Яркий свет фар вырывал из снежной мглы жуткого уродца. Существо напоминало ящера с вытянутой крокодильей мордой и широкой плоской тушей. Но самой пугающей его чертой было даже не это, а крупные полупрозрачные пузыри, нараставшие друг на друга на его спине. Пузыри были заполнены мутной жидкостью, в которой что-то постоянно шевелилось. Что-то живое, опасное, хищное – вот поэтому Альде и показалось, что она чувствует расщепленное сознание. Существо, своей тушей полностью перегораживающее ледяную полосу, было взрослой особью, которая таскала на себе детенышей. При этом детеныши не были безобидны, Альда чувствовала, что они куда агрессивнее родителя.
Раньше она и вовсе не поняла бы, чем может быть такая тварь. Но справочник охотника помог, она хорошо запомнила этого уродца даже на картинке.
– Это птиракс, – сказала она, стараясь перекричать воющий ветер. – Сам он хищный, но медленный. А вот его детишки могут вылезать из коконов и атаковать, они очень опасны.
– Без разницы, сейчас поплавают все, – спокойно отозвался Триан. – Подожди внутри, а то в снеговика превратишься.
– Нет уж, я лучше побуду с тобой!
– Это не нужно, но как хочешь. Все закончится быстро.
Оно и должно было закончиться быстро: птиракс был угрозой для колонистов, но уж точно не для легионера. Альда не сомневалась, что Триан быстро возьмет это существо под контроль и настоящей битвы вообще не будет.
Вот только он не успел даже попробовать. Из ледяного озера вырвалось тонкое черное щупальце, заканчивавшееся твердым наростом, очень похожим на наконечник стрелы – и действующим по такому же принципу. Оно пробило Триана насквозь так быстро, что легионер, не ожидавший ничего подобного, не сумел уклониться. Он лишь посмотрел на Альду, а в следующую секунду щупальце рванулось обратно, утаскивая его за собой в темные воды.
Птиракс не обратил на водное существо никакого внимания, очевидно, эти двое не интересовали друг друга. Его немигающий взгляд был устремлен на Альду, все еще не пришедшую в себя от ужаса, а из коконов на спине уже выползали быстрые голодные ящеры.
Она чувствовала, что Триан жив – и больше ничего, он не убрал блок сразу, а теперь ему определенно было не до того. Поэтому Альда не могла ни позвать его, ни помочь, каждый из них сейчас оставался сам по себе. И, глядя на шипящих ящеров, приближающихся к ней по снегу, она была совсем не уверена, что справится…
* * *
Город стал другим, Вердад чувствовала это. И дело тут было даже не в нападении снежных демонов или гибели ее деда – хотя более кровавого события в истории Орифии попросту не было. Снежных демонов изгнали, мертвых похоронили, систему безопасности усовершенствовали, а с работой деда вполне неплохо справлялся ее отец.
Но исчезло чувство безопасности и защищенности. Дед со своими капризами многим не нравился, однако его самоуверенность все равно воспринималась как сила, способная уберечь город. А что теперь? Его убили за пару секунд, попросту сожрали у всех на глазах! Новый правитель клянется, что такое не повторится, так ведь и первой атаки никто не ожидал. Ну и главной проблемой стало то, что виновных в диверсии так и не нашли.
Горожане изгнали снежных демонов, но враг все еще был рядом, ходил по одним улицам с ними, скрывался под масками знакомых лиц. Вердад надеялась, что теперь, когда Фаусте и Гектору наконец поверили, зараженных удастся найти и изолировать, но все оказалось не так просто.
Во-первых, нельзя сказать, что ее отец действительно взял и поверил Фаусте. Он был не настолько упрям, как дед, и допускал, что какая-то болезнь есть. Но он не хотел фокусировать на ней внимание толпы и переключился на другие проблемы.
Во-вторых, даже Фауста не могла толком объяснить, как происходит заражение и каких последствий ждать дальше. Ей разрешили проводить исследования, выделили целую группу ассистентов и собственный зал в больнице, однако пока это не приносило серьезных результатов.
