Чёрт, я вспоминал потом эту фразу, и казалось, что в этот миг она уже была готова на меня наброситься. Прямо там, в кафе, посреди зала. По крайней мере, поцеловаться со мной, если бы не сели за противоположные стороны стола — это точно. Но я, молодой да зелёный, только застеснялся и замямлил что-то вроде «Ну, не знаю, дедушке не понравится, да и далеко ехать», поэтому она поняла, что перегнула палку и тактично вернула разговор в привычное русло:
— Ты рассказывал что-то про своего родственника… со странным паролем вместо имени?
— А, да, так вот, прошло тридцать лет, Влипп-четыре-Восклицательный вырос, поменял имя на Порфирий. В обществе всё более-менее стихло, начали говорить о том, как бы принять Транспортный Протокол и перестать быть государством-изгоем. Континент, опять же, у жуков отвоевывали. И Порфирию кто-то рассказал всю эту историю про странное имя и завещание их отца. И тот, парень молодой ещё, конюхом работал — решил, что надо разгадать секрет. Поднял архивы, вернулся к тому самому старому альбому с фотографиями. На одном из фото Арчибальд Варламович был со странным рюкзаком — белым, очень рваным, с каким-то табло и цифрой четыре. А все родственники знали, что прадедушка был тем ещё франтом, одевался с иголки, всегда следил за собой. С чего бы он стал таскать такой рюкзак? Порфирий тогда стал искать людей, которые были в том фотоальбоме.
Двоих уже не было в живых — старые друзья Арчибальда Варламовича, он с ними занимался контрабандой. Один непонятный парень на фотках с рюкзаком был помоложе. Ещё он был альбиносом, легко запоминается, и Порфирий прогнал его лицо через купленную где-то базу контактов жителей Владивостока. Нашёл десяток слабых соответствий, но было понятно, что они не подходят по роду занятий. Потом на несколько лет снова забросил, учился, женился, карьеру пытался сделать. Но вдруг ему подсказали, что база-то контактов та была не полной, потому что на Владивостоке десять планетарных государств с разными воюющими флотами — полная анархия! Полетел он с поручением на Таймыр и там приобрёл у ритчистов базу знаний недостающих государств Владивостока. И оказалось, что этот альбинос работает не кем-нибудь, а антикваром! В крохотном государстве, не имеющем космического флота, причём рядом со свалкой разрушенного аванпоста Первой Московской Империи. Они туда пять веков назад добрались и потом всё бросили. Понимаешь же, контрабанда и антиквариат — всё очень хорошо сходится!
Дина слегка зевнула, хотя, возможно, от моего слегка монотонного голоса — рассказывал же я вещи вполне интересные, как мне казалось.
— То есть он решил искать тот рюкзак?
— Он взял ссуду во Внешнегалактическом Банке, понабрал вещей и полетел на перекладных во Владивосток. Через три месяца был там, неделю искал этого парня, потерял передний зуб в драке — так и не вырастил потом. В итоге — нашёл. Тот поднял журналы и говорит Порфирию, что Арчибальд Варламович приобретал у него сломанный квантовый рюкзак.
— Квантовый рюкзак? — Дина оживилась. — Это как так?
— Красивое название, — идея в том, что он как бы одновременно хранит все вещи и не хранит ни одной. В общем, это утерянная технология Первой Московской Империи, основанная на использовании очень редкого вида космофауны — карликового гипототема-вывертуна. Это как наши обычные космические коньки, на которых все корабли в подпространство ныряют…
— Я знаю, — немного раздражённо сказала Дина. — У нас же через пятьдесят минут экзамен по теории космофауны. А что за вывертуны?
Я осёкся, потому что задумался — а не является ли сказанное мною государственной тайной? С другой стороны, байка была достаточно известной у космических контрабандистов, и никаких бумаг на эту тему мы с отцом не подписывали.
— О них мало рассказывают, они… водятся только в глубинах пылевых туманностей, реликтовый вид. Поймать — целое искусство. Разновидность коньков-прилипал. Создают пузырь в подпространстве, только не в космосе, а в нашей обычной среде, внутри специальной колбы. Вроде небольшого мешка снаружи — а внутри сначала глотка, а потом двести кубометров пустого пространства.
