0 трудочасов
Тут даже я спорить не стал — да и получилось бы спорить в моей ситуации? Он вызвал что-то в меню в браслете, и тот еле слышно щёлкнул. Я знал, что в моём есть тоже подобная микро-ампула, но, к счастью, ни разу не было необходимости ею воспользоваться. И было ли оно универсальным — большой вопрос. Затем сел и пристягнулся, мелко дрожа и разминая ногу.
— Как, Ильдар Илдарыч, лучше? — спросил я.
— Лучше, но нога немеет. У мелкого не должно же быть смертельная доза, да? Давай, лучше, свяжись с местными.
— Как, кстати, вас назвать?
— Высокопоставленный чиновник… ух, зараза… министерства внутренних дел.
— Вы, кстати, так и не объяснили нам, зачем мы свернули сюда?
— Позже…
Нам повезло — к нам как раз присосался парковочный дрон, имевший примитивный радио-ретранслятор, я поймал сигнал с пульта, и услышал голос оператора.
— Капсула, приём… приём, ответьте.
— Ага, добрый день! Или что там у вас. У меня батя на судне, — я назвал номер, — с пробоинами от вашей ракеты ждёт очереди уже хрен пойми сколько. А в капсуле — этот самый… высокопоставленный чиновник министерства внутренних дел. Вы хотите дипломатического скандала, и чтобы вас уволили? Может, пропустите уже без очереди?
— Меня не уволят, я робот, — ответил собеседник. — Однако дипломатического скандала не хочет моё начальство, поэтому сообщите номер вашего запроса.
— Если б я его ещё знал, — буркнул я и полез в браслет переписываться с батей.
Нас уже потащило к порту — огромной, сияющей яркой дыре на боку «блина», обрамлённой голограммой. Я прикинул, сколько она в поперечнике, и сделал вывод, что не менее полутора километров. Мы летели мимо очереди из доброй сотни судов, медленной шеренгой всасывающихся в воронку и затем сворачивающих в ангары. В основном тут были такие же «трёшки» и «четвёрки», вроде Молотова — от восьмидесяти метров до полукилометра, но попался и километровый великан шестой размерности — огромный старый грузовой «спрут», тащивший груду раздолбанных ядер комет. Да, любопытно, как на такой огромной станции решают вопрос с нехваткой воды. Все они плыли под небольшим углом по центральному коридору, где, видимо, не было установлено силы тяжести.
Вскоре номер запроса сообщили.
— А, так вы из Челябинска? У меня для вас отдельный протокол. Отключайте маневровые.
Нас тут же развернули в небольшой проулок между кусками станций, появилась гравитация, и дроуд бросил нас в длинный шлюз — безо всяких рельсов и вагонеток. Рядом уже валялись две похожие на нашу капсулы, и мы ждали ещё несколько минут, пока шлюз наполнится. После рухнула переборка, зашипело по обшивке, а голос в по радиосвязи сказал:
— Открывайте.
Я подхватил рюкзак и вылез наружу. Снаружи слышалось множество голосов — на разных языках, живых и механических, среди которых выделялся голос, вещающий через мегафон:
«Гражданские беспорядки в секторе 123−1А, сектор изолирован, посещение запрещено. Маршрут 123 идёт до сектора 123−10. Повторю, гражданские беспорядки в секторе 123−1А…»
Из соседних капсул повылезали разные персонажи, и все, как я заметил, в форме иностранных держав — иерусалимцы, уральцы, один таймырец. К нам тут же подскочила крохотная девица в лёгком комбезе с маской и сопровждавший её вояка в уже привычной броне с огромными голографическими погонами. Девица что-то быстро пометила в блокнотике — вероятно, шифр нашей спасательной капсулы, затем махнула рукой.
— Пройдёмте в зону карантинного осмотра.
— Карантин? Что за дикарство? — попытался возмутиться я, но вояка беспардонно толкнул нас в сторону коридора.
— Не сопротивляйся, — шепнул куратор. — Рано.
— Как вы?
