– Думаешь, кишка тонка?
– Смотря что под этим подразумевать? Если насчёт того, что у тебя рука не поднимется на бедную слабую девушку – тут у меня нет сомнений: конечно, поднимется. Даже несмотря на то, что тебе ужасно хочется трахнуть меня снова. Особенно потому, что хочется, – подалась она вперёд и теперь пришёл его черёд отступить на шаг. – Ты в этом видишь свою слабость. И мою власть. А ты не любишь отчего-то зависеть. У тебя ничего не получится не потому, что ты не захочешь, а потому что не сможешь. Первая ошибка в бою – недооценивать противника. Ты полагаешь меня неспособной связать два и два? Не ты развеял чары, Ворон, и не ты разрушал собственные иллюзий – это сделала я. А ведь я даже не нападала. Я вообще ничего не делала. Твои чары расплелись потому, что оказались не в состоянии удерживать источник энергии внутри себя. Короткое замыкание и – бух! – ничего не стало. Не то, чтобы ты не пытался их чинить. Используя мою же силу! Поскольку не было никаких перемещений в город, как я теперь понимаю, ты откачал мою Силу и, переплетя со своей, попытался провести синхронизацию.
– На какое-то время сработало, – кивнул он. – Я правда недооценил тебя, думал, что ты глупее. Но Силы в тебе правда немерено, ты даже не представляешь – сколько. А потому, прости, я не могу позволить тебе поумнеть и повзрослеть – ты станешь слишком опасной. Возможно, даже страшнее и опаснее своего отца. Всему есть предел и больше того, что положено, никто брать не должен. Я ничего не имею против тебя лично. Мне правда жаль, что всё вот так должно закончится. Но что поделать? Таков мой долг, а долг нужно исполнять даже тогда, когда это тяжело. Особенно, если это тяжело.
В руках Ворона засветился боевой посох, возникший из ниоткуда, и Александра поняла – разговоры закончены.
С его стороны это было как представление последнего желания приговорённому к смерти.
– Ты глупец, Лоуэл-Ворон, – презрительно бросила Александра. – Ведь ты был как никогда близок к своей цели. Ты мог ограничить мою силу и связать моего отца, если бы чуть-чуть больше доверял тому, чего у тебя нет – своему сердцу. Я могла бы стать твоим щитом против Змея, ведь ему этот мир нужен постольку, поскольку он сможет положить его к ногам своей дочери и её матери. Он бы не стал рушить то, что угрожает разрушить заодно и меня тоже. Непротивление Злу насилием, – христианскую доктрину принято недооценивать. И сейчас ты увидишь, что бывает, когда насилию не удаётся сдержать Зло. Мне тоже жаль, Ворон. Очень жаль!
Вскинув посох, он ударил им об землю, явно рассчитывая, что Александра предпримет свой любимый боевой трюк – перекинутся перед атакой в змею. Сделай она это, сейсмические колебания, порождённые его заклинанием, оглушили бы её или обездвижили.
– Правило второе, – засмеялась Александра, легко гася его заклинание контр-атакой, – не стоит рассчитывать на то, что противник всегда будет придерживаться одной и той же тактики. Он способен учиться.
– Это работает в обе стороны, – огрызнулся Ворон, перехватывая магический посох, приноравливая его для того, чтобы нанести удар с большей ловкостью и искусством.
Синяя молния, сорвавшаяся с одного её конца, заставила Александру отпрянуть. Она даже немного удивилась, что успела.
– Ты не слишком-то расторопен, – засмеялась она, с наслаждением созерцая, как самообладание, и хладнокровие покидают Ворона, а природный темперамент берёт вверх над тщательно тренированной сдержанностью.
Александра понятия не имела о том, до какой степени в этот момент напоминала своего отца. И была даже более жуткой, потому что представить Змея в женской ипостаси задача не из лёгких, при всей его внешней хрупкости и андрогенности.
– Надо же! Не можешь попасть почти в неподвижно стоящую цель? А уж как петушился? «Я всегда был и буду сильнее»! – расхохоталась Александра.
Ей удалось уклониться и от следующей летящей в неё молнии.
– Ты плохо стараешься. Признайся, наверное, из-за моих чар? «Эх, Иван-царевич, что ж ты наделал? Ещё бы три дня подождал, я бы вечно твоею была»… – насмехалась Александра, чувствуя ледяную ярость, а вместе с ней какое-то нездоровое, сатанинское веселье.
