Чуть позже он сменит их на тяжёлый доспех из толстой кожи, ну а сейчас его задача воодушевить людей. Донести до каждого, что настал день, когда трусости в их сердцах нет места. Когда каждый должен достать своё оружие и дать солнцу блеснуть на стальной глади.
Здесь, в густой грязи, стояло две сотни человек. Здесь, в лучах негреющего солнца собрались все. Все мужчины и одна крепкая женщина. Лина — местный знахарь и лекарь, пришедшая на помощь без каких-либо вопросов и расспросов. Тогда Лина помогла Осси, спасла ногу рыжей воительница, а сейчас они стояли рядом, слушая речь Ансгара. В руках Лина держала двуручный меч из застывшей крови, с рукоятью из отрубленной руки по локоть. Я помню день, когда на моих глазах родилось это оружие, и оставлено в пасти медведя. Мы с Осси сумели разыскать кровавый меч, пройти с ним долгий путь, и теперь он находился в достойных руках женщины, способной сражаться наравне с мужчиной. Ансгару он больше не нужен, а в женских руках столь лёгкое оружие принесёт куда больше пользы, чем стальное.
— Пусть ваша сталь уставится на солнце! — взревел Ансгар на всю площадь.
Толпа мужчин, взявших в кольцо своего правителя, обнажила мечи, нацелив кончики клинков на ослепительное солнце. Лязг металла и уханье двух сотен глоток сгустили воздух вокруг нас, сделав его жарким. Они были готовы идти куда угодно. Они были готовы вступить в бой с чем угодно. Они понимали, что сталь кровокожих не убьёт, и всё равно были готовы с рёвом броситься в бой.
Я сделаю их уверенность еще сильнее. Их отвага и смелость будет награждена сполна.
Ансгар не проронил лишних слов. Вся его речь была направлена на создании в толпе победоносной атмосферы. Атмосферы победы, ради которой придётся пролить много крови. И мой дар лишь укрепит надежду в их сердцах. Они и так готовы умирать, но с этим — их рёв станет оглушительным, а в глазах вспыхнет пламя мщения.
Толпа резко умолкла. Люди замерли, не в силах пошевелиться. Их глаза шарили по сторонам в обезумевшем спокойствии. Ансгар им ничего не сказал. Моей крови на всех не хватит, но запасов Хейна сполна хватит, чтобы две сотни клинков покрыть коркой из застывшей крови.
Толпа чувствовала, как по их ногам струиться кровь. Алая гладь хлынула от моих ног и стремительно окутывала каждого воина, стоявшего в грязи. Минуло три удара сердца, как я почувствовал каждого. Каждого воина с мечом в руке. Тонкие кровавые сосуды быстро поднимались от алой глади по людской плоти к самому верху, словно проросшие из земли сорняки, опутывали тела и устремлялись к ладоням, сжимающих клинки.
Я не хотел лишней суеты. Мне не хотелось подходить к каждому и делать из их бесполезной стали — настоящее оружие. Я хотел всё и сразу. Возможно, я хотел насладиться их бесстрашием. Ведь я так страшно устал от страха.
Пять ударов сердца — и клинок каждого воина мягко поблёскивал на солнце алым. Алая гладь отступила к моим ногам, выпуская из своих тисков людей. Толпа качнулась, воины вернули себе свои тела.
Когда люди осознали, что в их руках не просто оружие, а самое настоящее оружие против кровокожих, воздух взорвался восторженными криками. Рёв был настолько сильным, что всех ворон сдуло с крыш. Недовольные птицы взмыли к небесам, швырнув нам в лица чернильные перья.
Толпа ликовала.
Толпа гудела и ревела.
— Инга даровала вам силу! — рвал глотку Ансгар, настраивая толпу на битву. — В ваших руках оружие, способное разить доспех кровокожих! Знайте это! Знайте! Ибо знание дарует нам победу! Бейте их, не зная страха! Бейте их без сожаления! Верьте в победу, и она ответит вам взаимность.
Как и обещал Ансгар, его люди шли во главе нашей армии. Мы шли по пыльной дороге в сторону солнца, достигнувшего своего зенита. Туда, где морская волна омывает песчаный берег, а город из отполированного камня станет отправной точкой к моей главной цели. Я улыбался, стоило мне обернуться назад и увидеть огромную колонну из воинов в кровавых доспехах, тянущуюся за нами огромным хвостом. Мои друзья рядом со мной. И даже Кара с нами. Волчица постоянно забегала вперёд, вынюхивала что-то, а потом садилась на задницу и дожидалась нас.
