Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир

Затем мы пили чай, и постепенно хозяйка пришла в себя, забыла про испуг, а за привычными кухонными хлопотами вообще освоилась и перестала меня считать за чужака. Ещё бы, столько вместе пережили. Я сидел в новой рубахе и внимательно слушал рассказ о девичьих страхах, о том, как я её напугал, когда поздней ночью начал ломиться в дверь избушки.

Спина моя совсем не болела, шишка на голове не беспокоила. Напоминала о себе лишь когда я её беспокоил. Спросил, не страшно ли ей одной в этой маленькой избушке?

— Здесь родители живут и работают. Им в город было нужно, так я их подменяю. На две ночи. Завтра днём они вернутся.

Девушка перемежала русские слова с польскими, волновалась, похоже. Было это заметно, и я тоже взволновался. Что это, как не намёк? Мол, времени всё меньше и меньше, а я всё сижу и сижу. И я начал действовать…

У девушки я оказался не первый, судя по некоторому её опыту, и не второй. Поэтому вёл себя вольно, но и лишнего не допускал, самоконтроля не терял. Средств контрацепции не было, так что здесь лучше обойтись без детей. Поначалу опасался намотать на винт, но девчонка мои опасения поняла своим девичьим чутьём и тут же успокоила, уверила, что с ней всё хорошо.

Ну а про меня и не спрашивала, а я и не говорил. И знал, что не обманула меня девчонка, не соврала. Я и сам видел, что следит она за собой. Волосы на голове чистые, ухоженные и пушистые, и сама пахнет хорошо, приятно даже. И тот факт, что сегодня она в город за лекарствами бегала, ничуть ей не повредил. Свежестью от неё так и пахло. Неиспорченный цивилизацией человек.

И оба мы знали, что встреча эта наша случайная и единственная, что больше она не повторится, поэтому и брали от неё всё, что только можно было. И спина у меня никак не напоминала о себе…

Ну а то, что приходилось частенько вставать и подкидывать в печь очередную порцию дровишек, не мешало, а лишь добавляло толику пикантности в наше кувыркание и продлевало действо.

Заснуть получилось под утро, выдоила меня девица досуха. Не успел закрыть глаза, как меня растолкали.

— Пора вставать, скоро родители вернутся, — нежно поцеловала меня девушка, прильнула ко мне грудью и тут же отстранилась, отпрянула со смехом, показала острый язычок, облизнула им припухшие губы. — Вставай, завтрак уже на столе.

Подводить девушку не стал, поднялся. Вот тут-то и спина о себе напомнила, и голова загудела колокольным звоном. Похоже, бутылка шампанского явно оказалась лишней, пошутил про себя. М-да, тот удар по голове даром не прошёл.

Поморщился, и девчонка меня поняла, тут же метнулась к столу, подхватила крынку и протянула мне.

Сомневаться не стал, приложился сразу, по запаху определил, что это молоко. И откуда только взяла? Ведь ещё вчера ничего подобного не было, это я точно знаю. Колдунья, не иначе.

А потом я ушёл, поцеловал девушку на прощанье, отвернулся и пошёл, не оглядываясь, в сторону дороги. Не хотел, чтобы бросилась на шею, чтобы плакала. И оглянулся только тогда, когда избушка почти скрылась за деревьями. Показалось или впрямь сумел разглядеть тонкую фигурку девушки в полушубке и платке на пороге приютившей меня избушки. Вздохнул и прибавил шагу, наверное, всё-таки показалось.

За спиной у меня висела полупустая котомка, в которую сердобольная подружка натолкала мне бутербродов. Не пожалела съестного, от души нарезала сала и мяса, переложив всё это добро ломтями вчерашнего хлеба. И отпускать в одном пиджаке в дорогу не стала, принесла откуда-то с улицы отцовскую куртку, засаленную, но тёплую, и протянула мне.

— Попадёт тебе за куртку, — с сомнением оглядев потасканный подарок, пожурил я девчонку.

— Так, — с самым беспечным видом махнула она рукой. — Бери, тебе сейчас нужнее.

Посмотрела, как я одеваюсь в дорогу, подошла, поправила ворот куртки, ухватила меня за отвороты и притянула к себе. Встала на цыпочки и крепко впилась в губы. Оттолкнула.

— Иди.

