Газлайтер. Том 28 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Привратник подтверждает готовность. Мол, координаты зафиксированы.

Берусь за руку Горгоны. Камень в руке пульсирует. Перенос — хлопок воздуха, лёгкий удар под дых — и мы уже стоим во дворе Рю но Сиро. Мощёная площадь под ногами, ровная плитка с гравировкой, прохладный океанский ветер тянет запах соли и зелёной хвои. Над башнями уже реет стяг с моим гербом — это, конечно же, Камила велела.

— Господин Филин Драконовладеющий, — вдруг из ниоткуда возникает Венглад, кланяется он низко. — Добро пожаловать.

— Ты меня прямо будто поджидал? — замечаю, вглядываясь в его мраморную физиономию.

Он делает удивлённое лицо. Настолько нарочитое, что стопроцентно — старикашка точно что-то скрывает.

— Как я мог знать, что вы появитесь именно здесь?

Смотрю на него подозрительно. Слишком уж точно стоял — ровно напротив нас со Змейкой, лицом прямо к месту появления портала. Но старик не телепат и, значит, не Провидец. Но вот точно он какой-то непростой.

Мы с Змейкой входим в замок. Минуя красочные гобелены в коридоре, на повороте меня перехватывает Камила. Жена выныривает из бокового хода в деловом костюме. Брови девушки взлетают:

— Даня⁈ Ты уже вернулся? — удивлённо хлопает длинными ресницами. — Ой, Змейка! Давно не виделись, милая!

— Я — Мать выводка, фака, — отвечает хищница лениво и без злобы, уже по привычке. Да и какая может быть злоба, особенно когда брюнетка её обнимает порывисто.

— Вернулся, — киваю. — Филиппинцы должны прийти. Ледзор разве не говорил?

Камила мнётся, хмурит лоб, вспоминая:

— Филиппинцы? А… да, говорил. Говорил. Просто не придала значения. Да и зачем? Всё-таки Ледзор с Кострицей же у нас — они разметают любых филиппинцев, как крошки со стола.

— Ну да. И правильно, нечего тебе заострять внимание на таком пустяке, — говорю. — Занимайся своими делами.

Она послушно кивает и вроде хочет ещё что-то сказать, но передумывает. Просто машет рукой и цокает каблуками в один из боковых проходов.

Змейку оставляю у одного аквариума с декоративными рыбками с наказом не есть, а сам двигаюсь в зал для совещаний. Именно оттуда ментальными щупами уловил знакомые импульсы Ледзора и Кострицы. Они обсуждают что-то громкое и с переходами на всё на свете: от филиппинцев до своих отношений. Когда вхожу, Ледзор сразу поднимает голову, радостно расплываясь в фирменной ухмылке:

— Хо-хо-холод, граф пожаловал!

— Ага, сложно было удержаться после твоей новости. Я, конечно, просил тебя слегка позлить филиппинцев, — говорю, приветственно кивая Кострице, которая как раз поклонилась мне, — но ты как-то чересчур быстро управился.

Кострица хмыкает или фыркает — в зависимости от того, с какого бока смотреть:

— Он съездил на ближайший филиппинский остров и устроил там драку, — сдала своего любимого с потрохами.

Ледзор бросает на неё укоризненный взгляд, потом на меня и грустно вздыхает:

— Вот так и доверяй после этого женщинам…

— Рассказывай, — говорю, подходя к столу, с интересом оглядывая накрытую под стеклом карту острова. Тут всё разрисовано — от больших на севере скал до единственной речки, что вьётся на юг. Рядом указаны соседние острова. — Что случилось-то?

Одиннадцатипалый разводит руками с видом «да вроде ничего»:

— Да так, одна неурядица. Но я не виноват, граф, что филиппинцы такие мелкие. Захожу я, значит, в местный бар на одном из их островов, приглядел скамью за столом — и сел. А оказалось, что я сел на филиппинца.

— Ты его раздавил, что ли? — приподнимаю бровь. Пока всё звучало как анекдот.

— Нет. Но он обиделся до глубины души. Позвал друзей. Мне пришлось пообщаться вежливо.

— Не убил никого?

— Ну я же говорю — вежливо, без жертв. Почти. Ну а потом, как водится, пришлось уходить, потому что больше мне в этом баре не наливали. В общем, теперь четыре больших катера собрались и идут к нам с того острова. Похоже, это местные пираты или кто-то вроде того — посудины ржавые, сами пассажиры в бронежилетах, с дрянными автоматами.

