На прорыв! - Мазур Степан Александрович

Остатки распотрошённых тел складировали в те же чёрные мешки. Их должны были захоронить на поверхности в числе прочих. Крематорий больше не включали. Дым и смог постепенно вытягивала вентиляция города. Углекислый газ направили в гидропонику на радость растениям. Фотосинтез без участия людей в здании служил временной, но довольно эффективной мерой переработки воздуха. В ответ растения делали всё, чтобы воздух насыщался кислородом.

На втором этаже Андрейка безошибочно прошёл до комнаты, где лежал после операции бледный Зиновий. На половину щеки у него красовался алый рваный шрам. Воздействие «Летаргического сна» давно закончилось, но Ольха накачала боевого друга снотворным под завязку, чтобы не нашёл причин покидать отделение восстановительной хирургии в ближайшие сутки.

– Батя спит, устал. – Андрейка коснулся руки Зёмы. Тот улыбнулся во сне. – Видит хорошие сны. Пойдем к волку, тётя Клава?

– Идем. – Ответила Клавдия и повела парня дальше уже сама. Украдкой поглядывая на мальчика, она могла лишь предполагать, как телепат влияет на мозги других людей. Делает ли он это осознанно или нет, должна была ответить научная группа, которая сейчас располагалась этажом выше. Это в том случае, если мальчик вообще позволил собрать о себе хоть какие-то данные.

Рядом с помещением, где лежал Зиновий, располагалась комната, где в потолок смотрел Дементий. Он не был связан по рукам и ногам, не был накачан успокоительными. Но в комнате в то же время не было ни одного лишнего предмета. Парень лежал на матрасе, обмотанный в простыню и просто пытался понять, что произошло. Куда делась часть «воспоминаний», нестыкующихся с привычной картиной мира. Чьи лица стоят перед ним наяву, он не всегда понимал. Отнять у человека половину жизни, пусть и иллюзорную, означало лишить его части личности.

Вот такой разобранный, половинчатый Дементий теперь и посмотрел на Андрейку в стекло массивной двери. Ольха просто выделила пациенту время, чтобы разобраться с собственными мыслями. И только от того, что он скажет по итогу, и зависело основное лечение.

Порой лучшие лекарства это одиночество и время.

– Дяде плохо. Он потерян. – Обронил Андрей.

– Не будем тревожить Демона, – все же сказала Клавдия мальчику.

– Ага, – быстро согласился вихрастый парнишка. – Я потом с ним поиграю.

Сама Ольха, отстегнув от костюма алые перчатки, возилась в хирургической комнате с панелью управления. Руки хирурга-робота летали над бритой гортанью волка с бешенной скоростью, скрепляя связки восстановительным лазером. Высунутый раздутый язык волка медленно, но верно уменьшался в размерах, пока совсем не исчез в пасти. Сама пасть закрылась, а вместо горлового хрипа и сипа волк теперь лишь поскуливал.

Он задышал носом. Только глаза тревожно подергивались. Как и мышцы шеи на закрепленной голове. Он хотел убежать, но крепления не позволяли сделать ни одного лишнего движения.

Увидав гостей и округлившиеся глаза Поверенной, Ольха с ходу сказала:

– Я бы не стала его восстанавливать. Но первые образцы крови выглядят интересно. Тесты говорят, что хищники адаптировались к радиации в числе первых. Причём мутация проявилась не столько внешне, сколько внутренне. Понадобилось несколько поколений, очевидно. У этого образца на пределе своих возможностей работает щитовидная железа и лимфоузлы. А выделительная система научилась попросту сбрасывать лишнюю радиацию как воду мочевой пузырь. Животный мир поистощился, озлобился, стал жёстче, поисчезали многие виды. Но те, что остались, уже не вымрут.

– Звери дожили до своей первой весны, копая снег. Растения перезимовали, насекомые и пресмыкающиеся пробуждаются после длительного анабиоза. – Добавила Клавдия.

– Радиация оседала на снегу, но под ним земля оставалась по большей части не тронутой. Снег послужил защитой. А знаешь, что это значит?

– Что теперь эта защита тает и радиационный фон повышается. – Продолжила тётка.