Я и пошёл, сначала за порог, потом на дорогу и дальше в город. Расстояние тут невеликое, за час-полтора дойду быстрым шагом. По крайней мере, так меня девушка уверяла. Что буду делать в городе? А ничего. Куплю билет на поезд, воспользуюсь для этого чужим паспортом, и поеду домой, в столицу. И уже там будет понятно, что мне дальше делать, как жить. Времени подумать об этом будет достаточно, дорога предстоит долгая…

Глава 14

Плотная стена деревьев, в которую втягивалась дорога, оказалась обыкновеннейшей, загущенной до невозможности, лесопосадкой. По ширине это великолепие едва превышало полусотню шагов, а дальше раскинулось заснеженное поле. Из рассказа девушки выходило, что пройти мне предстоит по нему около пяти вёрст. Дальше будет ещё один небольшой лесок или рощица, и за ней уже появятся городские окраины.

Одно плохо, на поле царствовал ветер. Как я не запахивал поплотнее дарёный полушубок, а продувало меня насквозь. Немного не так, не продувало, а поддувало снизу, из-под полы, так сказать. Довольно быстро окоченел, и чтобы немного согреться, перешёл на лёгкий бег трусцой. Снег под ногами весело похрустывал, а я постепенно втянулся и даже начал согреваться. Совру, если скажу, что получал от этого удовольствие, но деваться было некуда и приходилось шустренько перебирать ногами.

Бег быстро вытряс из головы ночное приключение, и воспоминания об обиходившей меня хозяйке избушки постепенно стёрлись из памяти. Было с ней хорошо, но оно, как и всё хорошее, прошло, и нечего воспоминаниями голову забивать…

К городской окраине мне уже было жарко, руки без перчаток и те не чувствовали холода. Перешёл на быстрый шаг, постепенно замедлился и активно закрутил головой — за заставой дорога разделялась на несколько направлений, разбегалась кривыми лучами в разные стороны, утекала куда-то вдоль вросших в землю домишек. Нужно определяться, какое из этих направлений моё. Именно там, по уверению девушки, и находилась интересующая меня лавка.

Дежурившие у полосатого шлагбаума закоченевшие солдатики покосились в мою сторону, сопроводили взглядами, но останавливать одетого в непритязательную одежду путника не стали. Не посчитали нужным проверять, потому как намётанным глазом сразу определили, что брать с меня нечего.

Напоследок глянули с завистью и отвернулись, продолжили приплясывать и топать ногами. Ещё бы не позавидовать, я же в город направляюсь и вскоре наверняка окажусь в тёплом трактире, пропитанном ароматами дешёвой сивухи и такой же дешёвой закуски.

Меня же интересовала более или менее порядочная лавка. По уверениям девушки, чем дальше от окраины, тем чаще они будут попадаться. Вот и крутил головой, вглядываясь в изредка встречающиеся вывески. Через пару перекрёстков показалось, что домишки вокруг пошли богаче, ограды уже не выглядели убогими, не падали на землю под своим весом, а стояли прямо и гордо, всем своим видом указывая прохожим на достаток хозяев.

Тянуть не стал, открыл дверь первой же приличной, на мой взгляд, лавки и шагнул через порог. С мороза внутри показалось особенно жарко, брякнул над ухом колокольчик, и за прилавком тут же материализовался продавец. Или хозяин, лавка-то в жилом домике расположена.

— Добрый день, — поздоровался. И сразу же оглядел содержимое лавки. Одежда здесь точно есть, вон её целый ворох в углу навален. Но подойдёт ли она мне? Сейчас и узнаю. Спросил.

Мужчина в ответ промолчал, лишь головой кивнул и не сводил с меня настороженных и вопросительных глаз. Ну да, видок у меня тот ещё. Из нормальной одежды сапоги, и всё. Брюки истрепались, о щебёнку истёрлись. Ещё немного, и дыры засветятся. Рубаха вот почти новая, так её, как и пиджак с чужого плеча, под полушубком не видно. И голова без шапки, что сразу понятные подозрения навевает. Приличные люди без головного убора не ходят. Тем более, в такую пору. Будь морозец чуток покрепче, и всё, отморозил бы уши, и превратились бы они в самые настоящие лопухи. И тогда точно ни одна шапка на голову не налезла бы.