Её больше ничто не держало! И тьма, как крылья, готова была поднять её вверх. А она больше не противилась ей.
Невидимое острое лезвие врезалось в кожу на плече, рассекая кожу и нанося рану. Горячие капли крови потекли по её руке.
Чёрт, он не играет! Он в самом деле намерен уничтожить её! Осознание этого подействовало на Александру как масло, которое плеснули в огонь.
– Если бы не твоя магия, ты бы была уже мертва!
– Какую из моих магий ты имеешь ввиду? – насмехается она над ним, пока они кружат друг против друга, как в танце.
– Я имею ввиду твой особенный дар, змейка. Если дать тебе время, ты станешь одним из самых страшных и очаровательных монстров. Как же я могу это допустить?
– Как много слов! Ты себя так настраиваешь? Или оправдываешь? Ты слабак, Ворон! Жалкий, никому ненужный мальчишка, всё время трескуче рассуждающий о долге, о борьбе с чудовищами. Ну, разве не смешно? Да любому, кто взглянет на нас с тобой со стороны, без слов станет ясно, кто тут чудовище! Бессердечная ты, синеглазая тварь!
– Моя слабость обусловлена действием твоего яда. Ты же суккуб. Секс с тобой, твои укусы сродни наркотическому воздействию.
– Понятия не имею, как действует эта гадость. В отличие от тебя, Пресветлый борец за правду, я никогда не принимала такую гадость.
– По собственной воле укус суккуба забыть невозможно. Эта страшная власть над чужой душой может быть разрушена только одним способом. Твои чары умрут вместе с тобой.
– Так вот что стоит за всеми твоими речами о борьбе с великим злом? Всего лишь жалкий страх попасть в зависимость?.. Ты боишься потерять – что? Твоё одиночество? Вот уж воистину, сокровище! Желаю тебе век с ним и не расставаться.
Александра заболталась и расслабилась, и синяя светящаяся молний ударила ей прямо в грудь. Боль огненной стрелой прошила внутренности, заставляя рухнуть на землю. Спутанные световые зигзаги опутали тело Александры с ног до головы, а выходящая их тела темнота словно боролась, не давая лучам-убийцам добраться до неё.
– Ну, вот и всё, – с грустью проронил Ворон и, опершись на посох, внимательно наблюдая за начавшейся трансформацией.
Александре казалось, что она попала в центр шаровой молнии или в эпицентр торнадо. Тело разрывало изнутри, сжигало яростным огнём. Будто все чувства, что до этого терзали её сердце, сумели материализоваться и теперь вознамерились разорвать её на части.
Ворон попятился, с ужасом глядя на неё, но Александре сейчас было наплевать на то, как она выглядит – ей на всё было наплевать! Боль достигла максимума. Земля под коленями тряслась (а она упустила момент, когда упала на колени), а когда буря улеглась, мир изменился. Теперь Александра получила возможность смотреть на всё сверху-вниз, будто возносясь почти до верхушек деревьев.
А потом пришло осознание – это не впечатление! Она действительно смотрит на поляну с высоты. Очередная перемена формы?
Распахнув пасть, Александра выдохнула, и яркая стена огня прошлась над лесом. Ух, ты! Здорово! Она теперь круче, чем ядовитая змея! Она теперь – дракон? Это даже лучше, чем Матерь Драконов. Не нужно кричать: «Дракарис!». Можно палить сразу всё, к чёртовой матери, как только такое желание приходит в голову. Всё в твоей власти – полёты и пламя.
К слову о полётах? Рожденные ползать летать не могут? Пришло время опробовать гипотезу практикой.
Она оттолкнулась от земли, распахивая перепончатые крылья. Ударила ими по воздуху почти так же, как пловец отталкивается от воды, помогая себе задними…хм-м… лапами?
Странно иметь человеческое сознание, когда у тебя пасть, лапы и хвост. Ну, да ладно…
Взлететь получилось легко, и полёт субъективно действительно походил на плавание. Она то скользила в воздушных потоках, то боролась с завихрением. В первом случае полёт доставлял ни с чем несравнимое удовольствие, во втором напоминал злой кошмар, в котором приходится сражаться со злым роком, чтобы не утратить контроль над ситуацией и не стать игрушкой ветра.
