
— Ну и сколько ты перед этим выпил? — заржал сын Зевса. — Софоклюс, не бойся, он как налижется, так сразу идет Минотавра искать. Такой у нашего Тесея удивительный бзик.
На этот раз афинянин не стал протестовать; закрыв глаза, он медленно покачивался из стороны в сторону.
«Медитирует, — мысленно предположил Софоклюс. — Входит в боевой транс перед схваткой с чудовищем».
— А откуда вы с ним знакомы? — поинтересовался историк, даже под землей, в жутких туннелях царя Авгия оставаясь пытливым профессионалом.
— С кем, с Тесеем? — Геракл зевнул.
— Ну не с Минотавром же, в конце-то концов…
— Да плавали вместе на «Арго» в Колхиду за золотым руном. Доплыли мы, значит, до Мизии, ну и там меня аргонавты бросили. Наверняка не без вмешательства этого, который перед нами. Но я на дураков долго зла не держу. Эй, Тесей, ку-ку, просыпайся. Пора отсюда выбираться!
— Да-да? — очнулся Тесей. — О, Геракл, какими судьбами!
Сын Зевса скорбно вздохнул:
— Тесей, не дури, и вообще, что ты здесь делаешь?
— Как что? — возмутился афинянин и, зажав пальцами подбородок, крепко задумался.
— Нет, всё бесполезно, — махнул рукой Геракл, — он в сандалию пьян. Идем, дубина, по дороге вспомнишь.
Наугад свернув в просторный коридор, сын Зевса с радостью обнаружил в небольшом тупичке прочную веревочную лестницу, спускавшуюся откуда-то сверху. Под лестницей прямо из земляной стены торчала толстая ржавая труба с огромным зеленоватым вентилем. Под трубой имелась медная табличка с мелким выбитым текстом.
Геракл наклонился и в свете факела вслух прочел:
— «Воздушная помпа! В случае возникших в системе подземных водостоков неисправностей до конца открыть вентиль». Хм… Что такое помпа, я не знаю. А вентиль… должно быть, это и есть сие заплесневелое колесико. Эх…
Поплевав на руки, сын Зевса взялся за дело. Вентиль противно заскрипел и нехотя провернулся.
— Теперь вроде как всё! — довольно подвел итог проделанной работе Геракл. — Тесей, ты полезешь наверх первым!
— М-м-м… а собственно, зачем? — подал голос шатающийся афинянин.
Сын Зевса заговорщицки понизил голос:
— Там наверху Минотавр!
— Ах так! — вскричал афинянин и стремительно взлетел по веревочной лестнице, снеся крепким лбом очередную каменную крышку, закрывавшую лаз в опасные подземелья.
— О-о-о-о… — как показалось грекам, с большим разочарованием донеслось из недр каналов.
— Наш невидимый друг, похоже, сильно огорчен нашим уходом, — прокомментировал ужасающий вой Геракл.
— М-да, — согласился Софоклюс, нервно цепляясь за веревочную лестницу, — пожрать как следует этой твари сегодня точно не удастся…
Когда греки выбрались на поверхность, там уже вовсю царил прохладный осенний вечер.
Тесей безмятежно лежал в траве рядом с черным зевом подземелья и вроде как блаженно улыбался.
Геракл снова покачал головой, затем обрезал мечом веревочную лестницу и плотно задвинул каменную крышку.
— Идем искать колесницу!
Осоловевший от свежего воздуха историк радостно кивнул.
— Погоди, Геракл, а как же Тесей?
Сын Зевса неприязненно посмотрел на афинского героя.
— А пускай здесь пока полежит, протрезвеет…
И с чувством выполненного долга греки отправились на поиски непонятно где оставленной колесницы.
Глава двенадцатая
ПОДВИГ СЕДЬМОЙ: КРИТСКИЙ БЫК
— Ну, как там мой сынуля, не облажался, часом, у царя Авгия? — спросил у Гермеса Зевс, проспавший шестой подвиг своего любимого Геракла, так как накануне слегка перебрал за обедом пузырящейся амброзии.
— Всё прошло без сучка и задоринки, — ответил божественный вестник, крутя ручки настроек телескописа. — Правда, дворец царя Авгия дерьмом затопило, но это так, мелочь.
— Царь случайно не утоп? — с подозрением поинтересовался Тучегонитель, блуждающим взглядом ища, чем бы опохмелиться.
— Нет-нет, Авгий в полном здравии, — заверил владыку Гермес. — Сидит сейчас на крыше своего дворца и гневно потрясает кулаками в сторону Олимпа.
— Ругается? — с надеждой спросил Зевс, нашаривая под троном верный молниеметатель.
— Нет, — усмехнулся вестник, — только рожи корчит…
— А… — разочарованно протянул Громовержец, босой ногой задвигая грозное оружие обратно под трон. — Мне бы опохмелиться..
— Ты уже после обеда опохмелялся, — возразил Гермес.
— Да нет, после обеда я напился, — мотнул головой Эгидодержавный.
— Ну тогда я бы на твоем месте от опохмеления воздержался, — знающе посоветовал Гермес, с неудовольствием оглядывая слегка отекшее лицо владыки Олимпа. — Может, позвать Асклепия с его алкобоюсом?
Услышав об Асклепии, Зевс непроизвольно дернулся.
Методы борьбы с алкоголизмом у божественного врачевателя были те еще.
Например, алкобоюс представлял собою довольно замысловатое устройство. На одном конце стола ставилась емкость с амброзией, за стол сажался страдающий от пагубной зависимости, над головой которого вешалась огромная тяжелая дубина, соединенная хитрыми проволочками с алкоголесодержащей емкостью. Больной тянулся к выпивке и… Бац!.. Устройство срабатывало, охаживая выпивающего по его неразумной головушке.
— Да ну его к сатировой матери, этого Асклепия, — буркнул Зевс и недовольно поежился.