— Вау! Я видела такое в одном фильме… Кажется, про зоопарк в багажной сумке.
— Ага. Проблема в том, что вывертун сам решает, что выплюнуть, а что оставить. И последний предмет пытаться достать очень опасно, если попытаться его вытащить, то вывертун может аннигилировать, или вывернуться наружу — что-то вроде небольшой вакуумной бомбы. Поэтому в рюкзак встроен счётчик, показывающий…
— Так рюкзак нашли? — поторопила меня Дина, взглянув на часы.
Я решил ускориться, потому что понял, что затянул рассказ.
— Ага. Но не сразу. Потом Порфирий с трудом нашёл корабль, на котором его папа был арестован, нашёл журналы, и увидел, что прямо перед арестом его папаша летал по окрестностям двух газовых гигантов в соседней с Владивостоком системе. Порфирий нанял волчка-ищейку, обученную искать гипототемов, летал по всем сорока спутникам, искал аномалии. И нашёл. На одной из маленьких бескислородных лун был курган из валунов, а в нём контейнер из напечатанного чугуния с программируемым квантовым замком. И написано «Здесь лежит сокровище». Набрал своё первое имя — Влипп4!, а замок его и спрашивает: «А вы точно наследник? Предъявите документы!» Ну, пришлось ему лететь сюда, в Иерусалим, искать контору, которая занимается старыми квантовыми замками, о том, что он действительно Влипп-Четыре-Восклицательный. И вот, девятого октября по среднемосковскому календарю, контейнер открылся. А в нём рюкзак лежит и инструкция к нему. Открыл, разбудил вывертуна — тот вышел из спячки и рот раскрыл. Засунул руку — достал слитки вольфрама, родиевые, осмиевые, калифорниевые, потом пошли большие инкрустированные вазы, видимо, китайские. По размеру больше рюкзака каждая!
— Ты выдумываешь! — улыбнулась Дина.
Достаточно по-доброму улыбнулась, но меня это почему-то задело. Одна из самых интересных историй семьи, а она так легкомысленно относится!
— Да нет же! Потом — оп! И достал свёрток каких-то очень дорогих трюфелей с датой заморозки пятивековой давности — оказывается, этот вывертун там мало того, что всё это хранит, ещё и процессы физические замораживает — вроде темпорального холодильника! И в списке указано не было, от древних хозяев ещё хранилось, получается. Всё достаёт, достаёт, уже гора предметов, и всё тяжёлое, что-то фонит радиацией неслабо. Да, помимо инструкции приложенной был большой рассказ Арчибальда Варламовича о том, как они это всё награбили, как за три ходки перевезли и распродали, но в четвёртый раз им на хвост села Инспекция Протокола, Орден Правопорядка, и местные, владивостокские спецы. Там страна с каким-то хитрым названием, Нарния Владивостокская, как-то так называется. Поэтому-то четвёртый схрон и остался…
— И чем это кончилось?
— Ну, в списке был указан восемьдесят один предмет, но последний-то доставать нельзя. Написано было, что непредсказуемые последствия. Дальше истории разнятся. На камерах всё вообще непонятно. Все очевидцы, как один, говорили, что Порфирий, он же Влип-Четыре-Восклицательный, был одержим поиском «главного сокровища». Дескать, оно там на дне должно где-то быть, и неучтённое. Один из команды корабля утвержал, что Порфирий залез в рюкзак с головой, слишком глубок полез. Другой говорит, что в этот момент корабль начал погружение, и начались вот эти вот квантовые эффекты. Третий вообще молчит — до того разговаривал, а после всё время просто молчит. Просто их потом всех допрашивали, и сроки отсидели…
— Так что с ним и произошло? — уже с нескрываемым раздражением спросила Дина, начиная собирать вещи. — Нам пора идти, опоздаем.
— Ну, в общем, квантовый рюкзак Порфирия проглотил, а потом схлопнулся в точку. Был рюкзак — и нету. А главным сокровищем, видимо, сам рюкзак и был. Случилось это всё… девятого октября, — повторил я, в надежде, что она поймёт весь драматизм и анекдотизм ситуации.
— Угу, — кивнула Дина. — Это какая-то особая дата?
