Кризис в Урлии (ЛП) - Шредер Карл

Харман не стала указывать на очевидное — что в регионе было всего две армии с достаточной численностью для подобного принудительного замирения. «Упрощение» Бернардиса сводилось к оккупации, а ее можно было подкрепить только полноценными силами вторжения.

Она снова перевела взгляд на беспорядки. «Мы работаем с тем, что нам досталось». А досталось, как выяснилось, немало; портативный тактический ИИ закончил свой анализ, и внезапно вид на шоссе — уже значительно перекрытый метками дополненной реальности — превратился в тактический ландшафт. Комбатанты стали красными, ее люди и бразильцы — синими, бегущие гражданские — белыми. БПЛА теперь отслеживали каждую засеченную ими винтовку и пистолет.

— Идентифицированы лидеры, — сказал тактический ИИ. Стрелки указывали с неба на полдюжины бегущих фигур.

Харман вспомнила, как прочла о довольно спорном утверждении военного историка С.Л.А. Маршалла, будто большинство бойцов в атаках Второй мировой войны не сделали ни одного выстрела ²⁴⁸, и была поражена возможностью того, как мало из солдат — в историческом плане — когда-либо стреляли из своего оружия при штурме. Современные армии, конечно, действовали иначе — и в результате были куда летальнее ^(пер.15).

Но не та, впрочем, армия, за которой она наблюдала. Или? «Это что, полиция?» Урлийская полиция прекратила сотрудничество с коалицией после того, как городской совет объявил о своем намерении вытеснить фермеров. Теперь она видела по одну сторону многочисленные фигуры в спецназовской экипировке, двигавшиеся широким веером по полузастроенным улицам. От них отступало неорганизованное, но вооруженное простонародье; многие просто убегали, но некоторые отстреливались.

— Полиция Урлии разгоняет беженцев, — сказал ИИ. — Мы перехватили передачу несколько минут назад; полиции приказано вытеснить фермеров из города.

Харман обменялась взглядом с Бернардисом.

— Выбор, — сказал Бернардис, — кажется несложным.

— Но если мы сцепимся с полицией…

— С севера на вашу позицию надвигается сельское ополчение, — сказал ИИ. — Семьдесят процентов наших симуляций показывают, что прямое столкновение с полицией повлечет от 50 до 100 жертв. У нас есть план вмешательства.

Харман оглянулась на свою секцию. Те занимались последней проверкой боевых роботов ²⁴⁹. Она не боялась самого боя — что за себя, что за солдат, — но последствия того, что союз с местными властями полностью рухнет, были ужасны. Четкое разделение на друзей и врагов, которое показывал сейчас тактический ИИ, может не пережить этого утра, и в этом случае единственным выходом из этой неразберихи может оказаться «упрощение» Бернардиса.

— Сержант Харман, командир санкционирует применение нелетальных силовых средств, чтобы рассеять толпу. Вам не разрешается повреждать следующую инфраструктуру….. — Она смотрела на свой AR-дисплей, пока тактический ИИ помечал различные детали окружающего в соответствии с приказами, затем посмотрела на Бернардиса, который кивнул, получив аналогичный приказ. План тем временем разворачивался как серия нумерованных прозрачных блоков, спускающихся с неба и рассекающих городской ландшафт на части. Каждый блок содержал задачу и путевые точки, разграничивая и пространство и время, чтобы показать, каким образом должен быть разделен и сдержан противник. Потенциальным вражеским бойцам уже были присвоены веса в соответствии с их вооружением и оценочной важностью. БПЛА служили как безотрывно наблюдающие глаза — отслеживали, кто к кому обращается за поддержкой или приказом. ИИ и его сородичи на БПЛА, круживших высоко над головой, взламывали разговоры в локальной сети примерно с той же целью. В считанные секунды Харман разобралась, кого следовало нейтрализовать, чтобы свести на нет поступательный момент накатывающего снежного кома ситуации.

— Запускайте собак.

Солдаты отпрянули от роботов, шесть из которых потрусили в направлении столкновения. Безголовые оливково-зеленые звероподобные фигуры размером с немецких догов ²⁵⁰, «собаки» оснащались системами активного подавления; в канадском варианте это были звуковые пушки ²⁵¹, но восемь бразильских роботов не так деликатничали, будучи оснащены микроволновыми болевыми излучателями ²⁵². Вид их действия со стороны напоминал какие-то чудеса, причем чудеса из разряда жутковатых, поскольку всюду, куда бы они ни поворачивали плоские квадраты, закрепленные на гибких опорах на их спинах, люди просто поворачивались и убегали. Теперь «собаки» стрелами ринулись в толпу и, используя пастушьи алгоритмы ²⁵³, подсмотренные у работающих овчарок, начали разгонять толпу. Урлийскому полицейскому спецназу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что собаки не на их стороне — они открыли огонь, но собаки принялись извергать фиолетовый дым и эффективно уклоняться.

У сельского ополчения не было защитного обмундирования, и его порыв начал разваливаться еще до того, как его члены вступили в бой. У полиции дела пошли получше, как только включились их собственные системы — и как только они поняли, что коалиция больше не придерживается нейтралитета. Тем не менее, все выглядело подконтрольным, пока стратегический оверлей Харман — перевернутая карта города, висящая (или так это выглядело) в небе высоко над городом — не начал рыжеть. Аккуратно вырезанные сектора города — которые были раскрашены в соответствии с позицией военно-гражданских советов, поддерживающими мир в каждом из них, — желтели, наливались оранжевым и даже краснели.

Внезапно Харман получила сообщение: «Сержант, в ходе симуляции ваша тактическая ситуация пересмотрена. Займите безопасную позицию, указанную на вашем дисплее AR, и ждите новых приказов».

Харман огляделась вокруг сквозь пелену фиолетового дыма, блокирующего ИК-излучение, и сквозь сами здания. Бернардис уже выводил свою секцию из этого квартала и направлялся к портовым окрестностям. Там одинокая полоска синего цвета указывала на новую тактическую точку: в районе складов, приютившихся под высокими бетонными стенами городских вертикальных ферм.

Намвар стоял на 44-м этаже вертикальной фермы и рассматривал безлюдные улицы. Ему пришло в голову, что он, как ни был молод, все же успел вырасти в этом городе. Сайрус всегда смеялся над мыслью, что Урлия — настоящий город; это просто становище, говорил он, только из бетона. За последние несколько десятилетий китайцы построили 200 сборных городов, и все они были такими же блестящими, новыми и безликими, как Урлия; с чего бы ему ожидать, что этот неуклюжий мегаполис на берегу океана будет чем-то отличаться? И все же сейчас, когда он видел, как разбегаются по домам дети, когда наблюдал, как собираются на углах улиц в кучки защитники района, все крича и куда-то указывая, когда заметил, что автомобилей без водителя, зловеще кружащих по многочисленным центрам города, становится гораздо больше, чем автомобилей с пассажирами на шоссе, Намвар загоревал о своем доме.

Коалиция потеряла контроль. Городской совет и ополчения — тоже. Осталась только сила, дотянувшаяся своими связями до каждого района ²⁵⁴, до каждого бизнеса, да так, как никогда не удавалось законным властям. Теперь эта сила разыгрывала свою карту, отдавая приказы на предательство — в большом и в малом — по всему городу.