Ну, звучало пока приемлемо. К нам идут не регулярные части, а всего лишь бандитосы с острова.

— Ладно, — говорю, складывая руки на груди. — А гвардию ты успел призвать? Через портальный камень — не велика наука. Два десятка человек перекинуть запросто можно.

— А как же, — уверенно кивает Ледзор. — Я выбрал себе парней, граф.

И в этот момент Кострица почему-то делает такое лицо, будто вот-вот начнётся землетрясение. Грустное, с отстранённой обречённостью — как будто она знает, что сейчас я увижу и мне не понравится. Она даже отходит от Ледзора на пару шагов. От греха подальше.

Я прищуриваюсь:

— Что вы там опять натворили?

И тут со двора доносятся странные звуки — какие-то тяжёлые удары, хрюканье, вопли и… шуршание фольги?

Я поднимаю бровь:

— Кто на заднем дворе?

— Гвардия тренируется, — с гордостью отвечает Ледзор.

Подхожу к окну, заглядываю вниз. И офигеваю.

На заднем дворе по кругу бегают два десятка толстяков-гомункулов. Эти ребята из Южной Обители уже отъелись земной еды до отвала. Кто-то задыхается, кто-то падает, кто-то катится по гравию, как мясной шар. Один вообще жуёт на ходу шоколадный батончик. Но все телепаются еле-еле, с отчаянным хрюканьем. Бегом это сложно назвать.

Я медленно поворачиваюсь к Ледзору:

— Ледзор… — протягиваю. — Из всех гвардейцев ты выбрал себе в подручные гомункулов?

— Ага, хо-хо, — с гордостью говорит Одиннадцатипалый. — Я решил вырастить своих бойцов. Не брать готовых. Натуральный отбор и кастомная прокачка!

— Ты совсем охренел, — констатирую я.

— Почему, граф? Ты сам разрешил брать, кого хочу! Я из них сделаю машины для убийства! — морхал усмехается.

Кострица вздыхает, качает головой:

— Милорд, пожалейте этого отмороженного дурака. Его явно в детстве роняли не раз.

— Да нахрен ты взял гомункулов, Одиннадцатипалый… — поражаюсь я. — Эти колобки всегда едят даже на бегу! Это же антипехота!

— Ну я же говорю! — восклицает он. — Сделаю из них командос! Это будет моя Морозная гвардия!

Я снова смотрю в окно. Те же двадцать колобков бегают по кругу. Некоторые уже на четвереньках ползут. Один упал и делает вид, что отжимается, хотя просто брюхом по земле толкается, не поднимаясь. Но, с другой стороны, — все упорно стараются. Надо отдать должное. Их бы ещё на диету посадить, а иначе толку-то немного выйдет.

— А чем ты их так замотивировал? — спрашиваю с любопытством.

Ледзор самодовольно улыбается:

— Обещал сводить их к гейшам. Мы же в Японии, а местные бабы — сок…!

Кострица, не удержавшись, заехала Ледзору сапогом под колено — и свалила гиганта на пол.

Я хмыкаю, не обращая внимания на стонущего морхала, раскинувшегося, как поверженный идол. Вообще-то, в чём-то бородатый прав: лучшая мотивация для одиноких гомункулов — это женское внимание. Проверено.

— Как далеко филиппинцы? — уточняю.

— Через полчаса будут, — отвечает Ледзор с пола. — Катера у пиратов ржавые и долго тащатся.

Связываюсь по мысли-речи с Венгладом:

— Не занят, дружище?

— Всегда к вашим услугам, Господин Филин Драконовладеющий, — тут же отзывается старик.

— Какой транспорт есть на острове?

— Две яхты для снабжения и вертолёт — вместительный, на пятнадцать человек. Правда, почти не используем. Только для редких грузов на внешней подвеске. Последний раз применялся для доставки стройматериалов на ремонт.

— Пилот найдётся?

— Мой племянник имеет лицензию. Сейчас укладывает камни в саду, но готов приступить сейчас же.

— Давай, — говорю. — Готовьте вертолёт.

Мы поднимаемся в воздух. Вертолёт гудит так, будто вот-вот развалится от перегруза. И неудивительно: со мной — Змейка, Кострица, Ледзор и десяток толстячков-гомункулов. А вообще вертушка, хоть и старенькая, но видно, что о старушке заботились. Впрочем, новую мы себе можем позволить, а потом надо обзавестись транспортом для рода Баганида — в награду за годы службы этому острову. И это не считая военных вертушек, которые тоже надо пригнать на остров.