Викториада (СИ) - Осипов Игорь

Сутра зарядил дождь. Причем, не просто дождь, а проливной тропический ливень. Вода стояла стеной, превратив яму с пандусом въезда-выезда из убежища в небольшой бассейн. Ливневка явно не справлялась с напором воды и в помощь ей снарядили бригады с вёдрами. Но единственное, что смогли добиться - это достигнуть некого паритета. Прибывшей воды было не больше, чем убывшей. Как в той задачке про бассейн и трубы. Благо герметичные ворота пока справлялись, и весь этот поток не хлынул в большой зал. Я оттарабанил свою смену в борьбе со стихией, куда меня снарядили с самой побудки, (наверное, как самого молодого) и промокший до нитки пошел переодеваться в свою комнату. Хорошо, что мне выдали комплект нижнего белья: трусы а-ля семейные и майка-алкоголичка - в этом непрезентабельном виде меня и застала Катя. Хорошо, что хоть так, а то предстал бы перед ней, как Аполлон Бельведерский, причём не очень его удачная версия. Я ойкнул и как кисейная барышня сдернул с кровати одеяло, закрыв своё непотребство. Катя хихикнула и выскочила за дверь, оставив щелку.

- Ты что только встал, лежебока?

- Где, там «только». Я в отличие от тебя - лодыря, уже два часа воду черпал. Вот - переодеваюсь.

- Извини, - она снова хихикнула.

На редкость смешливая девчонка оказалась. А там, возле троллейбуса мне так не показалось.

- Переодевайся. Я тебя на завтраке жду. Там сегодня винегрет, в честь праздника.

- Какого это праздника?

- Как какого? День солидарности трудящихся. Первое мая сегодня. Мир! Май! Труд! У вас что - такого праздника не было?

- Как же, как же. Был. Куда же без труда. Я вон сегодня целое утро праздновал. Трудился, маялся и мирился с этим фактом.

- Давай. Жду. - В щелке блеснул её озорной глаз, но я предусмотрительно стоял все ещё завёрнутый в колючее одеяло. Послышались топанье убегающих ног, сопровождающееся девичьим хихиканьем.

- Стучаться надо, - проворчал я себе под нос, прикрывая дверь плотнее.

Праздничный стол меня откровенно удивил, не то чтобы изысканностью блюд. Манную кашу, винегрет и котлету я, как бы, видеть был готов, но поразила подача. Никогда эти три блюда, в моем понимании, не соседствовали в одной тарелке. Несмотря на это, Катька уплетала всё за обе щеки. Следы от винегрета растеклись по губам и даже по подбородку, отчего она стала похожа на насытившегося вампира.

- Шадись, я тебе принешла. - Она указала вилкой на соседнее место, где на столе стояла широкая тарелка. (Ещё одно - манная каша и вилка, хотя тут еще и котлета с винегретом, так что, наверное, допустимо).

- Всё смешалось в доме Облонских. - Пробурчал я себе под нос, чем прервал поглощение девушкой столь сомнительного блюда.

- Чего? - Она вытерла рукой рот. - Чё у тебя куда смешалось?

- Не обосремя, говорю? - Я указал ей на свою тарелку.

Катя реально обиделась за повара и даже фыркнула рассерженной кошкой.

- Не хочешь, не ешь, мне больше достанется. Очень вкусно, между прочим.

- Я даже и не сомневаюсь. Только продукты не совместимые.

- Псих, - выкопала она из закромов своей памяти, данное мне ею же прозвище. - Ешь, давай, не каждый день тут такое готовят, только по праздникам. Все равно в животе все перемешается.

- Только это и радует. - Правда я не стал уточнять, что меня радует - первое ее умозаключение или второе, просто кивнул и стал лениво ковырять котлету.

Она пожала плечами и снова накинулась на винегрет, заедая его манной кашей. Жуткое зрелище.

Я, в данном случае, был приверженец раздельного питания и как мог, все-таки растащил еду по разным секторам блюда.

Катя же не заморачивалась и сметала все подряд и только что не мурлыкала от удовольствия.

- Дождь закончился, - продолжила она светскую беседу. - Сегодня выходной, все выезды отменены. Чем думаешь заниматься?

- Не знаю. Даже не думал. Меня сегодня подняли с утреца по раньше, поэтому весь настрой на выходной и сбился. - Победив котлету, я принялся за винегрет. Кстати, да… очень и очень.

