Егерь. Вызов (СИ) - Скиба Николай

Люди поверят. Они захотят поверить — правда слишком страшна, а его версия логична и понятна.

Никто не усомнится в его словах. Почему бы им сомневаться?

Старый Ефим умер в том проклятом лесу вместе с Александром.

На его месте родился человек, который будет любой ценой защищать свою ложь и власть, построенную на крови Зверолова.

Глава 12

Холодная ярость наполнила меня до краёв. Нож отца плавно поднялся над поверженным телом Ефима, лезвие поймало отблески пламени огненной птицы. Этот старик — не просто враг. Это предатель и трус, который обрёк на смерть лучшего Зверолова деревни.

Ефим заслуживал смерти.

Я видел перед собой не сломленного старика с безумными глазами. Я видел тварь, которую нужно зарубить на корню, пока она не укусила снова. Пока не отравила ещё чью-то жизнь своим ядом зависти и лжи.

— Максим.

Голос прозвучал негромко, но в нём не было ни капли сомнения. Чистый, лишённый эмоций тон остановил меня на мгновение.

Я не опустил нож, но обернулся. Представитель барона стоял в нескольких шагах, его лицо оставалось бесстрастным, словно он обсуждал погоду, а не жизнь и смерть человека.

— Барон будет признателен, если получится допросить его, — сказал Николай тем же спокойным тоном. — Заметь, мы не останавливаем тебя, ты победил Истинную дуэль. Если хочешь убить — так тому и быть.

Всеволод медленно кивнул в знак согласия. Его взгляд скользнул по дрожащему от безумного смеха Ефиму, затем вернулся ко мне.

— Его светлость щедро оценит того, кто предоставил столь ценные сведения о происходящем в лесах, — добавил Мастер размеренно. — Но решение остаётся за тобой, Зверолов.

Я смотрел на Николая, готовый оттолкнуть его и закончить начатое. В моей руке дрожал нож — не от слабости, а от едва сдерживаемой ярости.

— Ты не понимаешь, — прошипел я, не отводя взгляда от Всеволода. — Он опухоль. И трус. Он валялся и смотрел, как человека разрывали на части, и не шевельнул пальцем. Но дело даже не в этом, а в том, что он делал с моей семьёй после.

Всеволод не дрогнул.

— Понимаю, — ответил он всё тем же ровным тоном. — И поэтому говорю — твоё право. Но подумай об информации, которую он может дать.

— Да о чём ты? — Я сделал шаг вперёд, нож снова поднялся. — Он должен сдохнуть!

Ефим внезапно перестал смеяться. Истерический хохот оборвался так же резко, как начался. Он лежал в грязи и смотрел в никуда пустыми, безжизненными глазами.

— Делай что хочешь, — выдавил он севшим голосом. — Мне всё равно.

В этих словах не было ни страха, ни мольбы. Только опустошённость человека, который выплеснул наружу правду, копившуюся в нём столько лет. Сейчас он представлял собой лишь пустую оболочку.

Я смотрел на него и понимал — старик раздавлен. Тайна, которая точила его изнутри все эти годы, наконец вырвалась наружу, и теперь от прежнего Ефима ничего не осталось.

Чувствовал, как всё моё нутро требует крови. Не справедливости — именно крови. Этот человек едва не отправил мать на каторгу.

Зарубить. Здесь и сейчас.

— Максим.

Голос матери прозвучал тихо, но в наступившей напряжённой тишине его услышали все. Она медленно подошла ко мне, её шаги были твёрдыми и уверенными. Лицо Ольги оставалось спокойным, но в глазах горел тот же огонь, что и у меня.

— Сынок, — продолжила она, останавливаясь рядом, — посмотри на меня.

Я нехотя оторвал взгляд от Ефима. Но в глазах матери я увидел не слёзы, не мольбу о пощаде. Лишь понимание и холодную решимость.

— Ты хочешь убить его за отца? — спросила она, кивнув в сторону старосты. — Или просто убить?

— Он просто опухоль, — ответил я.

— Понимаю, — согласилась мать, не отводя взгляда. — Он трус. Предатель. Но не убийца.

Она сделала шаг ближе, её голос стал тише.

— Настоящий убийца твоего отца — тот Друид Крови. Ведь именно он убил моего мужа. Эта тварь лишила нас всего. Ефим ничего не стоит, сынок.

