Увидев Это, я реально напрягся. На середину дороги выбежал невиданный мне зверь. Он замер, стоило его обезумившим глаза различить мой силуэт в клубах песчаной пыли. Оленья голова с кустистыми рогами медленно обернулась на меня. И ладно бы это был обычный олень! Хрен там! Оленья голова была грубо приделана на медвежье тело. Почему грубо? Потому что я видел, как кровавый доспех, что покрывал толстой коркой этого монстра, сходился на груди чудища кривой линией. Кровь в отрубленной голове оленя отказывалась сливаться с медвежьей кровью в единый доспех, чётко отчертив линию ужасной раны, причинённой этим двум зверям каким-то затупившимся оружием, которым рубили и кромсали, пытаясь отделить голову от туловища.
Чудище мотнуло головой, тряхнув свисающие лоскуты плоти с окровавленных рог.
Сзади меня раздался глухой топот. Кто-то бежал. Я позволил себе обернуться на мгновение, так, чтобы монстр не выпал из моего поле зрения. Подбегающим оказался Дрюня. Мой друг уже сжимал готовую к бою уродливую секиру.
— Что… это… за… мразина⁈ — медленно, вкладывая в каждое слово бурлящее отвращение, проговорил Дрюня.
— Не знаю, — признался я. — Но животного в нём не так много, как это может показаться.
— Что ты имеешь ввиду?
— Его разум… я не слышу ничего.
— Так давай я разрублю на двое эту ошибку природы! — взревел Дрюня, с хрустом стиснув древко секиры.
— Не надо…
Чудище тяжело дышало. Выпученные оленьи глаза покрывала паутина из крови, они смотрели куда-то в разные стороны, но было ясно, что мы с Дрюней попадаем в его широкое поле зрения. Еще меня удивлял тот момент, что Это создание не падает на четвереньки, твёрдо стоит на двух лапах, подобно человеку.
Дрюня шагнул вперёд, заставив монстра громко взвыть.
Блять! Зачем? Андрей, вот зачем?
— Андрей, стой! — прошипел я, с трудом сдерживая себя от лишних рукоприкладств.
— Он хочет убить нас!
— Нет! Он боится нас!
Дрюня замер. Возможно, любопытство заиграло с его разумом, возникли вопросы, на которые можно получить ответы.
Огромное чудище оглушительно взревело, из огромного носа брызнула слюна. Монстр зашатался и накинулся на избу. Огромные лапища с длинными когтями, способными прошить меня насквозь, впились в брёвна. Раздался треск, домик содрогнулся.
— Что он делает? — полюбопытствовал мой друг.
— Защищает своё пространство.
Пологая крыша из досок быстро сложилась, обрушившись внутрь дома. Брёвна не устояли под натиском мускулистого монстра. Треск перерос в скрежет, брёвна расползлись, обрушив угол хаты, который утянул за собой всю постройку. Прошло меньше пяти секунд, и на наших глазах появилась обычная куча брёвен, как на лесопилке, размываемая облаком зернистой пыли. Я лишь моргнул, как внутрь меня влилась чужая боль и невыносимая мука. Под завалом кто-то есть…
Договориться здесь явно не получится. Этот монстр в кровавом доспехе — преграда на нашем пути, выпущенная на свободу ради страданий, мести и причинения боли. Неуправляемая сила. Дикий зверь, испугавшийся своего внутреннего голоса. Такой выкидыш, созданный не совсем матерью природой, оставлять в живых явно небезопасно для окружающих.
Монстр задрал голову и взревел мерзким голосом. Огромные рога, способные пронзить человека и поднять в воздух, тряслись, размахивая кусками содранной и повисшей плоти. Его кровавый доспех хрустел и стонал каждый раз, когда создание дергало лапами, а затем доспех хрустнул столь громко, что я вынужден был закинуть руку за спину и выхватить копьё.
Воздух разорвал свист.
Полу-медведь, полу-олень бросился на нас, но сумел сделать лишь пару широких шагов. Его доспех с треском раскололся. Наконечник копья пробил грудную пластину без особых усилий, вошёл полностью в грудь и вышел из спины, завалив землю под ногами монстра обломками доспеха. Кровь из смертельной раны хлынула во все стороны. Монстр выжал последний воздух из лёгких и рухнул наземь в нескольких шагах от нас с Дрюней. Торчащее из груди копьё не позволило ему упасть на живот, он завалился набок. Один из выпученных глаз погрузился в песок, когда второй еще продолжал пялиться в нашу сторону. Кровь обильно расползалась под дёргающимся телом и впитывалась в песок. Огромные лапища в предсмертной конвульсии рвали когтями землю, оставляя на ней четырёх-линейные борозды, которые быстро смешались между собой, превратившись в глубокую яму.