В-третьих, с Гектора сняли обвинения, но в городе на него многие все равно смотрели косо. Они верили, что это он призвал снежных демонов, он ведь может, раз много лет изучал их! Объяснять таким людям что-то было бесполезно, они верили исключительно собственным выводам. Гектор быстро это усвоил, он старался не оставаться один и не отходить от центральных улиц.
Ну и в-четвертых, улыбающиеся люди больше не улыбались. Они сообразили, что их теперь будут искать, а они слишком очевидно выделяются. Они приспособились, научились вести себя правильно, они снова стали самыми обычными горожанами. Это приводило к подозрительности: недостаток знаний заставлял людей гадать, по-новому смотреть на родных и близких.
О былой беззаботности, за которую Вердад раньше любила этот город, уже и речи не шло. На улицах стало куда меньше людей, все старались держаться сами по себе. Оставалось лишь надеяться, что скоро Фаусте удастся создать точный тест, выявляющий зараженных, а еще лучше – лекарство. Тогда все снова будет хорошо… должно!
Вердад хотелось как-то помочь, приблизить этот момент, но она ничего не могла сделать, ей только и оставалось, что ждать. Отец вообще просил ее лишний раз не выходить из дома, однако сидеть в четырех стенах было невыносимо. Она выбиралась на прогулки и просто бродила по городу, рассматривая людей. Дни проходили один за другим, новых атак со стороны хищников не было, на Вердад никто не обращал внимания, и она расслабилась.
Как выяснилось, зря. Она, погруженная в свои мысли, и сама не заметила, как оказалась поймана в подворотне на окраине города. Прямо перед ней стояли трое мужчин, безмолвно наблюдавших за ней. Они не улыбались, и все же было в их глазах что-то чужое, не подходящее горожанам, да и людям вообще.
Вердад понимала, что это глупая мысль, но стыдиться не собиралась. Она не хотела выяснять, кто эти люди, ошиблась она в них или нет, ей просто нужно было уйти. Поэтому она развернулась и направилась обратно тем же путем, по которому пришла – и снова была вынуждена остановиться. Потому что дорогу перекрыли и здесь, на этот раз четверо.
За ней пришли разные люди. Мужчины и женщины. Охранники в форме, пекари, продавцы и грузчики. Те, кто не должен был объединяться и вести себя вот так – а это все равно случилось. Вердад даже не пыталась заговорить с ними, ей и так все было ясно.
Она знала, что шанс спастись у нее будет только один. Они-то наверняка предполагали, что вообще ни одного, что они просто схватят ее в этой глуши и… Она не хотела думать о том, что они планировали с ней сделать. Она просто не собиралась этого допускать.
Она бы не прошла мимо них, поэтому она и пытаться не стала. Вердад подпрыгнула, зацепилась за внешнюю лестницу ближайшего дома, подтянулась. Этими ступеньками редко пользовались, они покрылись коркой льда, и Вердад чуть не сорвалась – но что-то помогло удержаться. Пожалуй, желание жить.
Она знала, что за ней погонятся, а потому не оборачивалась. Ей нужно было добраться до охраны, до отца… до кого угодно! Она перебралась на крышу, прикидывая, куда двигаться дальше.
Но бежать было некуда, они идеально подобрали место для атаки. Вряд ли это было случайностью, должно быть, они наблюдали за ней днями. А Вердад думала, что она в безопасности, потому что она не важна… Гектор и Фауста могут разоблачить их, она-то тут при чем?
Но они не боялись разоблачения, они понимали, что смогут использовать ее. Если они сделают Вердад такой же, как они, им легко будет добраться до ее отца, и вот уже правитель колонии на их стороне… из-за ее наивной глупости! Она понимала, что допустила ошибку, успокоившись слишком рано. Исправить эту ошибку ей предстояло прямо сейчас.
Она бежала наугад – через здание, оказавшееся складским, на улицу, туда, где ее хотя бы не пытались схватить. Прохожих, как назло, не было… Да никого не было, кроме молчаливых людей, преследующих ее.
И не только преследующих: очень скоро зазвучали выстрелы. Они, похоже, использовали пистолеты с малыми пулями, предназначенные для охоты на рираши, не разрывные, но Вердад и этого бы хватило. Они намекали ей, что готовы убить – или вот так призывали остановиться? Она не знала наверняка. Она все равно бежала.