– Да, так что с чистой водой на поверхности сейчас будет туго. Нам нужно бурить артезианские скважины. Реки, озера, колодцы несколько месяцев будут мёртвыми. Как бы оставшаяся рыба не передохла. Пока ледоход не пройдёт, мы не можем рыбачить или охотиться. Первая весна для жизни на поверхности сейчас представляет не меньшую опасность, чем долгая многолетняя зима.

– И все это ты поняла по волку?

Ольха погладила притихшего вожака по загривку.

– Что я, хиромант какой? Это мои наблюдения последнего месяца. Но волчара помог мне подтвердить многие выводы. – Ольха повернулась к Андрейке. – Так, а кто это у нас шлем управления одевать не хочет и усыпил 20 дядек на верхнем этаже?

Андрейка насупился, но широкая улыбка Ольхи заставила улыбнуться и его. Парень подошёл и обнял тётю Олю и обронил:

– Они просто устали работать всю ночь. Надо же делать перерывы. Всем надо отдыхать иногда. А мне спать не хочется. Вокруг столько всего интересного.

Ольха поймала взгляд Клавдии, стараясь передать одними глазами то, что новой Поверенной надо было знать и так.

«С такими детьми нужен особый подход».

Новая Поверенная кивнула, не зная, что ещё сказать. Впервые она не могла подобрать слов для той, кого считала своей дочкой.

Чужие дети слишком быстро растут. А своей полностью так и не стала.

* * *

Анклав «Владивосток» получил импульс к бурному развитию и всеми силами старался поддерживать темп ускоренного преобразования. Поступление новых ресурсов привело к тому, что стройка началась по всем направлениям. Люди выползали из недр депо и подвалов, схронов и подземелий на солнце, ближе к естественному теплу. Бледные тела охотно получали витамин D. Лечились сами души, измученные от долгого томления под землей.

– Человек – существо солнечное, в катакомбах чахнет, – поговаривал Седых, глядя на новые огоньки в глазах своих людей и подземников Москва-Сити.

Застучали молотки, подвинулись заборы и ограждения периметра. Вновь заработала мини-плавильня, простаивающая после отправки Варяга. Собиратели принялись тащить и подвозить на планерах к ней весь окрестный металлолом, заходя в дальние рейды.

Члены правления Содружества понимали, что этого мало. Нужны были шахты. И тут выручил не престарелый геолог-японец Хироко, прибившийся к анклаву после Конца Света с острова Хоккайдо, как он утверждал. И новое зрение Елены.

Японец направлял, предполагая залежи руды, а острый взгляд имплантата капитана показывал, что именно лежит под землей. Смирновой с почти рентгеновским зрением оказалось не сложно распознать жилы руды, стоило лишь услышать их описание от геолога.

Стараниями обоих анклавовцев практически сразу разведали небольшую шахту на севере от «Владивостока»: удачно раскопали соседний холм неподалёку от лифта в подземный город. Спектрометры, подтверждая предварительные данные Смирновой, высветили руду и магнит. Часть подземников и анклавовцев спешно принялась осваивать профессию шахтёра. И тут опыт старого геолога пригодился гораздо больше.

Анклав забурлил, разрастался, требуя внимания управленцев. В Малый Совет Содружества вошли на первых порах Зиновий, Седых, Клавдия, Вики, Ольха, Тимофей и Елена. Важные вопросы решались мнением большинства. В ближайшее время планировалось расширить коллегию до 12 человек, прибавив мнения правящих лиц из Бикина и Хабаровска. Опытные коллеги нужны были как воздух.

Люди, выходившие из укрытий под чисто небо, привыкали к просторам постепенно. Случаи паники были редки. Поддержка прочих жителей сыграла огромную роль. Вольные и невольные подземники успокаивались, принимая свою природу: жить под открытым небом, смотреть на земные просторы, и наблюдать за движением солнца для человека было так же естественно, как дышать. Многие вспоминали, каково это – быть обычным, естественным человеком, рожденным на земле.

Возобновлялись и биологические ритмы.

Культисты получили солнцезащитные очки. Подземные фабрики не могли обеспечить каждого, кто выходил на поверхность Алыми Саламандрами. Специальные костюмы высшего уровня защиты достались лишь тем, кто собирался в поход на север и трудился на самых трудоемких участках. Но вот модернизировать Чёрные Саламандры под нужды поверхности и выдать чёрные очки оказалось задачей по силам для подземных фабрик.