– Подарки потом, – сразу решила Женя. – Учись ждать.
Пока Женя мыла посуду, Эркин в кладовке наскоро разобрал мешки. Здесь его куртка…
– Эркин, все вещи доставай. Я посмотрю, какое оно чистое, – заглянула в кладовку Женя.
– Хорошо. Вот… – Эркин вынес на кухню все свои мешки. – Вот. Здесь овощи, мне в имении дали. Подарили. Ларри, он на огороде работает, и Мамми. Она там на кухне и вообще… над жратвой главная.
– Над чем? – переспросила Алиса.
Эркин остановился и вдруг густо, до того, что лицо его стало коричневым, покраснел.
– Над едой, – заторопился он. – Вот. Вот кабачки, патиссоны, огурцы, кукуруза, – выкладывал он на стол подарки Ларри и Мамми. – Цветная капуста, помидоры мы съели, а там ещё картошки немного. Вот, Женя, это гостинцы, правильно?
– Правильно, – кивнула Женя, быстро обмывая огурец и вручая его Алисе.
Алиса оглядела огурец и убежала показать его Спотти и остальным.
– Эркин, ты… ты следи за языком, – тихо, но сердито сказала Женя. – Пожалуйста.
– Да-да, Женя, я понял, – так же тихо ответил он. – Прости, Женя, мы… мы там ругались легко. Я привык…
– Ну, так отвыкай. – Женя улыбнулась и уже мягче добавила: – Эта ж обезьянка всё за тобой повторяет. И за столом. Последи за собой, хорошо?
– Да-да, Женя…
У него был такое виноватое лицо, что Женя невольно потянулась к нему. Обнять, успокоить. Он порывисто ответил на её объятие.
– Вы опять? – Алиса вернулась на кухню. – А остальное?
– Сейчас, – Женя мягко высвободилась. – Овощи все?
– Да. Мало, да? Но это… нам так, подарили…
– Нет, что ты. И картошки много, Так. Кукурузу я прямо сейчас поставлю, – хлопотала Женя. – И на обед сегодня сделаю… рагу овощное, вот!
Алиса, догрызая огурец, молча стояла возле мешков Эркина, всем видом показывая, что терпение её велико, но не безгранично.
– Ты себе хоть купил что-нибудь? – Женя поставила на плиту кастрюлю с кукурузой. – Ей теперь долго вариться.
– Да, – улыбнулся Эркин. – И накупил, и… выиграл.
– Это как?
– Соревнования были. Олимпиада. Я призы получил такие, что… – конец фразы он успел проглотить. Да, язык придётся подвязать. Женя права: ругань так сама и лезет.
– Вот что, неси всё в комнату, и там посмотрим.
– И куртку?
– Конечно.
Эркин взял из кладовки свою джинсовую куртку, подхватил мешки и в сопровождении Алисы понёс всё в комнату. Тут же пришла Женя, посадила Алису на кровать и сама села рядом.
– Вот, мы теперь как зрители. Показывай.
– Вот, – смущённо улыбнулся Эркин. – Уезжал с одним мешком, а приехал с двумя.
– Правильно, – кивнула Женя. – Так и надо. Ты ж на заработки ездил, а не на гулянку. И куртка новая. Молодец, что купил.
– Я её не покупал, это приз, я на скачках четвёртым был.
– Ты в скачках участвовал? – удивилась Женя. – Ну-ка, надень, покажись.
Он надел куртку, повернулся перед ними.
– Отличная куртка, – похвалила Женя. – Тебе идёт.
Он улыбнулся, снял её и бросил на стул.
– Пояс тоже призовой, – пояснил Эркин, – за конное мастерство.
– А это что? – немедленно спросила Алиса.
– Потерпи, потом всё расскажут, – Женя обняла Алису и слегка прижала её к себе. – Куртка, пояс… богатые призы.
– Это ещё не всё, – он торопливо рылся в мешке. Выругавшись про себя, вывалил на стол свои рубашки, нашёл многоцветную. – Вот, это тоже приз. За метание ножа. Я там шестое место занял.
– Какая нарядная! – восхитилась Женя.
– Ой, яркая какая! – засмеялась Алиса.
– Да, а вот… – Эркин дёргал застрявший ковёр. Мешал баульчик, но он не хотел доставать его раньше времени. – Вот. Я в борьбе ещё участвовал. Первое место взял. И главный приз.
Он наконец вытащил ковёр и развернул его. Взвизгнула, захлопала в ладоши Алиса, ахнула Женя.
– Ой, красота какая!
Алиса сорвалась с места, подбежала и зарылась лицом в ковёр.
– А мяконький! Ну, мама, ты пощупай какой!
