Погранец нахмурился, но в итоге кивнул.
— Цели визита?
— Сопровождение к месту командировки, — я кивнул в сторону Дины.
— Цель командировки? — спросил вояка у Дины.
— Исследование планетарной флоры и фауны, обмен опытом, — не моргнув глазом, выдала она.
— Да? — таможенник с недоверием посмотрел на неё, потом сказал. — Для политических беженцев у нас, если что, другой коридор.
— Мы не беженцы! — пылко воскликнул я, но Дина меня осадила.
Нежно обняла меня за руку и сказала.
— Мы пока не решили, и просто думаем, не решили. Если что — мы знаем порядок, как подать вид на жительство.
— Хорошо! — довольно кивнул вояка и отдал вам визы. — Всего хорошего.
Дальше мы несколько минут ждали челнок в нужный район. Он оказался весьма старым, но занятым лишь наполовину и достаточно просторным, с небольшими перегородками-купе, в одной из которых мы расположились.
Орбита была невысокая, спускаться нам предстояло чуть меньше часа. Двери закрылись, челнок покатился по рельсам в шлюзовой. Дина воровато оглянулась, проверив, что на нас никто не смотрит, и попросила.
— Слушай, поставь эти два чемодана друг на другу? Чтобы, типа, загородка получилась.
— Зачем? — насторожился я, но просьбу выполнил.
— Просто чтобы никто не подглядывал. Ну всё, можно и пообниматься, — она повалила меня на сиденье и уселась верхом, быстро расстёгивая комбез.
Я немного растерялся.
— А… Можно?
— Это у нас на корабле нельзя, потому что неуставные отношения на борту, а здесь мы не на борту и время нерабочее, поэтому можно, — зашептала Дина. — Ну, ты чего, неопытный совсем, почему руки не распускаешь? Распусти руки быстро!
Я послушался и распустил — это оказалось весьма приятно. Чувство опасности, что кто-то может подглядеть, лишь раззадоривало, и раздевательства пошли быстрее.
— Ну вообще, да, я, типа, в первый раз, — зачем-то некстати заметил я.
— Пофиг, — прокомментировала она, помогая раздеться и мне. — Ща научу.
Челнок тем временем уже выехал из шлюза на открытые в космос рельсы, и волчок, пасущийся на привязи, присосался к дну — нас слегка качнуло. Космический зверь подхватил нас и потащил к планете — легко и аккуратно, почти без ускорения.
— Ты чего так аккуратно, сильнее!…
Я зажмурился и по неопытности даже не сразу понял, что всё закончилось. Пискнул браслет.
Штраф (половой акт вне брака): −2 трудочаса
Получена премия: 10 трудочасов (приобретение первого сексуального опыта)
Получена премия: 5 трудочасов (попытка продолжения рода с гражданкой республики по ГОСТ-2669–034СО)
Вероятность успешного зачатия (исходя из циклов партнёра): 28%
— Для первого раза пойдёт… Вот зараза! — воскликнула она, с трудом переводя дыхание. — Мне сотню трудочасов сняли. Тебе что, нет восемнадцати⁈
— Ну, полгодика осталось.
— Зараза! Мне двадцать два, я думала, мы ровесники, — немного разочарованно сказала она, но тут же решила сгладить своё возмущение и снова меня поцеловала и принялась одеваться, приводить себя в порядок.
— Почему ты сказала, что думаешь получить политическое убежище?
Она фыркнула.
— Потому что этот бугай хотел это услышать, дурачок.
Я внимательно посмотрел на неё и понял, что, вроде бы, не врёт. Очень не хотелось бы после произошедшего узнать, что первой твоей девушкой была диссидентка.
— Расскажи хоть о себе, а то я ничего толком не знаю.
И она рассказывала — о том, что родилась на маленьком купольнике где-то на окраине, в семи погружениях от Челябинска, что потом батя поступил служить в Пограничный флот, а семья переехала в общинный казарменный дом в Военном Округе столицы. Но отца а толком не видела, возилась с двумя младшими братьями, а потом отец трагически погиб в ходе рейда против бандитского флота из «Астромига». Им выделили большой дом в Островном союзе, на новом архипелаге, и она твердо решила повторить дело отца. Поступила, как и я, в училище юнг и, точно как и я, закончила троечницей, потому и взяли лишь в Центральный Контрабандный флот.