— Инга, — Ансгар шагал по правую от меня руку, толстая кожа его доспеха приятно похрустывала и скрипела. — А что дальше?
— Дальше?
— Да. После того, как мы победим? Ты распустишь по домам всех своих людей?
— Ансгар, ты еще не победил, а уже собрался домой. Нас ждёт всего лишь битва. И эта битва часть большой войны.
Ансгар смотрел перед собой на дорогу с гордо поднятой головой. Непослушные волосы трепал прохладный ветер, его губы давно обветрились и покрылись еле заметными струпьями. Отпив из фляги в кожаном чехле воды, он произнёс:
— Мы пойдём с тобой до конца.
— А ты точно готов? Даже я не могу видеть так далеко.
— У нас нет иного выбора. Я не смогу заснуть, не зная, что всё кончено. Посмотри на эти обветшалые дома с их забившимися в углы от страха жильцами. Когда мы минуем эти деревни, после нас останутся одни вопросы. Как думаешь, их жизнь станет спокойнее, или в их душах поселится тревога?
— Эти бедняги и так живут в тревоге. Тревога — их судьба. И когда мы уйдем — после нас останутся лишь вопросы.
— На которые эти люди будут жаждать получить ответы. Так и я. Я не смогу жить спокойно, пока не получу все ответы. Мы обязаны потушить их тревогу, разгорающуюся в их душах с каждым нашим шагом по их земле.
— Я думаю, в этом крестовом походе мы сумеем потушить полностью пожар тревоги.
Кара вдруг гневно зарычала. В её голове колоколом раздалась тревога.
Я приметил волчицу в нескольких сотнях метров от нас. Она стояла в боевой стойке у сваленных на песчаную дорогу ворот. Мы уже были в этой деревеньке, тогда еще, когда проходили по этой тропе в первый раз.
— Инга, — голос Ансгара стал тревожным, — что случилось? Кара бы не стала так реагировать на пустяк.
— Значит, там не пустяк.
Дрюня приказал всем остановиться, когда я, Осси и Ансгар кинулась к волчице. Деревенские дома, казавшиеся из далека целыми, оказались в удручающем состоянии. Двери выбиты, окна разбиты, у некоторых оконные рамы вывернуты наружу. Часть домов так вообще обвалилась.
«Кара, что ты видишь?» — спросил я, встав рядом с волчицей.
«Нечто. Ни зверь, ни человек.»
Мы двинули по пыльной дороге вглубь деревни. Гробовая тишина. Даже птицы не кричали, молчал скот. Раньше мне доводилось видеть такую картину: разбитые дома по обе стороны заасфальтированной дороги. Всюду стекла, ломаная доска, разбитая мебель, вещи людей и их изувеченные тела. Здесь всё было так же, но нигде не было тел. Трупы отсутствовали. Быть может, все успели разбежаться? Я даже не знал, радоваться этому или нет.
Углубившись почти в самый центр деревни, наше внимание обратил на себя один из домов по правой стороне. Одноэтажный, из толстых брёвен. Я его сразу вспомнил. Это дом Морты, женщины, чью дочку силой забрали кровокожи.
Окна выбиты, дверь нараспашку. Моё любопытство потянуло к этому дому, но раздавшийся внутри женский крик заставил меня замереть.
— Внутри кто-то есть! — рявкнул Ансгар, снимая с пояса свою жуткую булаву из отцовского черепа.
— Успокойтесь, — сказал я. — Нас целая армия.
Я вышел вперёд своих друзей и медленно побрёл к дому. Я вслушивался и всматривался. Женщина больше не издала ни звука, но внутри дома явно началась суета. Брякнула посуда, что-то разбилось о стену. Раздался скрежет половых досок, будто внутри разом сдвинули всю мебель с места.
Из окна вылетел стул, разнеся в дребезги оконную раму. Осколки стекла брызнули наземь вместе с расколотым деревом. Я замер. Скорее всего, моё приближение было замечено. А затем раздался нечеловеческий рёв. Громкий и жуткий. Такой может издать животное, но если только оно по-настоящему сойдёт с ума. На вопль боли это явно было не похоже. Да и не скажешь, что тот, кто внутри дома загнан в ловушку.
Вопль быстро нарастал. Раздался грохот, дом тряхануло так, словно в него врезался автомобиль. Дверь сорвалась с петель, подняв облако пыли. Рёв достиг апогея, когда нечто огромное всё же вырвалось на улицу из дома.