Я почувствовал, как ярость внутри меня начинает меняться. Из слепой жажды справедливости она превращалась в нечто холодное и острое, как лезвие ножа.

— Так что выбирай, — продолжила мать, глядя мне прямо в глаза. — Хочешь просто убить — убивай этого жалкого труса. Он этого заслуживает. Но это не будет местью за отца, не обманывай себя… — она указала в сторону тёмного леса, — настоящий убийца где-то там.

Я смотрел на Ефима и вдруг понял — убийство этого сломленного старика уже ничего не даст. С ним покончено.

— Максим, я буду рада, — тихо добавила мать, — если мой сын отомстит истинному убийце отца. А не просто прикончит предателя, который уже сам себя наказал.

Её слова отрезвили меня.

Она была права. Ярость сменилась холодным расчётом. Мой настоящий враг — не этот жалкий старик. Мой враг — Друид Крови и та сила, что стоит за ним. Я не собирался идти по пути труса. Не собирался сидеть в деревушке и дрожать от страха. Работа с питомцами — единственное, чем хотелось заниматься. И этот Друид Крови запрещает изучать лес?

Чтобы разобраться в том, что на самом деле творится в лесах, мне нужны союзники. Влиятельные союзники. И сейчас представители барона предлагали мне именно это. Пойти им навстречу и отдать Ефима на допрос — это первый шаг к связям, которые так нужны, если я хочу разобраться в этом мире до конца. Прагматичный и единственно верный ход.

Да, Ольга права, истинные враги — где-то в самых глубинах леса. Нет никакого смысла добивать этого трусливого подранка.

Я медленно опустил нож, но не убрал его. Холодная сталь в руке служила последним аргументом.

— Что его ждёт? — спросил, глядя на Всеволода.

Вперёд выступил представитель барона. Его лицо оставалось бесстрастным, но в голосе прозвучал металл.

— Допрос у барона. Затем его светлость решит, — отчеканил Николай Остапов. — Темница или казнь. Но одно могу сказать точно: ему конец.

Этого было достаточно. Я сделал шаг назад, убирая нож в ножны на поясе.

— Тогда он ваш, — сказал я, кивнув на жалкую фигуру в грязи. — Надеюсь, барон оценит мой вклад.

— Без сомнения, — подтвердил Николай. — Его светлость по достоинству оценит жест.

Он шагнул вперёд, и я отметил про себя его выверенные, решительные движения. Этот человек явно привык брать ситуацию под контроль.

— Ефим, — официально произнёс он, — именем его светлости барона Валентина Красногорского ты арестован по подозрению в измене и саботаже интересов короны.

Я наблюдал, как Ефим безжизненно уставился на Николая. Он лежал в грязи, тяжело дыша, и смотрел на всё пустыми, стеклянными глазами. Куда делась вся его надменность? Передо мной валялся лишь сломленный, жалкий старик.

— Его светлости будет крайне интересно лично поговорить с тобой о Друиде Крови, — продолжал Николай Остапов, подходя ближе. — О том, как долго ты скрывал его существование. О том, какие ещё тайны хранят границы опасной зоны.

Всеволод без лишних церемоний поднял поверженного старосту на ноги. Ефим не сопротивлялся — висел как тряпичная кукла. Мастер быстро достал какой-то эликсир и насильно влил в глотку старика. Того слегка дёрнуло, он мотнул головой, но проглотил.

— А то ещё сдохнешь ненароком… — проворчал Мастер.

Я обвёл взглядом толпу. Люди молчали, провожая взглядами человека, который правил ими столько времени. На их лицах смешались шок, облегчение и растерянность. Каждый из них сейчас понимал: эпоха закончилась.

— Дедушка! — пронзительный крик разорвал тишину.

Я увидел, как Виола протиснулась сквозь толпу. Её лицо было искажено яростью и отчаянием. Она бросилась к деду, но местные преградили ей путь.

— ОТПУСТИТЕ ЕГО! — кричала она, пытаясь вырваться. — ОН НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТ!

Её взгляд впился в меня, и я ощутил волну чистой, незамутнённой ненависти.

— ТЫ! — прошипела она. — ЭТО ВСЁ ТЫ! ТЫ НАСТРОИЛ ИХ ПРОТИВ НЕГО!

Я выдержал её взгляд, не дрогнув.

— Твой дед рассказал правду, — холодно ответил я. — Всю правду о том, как умер мой отец. Ты сама всё слышала, Виола.