— Зато можно не ходить в форме, и не измеряют длину волос и карманов, — усмехнулась она.
Это точно — подобным плюсам и я в своё время очень обрадовался. На этом ее история закончилась, потому что прозвучал приказ пристегиваться. Мы садились в сумеречном районе Бен-Гурион, солнце здесь всегда висело очень низко над горизонтом, а с ночной стороны дул пронизывающий ветер. Поэтому посадка выдалась тяжелой — бедного волчару кидало из стороны в сторону, пару раз нас подкидывало вверх — он пугался и отпускал гравитацию. Потом наступил самый неприятный момент — волчка увели в сторону, и включились маневровые. Трясло не слабо, верхний чемодан, который я забыл убрать, свалился и больно ударил по ноге.
— Ушибся? — с сочувствием спросила она. — У меня где-то восстанавливающие пластыри были.
— Ерунда, пошли уже скорее.
Челночный вокзал здесь лепился к стене глубокого каньона, уходящего с ледяной на солнечную сторону. Внизу, на километровой глубине бурлил мощный ледяной поток, обрывавшийся водопадом вдали на фоне низко зависшего над горизонтом солнца. Насладиться зрелищем мы не успели, толпа понесла нас по длинному широкому туннелю в сторону станций маглева. Обитаемое сумеречное кольцо здесь было пересечено сотнями хорд — прямых линий, проходящих через ночную и дневную стороны.
Чиркнули имперскими кредитками у турникетов — денег у меня осталось мало, но и билет стоил недорого. Ввалившаяся в вагон толпа прижала нас друг к другу — причём оказалось это совсем не романтично, скорее, травмоопасно — особенно если учесть, сколько месяцев мы провели в местах со слабой гравитацией.
— Много сегодня первого опыту, — хмыкнул я. — Первый раз еду на поезде и первый раз в давке, как-то к более комфортным условиям привык.
— Избалованный? Да уж, здесь не пообнимаешься, — её слова защекотали мне в ухо. — Ну, нам выходить через сорок минут.
— Всё равно — долго, — заметил я.
Мне по прежнему приходилось удерживать два чемодана, а рюкзак я перевернул на живот, вспомнив наставление по поводу действий в драке. Ещё, не дай бог, полезет кто-то в секретное отделение да и пропадёт в недрах вывертуна.
— Был бы наш контрабандный флот побогаче и обладал собственным нормальным челноком — просто высадил бы меня где-нибудь в нужной точке, всё равно местные станции слежения так себе работают. Либо просто приземлился бы на ближайшем утёсе.
— Приземляться дорого, да, но у вас есть челнок на нижней палубе, — парировал я. — Маленький, атмосферный, двуместный. Топлива только нет. Предусмотрели бы заранее…
— Это вот та самая фиговина, прикрытая большим тентом? — удивилась Дина. — Я думала, там очередной металлолом. Мне Ильич не разрешил посмотреть.
— Угу. Батя рассказывал, они как-то раз высаживались прямо из верхней атмосферы.
— С другой стороны — нам выходить на леднике. Ну или у ледника, я толком не помню. Ты на леднике когда-нибудь садился?
— Не-а.
— Ну и вот.
Впрочем, давка продолжалась недолго. От солнца осталась узкая красная полоска. Маглев-поезд вынырнул из полупрозрачного тоннеля и остановился рядом с двумя огромными небоскребами, вроде тех, что я видел у нас в районе Кирова. Еще на пару сотен вверх над ними торчали ветряки вперемешку с лепестками солнечных батарей, ярко освещённых спрятанным за горизонтом солнцем. Толпа вылезла наружу, и в вагоне осталась всего пара человек.
Я наконец-то плюхнулся на свободное сиденье, пока заходящие люди их не заняли. В противоположный конец вагона зашло всего четыре человека — крепкие, высокие, одетые в меховые жилетки. Трое темнокожих и один китаец. У одного в руках я заметил нож и сразу привстал, напрягся, также я обратил внимание, что у двух парней голые руки в крупной чешуе, как броненосца. Боди-модификанты, причём не кибернетические, а бионические — разновидность редкая в наших краях, и оттого — ещё более пугающая.