— Не могу на это смотреть! — со всем отвращением буркнул Дрюня и подошёл к монстру.
Уродливая секира взмыла в воздух. Дрюня охнул, обрушив оружие из двух содранных лиц на оленью голову. Хрустнул доспех, обломались рога, раскололся череп. Пялящийся на нас влажный звериный глаз выдавило наружу — на тонком канатике сосудов он дотянулся до самой дороги, налепив на себя песок. Монстр еще раз содрогнулся, выпуская последний дух, и замер.
Дрюня был явно доволен своей работой. С каким-то наслаждением он поглядывал на изувеченный труп монстра, валяющийся у его ног.
— Одним монстром меньше! — проговорил он с нескрываемым наслаждением в булькающем голосе.
Да, только их еще осталось бесчисленное количество, стоит мне обернуться назад и посмотреть на свою армию.
Я подошёл к чудищу, опустился на колено и схватился за торчащее из груди древко копья. Резко выдернул. Тело монстра заметно дёрнулось, не вызвав у нас никакой реакции, но безрогая и разбитая голова по инерции перевернулась на другой бок. Черепная коробка раскололась в области виска; Дрюнин удар раздробил череп, но осколки по-прежнему держались между собой на окровавленных соплях, которые полопались, стоило этому огромному телу содрогнуться. Череп окончательно лопнул, вывалив наружу покрытой кровавой слизью мозг. Это не был мозг животного. Он был мал, состоял из двух полушарий и был пронизан сотней извилин. Это был человеческий мозг, но смущал размер. Словно усохший.
Волна чуждой боли вновь окутала меня. Я с трудом оторвал взгляд от раскроенной головы оленя и перевёл его на поваленный дом. Тонкая струйка крови хлынула от моей ноги и потекла в сторону поваленных друг на друга бревен. Я двинул следом, прекрасно понимая, что меня ждёт впереди. Находка не обрадует меня, но так уж получилось, что дарованная мне сила способна исправлять некие ошибки.
Горячая кровь быстро отыскала источник боли и страданий. Горячее к горячему. Я отбросил несколько брёвен в сторону, раскидал доски. Послышался женский стон полный боли. Откинув еще несколько брёвен, женщина громко взвизгнула, раздирая глотку, а после громко зарыдала. Она уже совсем рядом.
Разобрав завал из досок, я добрался до стенающей женщины. Хоть её лицо и было залито кровью, а кожа местами разорвана, я сумел узнать в этом изувеченном теле Морту. Ту Женщину, что осмелилась плюнуть мне в лицо. Ту Женщину, у которой забрали кровокожи дитя.
Я опустился возле неё на колено. Мдааа, видок удручающий. Казалось, что каждая кость была сломана либо раздроблена. Из вспоротых ран сочилась кровь, вся её одежда посерела от быстро распространяющейся влаги и была изорвана. И рога оленя здесь были не причём. Причиной ужасных увечий стало обрушение дома. И ничто другое.
Я взял её ладонь, чтобы хоть чуть-чуть унять пронизывающую её тело боль. В её крови чувствовался адреналин, и… как странно… её тело выплёскивало гормон счастья. Почувствовав лёгкое облегчение, она чуть утихла. Вопли сменились стонами и тихим хрипом. Но даже сквозь стон она сумела заговорить:
— Где моя дочка?
— Твою дочку похитили, Морта. Кровокожи забрали её.
— Нет! — струйка багровой крови сорвалась с её губ и потекла по щеке. Стеклянные глаза уставились на меня. — Нет! Она вернулась…
Я посмотрел на изуродованный труп монстра. Неужели… Такого быть не может… Тот, кто это совершил, куда страшнее этого создания. Неужели они позволили себе убить дитя и забрать его мозг, только ради того, чтобы поместить в это тело, собранное из разных животных? Чудовища! Я всё больше и больше убеждаюсь в том, что наша битва несёт куда больший смысл в очищение этих земель от обезумевшей заразы! Что все эти люди, которых я обратил в кровокожих, испытали невыносимый ужас перевоплощения непросто так. Их жертва поспособствует созданию нового мира на этой земле. Каждый мною обращённый стал непросто кровокожим. Ему даруется честь встать в ряды сильнейших, идущих по правильной дороге.