Заметив мой удивленно-восторженный взгляд, Катя хмыкнула: - Я ж тебе говорила - очень вкусно. Была бы я начальником, я бы приказала каждый день меня так кормить. Так, что делать будем?

- Я думал, может в тир…

Катя хитро прищурилась: - На Галю глаз положил?

- Не-е-е.

- А чего? Она ж у нас первая красавица. Это ты ее в нарядах не видел, точно бы в нее втюрился.

- Вполне допускаю, но не в нарядах дело. Жесткая она, как тот пулемет, в котором ковырялась. Да и не из-за Галюни я туда хочу. Хочется освоить всё-таки стрельбу. Раз я попал в этот мир. Тут, я так понял, без этого никак. Да и, вроде получаться что-то стало…

- Стало, - согласилась Катя. - Ты реально молодец. Для первого раза так и вообще здорово. Я так с самого детства тренируюсь. А Галюня - так и вообще виртуоз. Она тебе с любого оружия в яблочко влепит так… с любой дистанции, на которое это оружие рассчитано. - Катя как-то по-детски хихикнула, отчего смесь манной каши с винегретом вылетела изо рта обратно на тарелку. Это ее совершенно не смутило, она собрала все обратно на вилку и снова запихнула в рот. - Она как-то со спецами на спор забилась и сделала их всех. Видел бы ты их рожи.

- А чего она тогда с вами за периметр не ходит, раз такой мастер?

Катя поперхнулась, от чего ее адская питательная смесь снова вывалилась на тарелку. - Ты только ей этого не говори. Детская травма. Она трое суток в соседней комнате с обратившимися родителями просидела. Теперь, когда мертвяков видит, на нее трясун нападает. Цепенеет. Не может на них смотреть, короче.

- Да уж… - Только и смог сказать я, вспоминая бабу Зою. Смог бы я с ней просидеть трое суток, да хотя бы день? Да ладно, хотя бы час…Вопрос! А тут родители и маленькая девочка.

Мерзко заверещал зуммер тревоги под потолком, чем-то напоминая мне мой героически погибший будильник в квартире, а над дверью красной лампочкой замигал желто-оранжево-красный светофор.

- Все, поели винегретику. - Катя с тоской посмотрела на недоеденную тарелку.

- А что это? - Я с интересом уставился на цветомузыку над дверью.

- Тревога. Красный уровень. Это означает - срочный сбор всех свободных от дежурств в большом зале.

- А мне можно?

- Можно?!!! Нужно!!! - Она запихала остатки винегрета в рот, наверное, оставить его недоеденным было выше ее сил и понимания о справедливости мира. - Давай, поднимай швою жадницу и бегом. - Прошепелявила она дожевывая. - Отец к опоздавшим в такие минуты особо суров. За опоздание одним нарядом по чистке туалетов не отделаешься.

Мне остатки столь сомнительного блюда было не столь сильно жалко, поэтому наше величество встали и побежали. К чести сказать, прибежали одними из первых, благо бежать было совсем недалеко - один коридор. Михалыч деловито поставил галку напротив наших фамилий, хмыкнув, посмотрев на часы. В зале перед гермодверью уже стояли бойцы спецназа в полной амуниции и с оружием, явно собираясь выходить на усиление периметра. Катин отец что-то втолковывал их командиру тихим голосом, после чего хлопнул его ладонью по шлему. Калитка в гермодвери раскрылась, и отряд гуськом скрылся из виду.

Народу прибавилось. Туалеты чистить никто не хотел! В строю стояла уже десятка три людей. Сергей Борисович встал перед строем, оглядев всех:

- Значит так, бойцы и бойцыцы. Тревога не учебная. Дальние камеры зафиксировали на подходе большое стадо. Мы подняли «биплик» и получили подтверждение. Стадо огромное. Такой толпы, мы еще не видели. Насчитали две волны из города. Идут неровно, скорее всего, и направления перекрывать придется шире, чем обычно. Поэтому, на периметр, кроме группы реагирования, пойдут все свободные. Примерное время контакта - полчаса. Вам пятнадцать минут на экипировку. Сбор здесь. Разойтись.

Не зная, как реагировать на информацию, я посмотрел на Катю. Вид у нее был сосредоточено суровый. Сразу понятно, что ситуация серьезная и шутить никто не будет.