— Нормально…
Он ковылял весьма с трудом, благодаря чему нас не торопили. Мы вышли из зоны шлюза — туда уже следовали тележки-эвакуаторы, готовые подцепить наши капсулы. Проследовали мимо регистрационных стоек, где нас сфотографировали и выдали какие-то бумажки. Было грязно, пыльно, пахло нечистотами. Люди в толпе точно так же возмущались, толкались, я заметил, как другой вояка жахнул шокером в бок таймырца, пристроившегося прямо в углу справлять нужду.
— Вещи положите на конвейер, — приказала девица. — Они будут отправлены в камеру хранения.
— Я не могу положить это на конвейер. Там личные вещи и ценный груз.
— Правила, — девушка улыбнулась.
Я попытался потянуть время. Отдавать квантовый рюкзак в неизвестно чьи руки очень не хотелось. До этого уже была пара случаев, когда мне приходилось снимать его и класть на конвейер для досмотра — но каждый раз это было не очень приятное занятие.
— Вы не могли бы поторопиться? Мой спутник ранен, и он высокопоставленный представитель…
— А я тут, между прочим, наследный барон! — послышался голос из очереди. — Давай уже быстрее.
Медленно скинул лямку рюкзака. Оглянулся на товарища куратора и вздрогнул. С ним явно происходило что-то не то. И секундой после я понял, что — он активировал принотны-ускорители. Браслет тут же разразился цепочкой сообщений:
Сообщение: экстренная ситуация (попытка задержания на территории другого государства)
Сообщение: разрешён режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698−988ГЯ)
Обнаружено отсутствие традиционного оружие. Активировать принтоны-ускорители ТПУ4м-4 (доступно ½ капсулы)?
Что-то мне подсказало, что делать этого не стоит. Секундой спустя я заметил, что с моего плеча сорвался рюкзак, а куратор превратился в быструю тень, пронёсшуюся по коридору.
— Внимание! Тревога! Нарушитель с принтонами-ускорителями! — завопила сопровождающая нас девица, резко изменив тембр голоса с сопрано на подобие баритона.
Шокер впился в бок. В глазах побелело, и я отключился.
* * *
Проснулся я оттого, что мою руку кто-то дёргал.
— Новенький! Очнулся! Смотри, у него цацка какая на руке! Не снимается, блин. А давайте отрежем! Ай! С…а!
Браслет ответил потенциальному членовредителю лёгким разрядом. Я поднялся — лежал я на жёстком матрасе в узкой длинной комнате, в которой было ещё пять таких лежанок. Существо, домогавшееся до моего браслета, выглядело как длиннорукий троглодит с большими глазами, жидкими волосами и короткими ногами. Я видел таких всего пару раз, обычно это люди, родившиеся и всю жизнь прожившие на крохотных станциях со слабой гравитацией.
— Отвали от него, лысый, — послышался голос из конца комнаты. — А не то нам потом всекут. Откуда будешь, малец?
Я посмотрел — там сидел невысокий, но весьма накаченный мужичок с длинными закрученными усами.
— Челябинск… Гага меня зовут. Юнга на сухогрузе.
— За что тебя?
Я попытался восстановить в голове события.
— Везли важного дядьку, наш корабль обстреляли бортовые ракеты… Блин, батя!!! Куратор!
Я сунулся в браслет.
Невозможность установления соединения.
Потребность во сне: Низкая (0 часов бодрствования)
Потребность в еде: Средняя (4 часа)
— Мы в этой… в клетке Фарадея, — сказал усатый. — Связь не работает. Никакая, даже квантовая. Меня Нахим зовут. Я жду экстрадиции в Московию уже третью неделю. Это лысый, Пашкой зовут, а там ещё спит Энрицио, ну, он всё время спит.
— В Московию⁈
Я встал и подошёл поближе — нередко увидишь представителя столь далёкой планеты. Московия — одна из древнейших планет, освоенных людьми. Расположенная у границы с китайским сектором, именно на ней зародилась Инспекция Транспортного Протокола, и именно она дала название всему сектору. Все её жители так или иначе были связаны с флотом Инспекции, и я спросил.
— Вы… инспектор?
— Какой там! Карточный шулер, в прошлом — вице-чемпион сектора по игре в «глитч». Умеешь? Партеечку?
Он выудил из кармана две потрёпанные колоды карт.