– Ох, Эркин… господи, что же у вас там было? Неужели призы такие давали?!
– Olympiad, – ответил он по-английски и сразу спросил: – А по-русски как?
– Олимпиада, – пожала плечами Женя.
– Да, ковбойская олимпиада, вот. Женя, на пол положим?
– Мягкий он для пола. Ох, какая прелесть. Жалко его на пол, затопчем.
– Ну… на кровать тогда, да?
– Давай. Не велик он для кровати?
Алиса путалась у них в ногах, тёрлась лицом об угол ковра. Он покрыл всю кровать, свесился до пола и даже лёг на пол. Женя погладила мягкий ворс ладонью.
– Ну какая же прелесть, Эркин. А если… если его на стену повесить? Половина стене, а половина на кровать ляжет. Как ты думаешь?
Эркин вспомнил разговоры в Бифпите – ему тогда это же говорили – и кивнул.
– Ага, Женя. Давай так сделаем. А… а на ночь как?
– А просто, – Женя быстро подобрала свисающий край. – Вот так. Собрать, уложить к стене… он же мягкий.
– Хорошо. Его просто прибить к стене, так?
– Н-нет, надо подумать. Ладно, это потом. Давай пока… давай сложим пока пополам и вот так.
Вдвоём они застелили кровать ковром более аккуратно. Алиса скинула тапочки и немедленно залезла на кровать с ногами.
– Ну, мам, ну, я чуть-чуть, ну, он такой мяконький…
– Ладно уж, – рассмеялась Женя, – попрыгай.
– Вот, это призы, – Эркин вернулся к столу. – Остальное я всё купил.
Алиса самозабвенно кувыркалась и валялась на кровати, а Женя подошла к столу, и Эркин показал свои приобретения. Рубашки, трусы, новые джинсы на нём, носки, полотенца, шейные платки, мыло, остатки чая в жестянке, рюкзак, бумажник… Женя одобрила все покупки.
– Ты молодец, Эркин, теперь ещё на зиму…
– Нет, у меня всё есть. А теперь… – Эркин запустил руку в мешок, нащупывая пакет. – Вот. Это тебе, Женя.
Женя как-то нерешительно взяла блестящий, переливающийся золотом пакет, повертела в руках, разглядывая эмблему.
– Монро? Эркин, это от Монро?
– Да. Это тебе.
– Это же дорого, Эркин, безумно дорого. Что это, Эркин? – Женя никак не могла подцепить заклеивающую край пакета бумажную печатку с эмблемой Монро. – Ну, что это? – чуть ли не со слезами в голосе повторила она.
Пакет наконец раскрылся, и золотая шаль скользнула ей на руки, стремительно разворачиваясь.
– Ой, Эркин, – замирающим голосом сказала Женя, подхватывая падающее на пол золото. – Это же… это…
– Это тебе, Женя, – повторил Эркин, не зная, что ещё он должен сказать.
Наконец Женя справилась с выскальзывающим из рук шёлком, накинула шаль на плечи. Оглядела себя и пошла к стоящему на комоде зеркалу.
– Мам, ты вся золотая, – сказала сидящая на кровати Алиса.
– Господи, Эркин, – выдохнула Женя, – господи, у меня в жизни такого не было.
– Тебе… нравится?
– Ты ещё спрашиваешь?! – немедленно возмутилась Женя. – Да я о таком и мечтать не смела! Господи!!! – она порывисто повернулась к Эркину так, что концы шали взлетели, едва не задев показавшегося вдруг низким потолка, обняла и поцеловала в щёку. – Эркин я ж таких подарков никогда, да вообще, Эркин… ну что ты молчишь, Эркин?
– Я… я на тебя смотрю, – наконец выдохнул он.
Женя метнулась обратно к зеркалу, встала боком, вскинула голову. Эркин смотрел на неё, окутанную золотым переливающимся шёлком с длинной, ниже колен, тоже золотой бахромой, на гордо вскинутую голову с уложенными на затылке в узел тёмными, а сейчас будто подсвеченными этим золотом волосами. Переступив, Женя оказалась в солнечном луче, и шаль так заблестела на солнце, что Эркин даже зажмурился на мгновение. Даже Алиса замолчала, глядя на Женю.
Не отводя глаз от Жени, Эркин нащупал в глубине мешка пакет с баульчиком, но не решался нарушить тишину.
– Спасибо, Эркин, милый, – Женя медленно шагнула к нему и опять обняла за шею, поцеловала, нет, просто прижалась губами к его щеке.
– Мам, а за подарок дважды целуют?
– Сколько захочешь, – рассмеялась Женя, отпуская Эркина. – Теперь Алисе, да?
