Газлайтер. Том 27 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Спринты не просто портальщики… — замечаю я. — У них повышенная чувствительность к вибрациям. Что-то вроде эхолокации. Ещё до того, как предмет их достигает, они чувствуют колебания воздуха и реагируют перемещением.

— Даня, а мы с Красивой можем попробовать? — скромно просит Настя, потупив волчьи глазки, а у самой из пасти слюна капает. Хищница есть хищница.

— Да, играйтесь, — отмахиваюсь, уже зная исход.

Настя и Красивая, обе в звериных обликах, бросаются в обход белогривого через заросли. Взлетают из кустов, стремятся в захват с двух сторон — но белый жеребец уже на другом конце поляны.

— Окей, — цежу я. — Снова мой ход.

«Включаю» легионера-портальщика. Попробую без вибраций — сразу перенестись на спину жеребцу, тогда он и офигеет.

«Бликаю» на несколько метров.

Целился на спину белогривого, но в итоге усаживаюсь задницей на примятую траву. Конь уже у другого куста, но на меня он посмотрел с беспокойством, да и листья больше не жует.

Я усмехаюсь ему: то ли ещё будет. Я тебе не неуклюжий тролль.

Конь будто бы понял — и качнул ушами, настораживаясь. Встревоженно оглянувшись, белогривый резко заржал. Звук прокатился над поляной, словно удар колокола. Весь табун вздрогнул и, бросив кусты, синхронно подался вперёд — и через мгновение всё стадо рвануло прочь.

Не просто галопом поскакало — а с телепорт-прыжками, перемещаясь сразу на три километра на восток. Я тут же пытаюсь предсказать маршрут. Быстро выставляю преграду — поднимаю из земли каменную стену. Гранитный выступ вырастает точно в точке предполагаемого выхода. Почти идеально.

Но нет.

Белогривый, успев прочувствовать возникающее препятствие, телепортируется в полёте — на полметра выше, чуть правее. И за ним — весь табун. Вжух, вжух — и они уже исчезли за горизонт.

Я стою, почесывая подбородок, уставившись на объеденные ветки.

— Любопытная у них, выходит, эхолокация. Прямо как «паучье чутьё», — говорю вслух и разворачиваюсь к Дасару.

— Слушай, Дед, ты выяснил, когда эти спринты охотятся? Только днём или ночью тоже?

— По рассказам людей лорда Ламара — ночью их не видели, шеф, — отвечает Дасар, с грустью поглядывая на куст, который обгладывал коричневый жеребец. — Всегда уходят до заката.

Я улыбаюсь.

— А это уже хорошо.

— В смысле — хорошо, Даня? — Настя с интересом выглядывает из зарослей, всё ещё в звериной форме, хвост чуть подрагивает.

— А значит, в темноте спринты, возможно, слепы. Или, как минимум, хуже ориентируются. А значит — у них есть слабость.

Секунда — и мысле-сообщение уже уходит:

— Лакомка, прихвати, пожалуйста, зелье ночного зрения. Кстати, когда ты перемещаешься к нам?

— Хорошо, мелиндо, я уже почти готова для телепорта! Я вся в нетерпении! — ну да, ей же хочется увидеть Молодильный Сад. — Буду минут через двадцать!

Ладно, завтра продолжим охоту. Ну или когда спринты снова заявятся в гости.

А сегодня — светское мероприятие. Нас ждёт местный лорд Ламар у себя на банкете.

Как и положено пунктуальной девушке, Лакомка опаздывает всего на два часа заявленного времени и перемещается с чемоданом зелий, с двумя помощницами в кожаных штанах и узких жилетках. Сама жена тоже в плотной экипировке, подчёркивающей её выразительную фигуру. Золотые волосы сплетены в тугой пучок, взгляд полон детского восторга. Она успевает лишь немного побродить по Саду и поизучать деревья, ну а банкет не ждёт, потому вскоре мы уже загружаемся в машину. Настя в джинсовых шортиках прыгает на заднее сиденье, Лакомка устраивается рядом со мной в среднем ряду — по праву главной жены. Красивая остаётся за главную в лагере, и даже Дед Дасар будет её слушаться — тут без вариантов.

Мы обходимся без кортежа. Просто не вижу смысла заявляться в гости к лорду целой колонной, а если кто-то на нас нападёт — неужели не отобьёмся?

Едем между холмами по старой мощёной камнями дороге. В машине тихо шумит кондиционер, Лакомка болтает что-то про настой из корня лунина и стабилизацию почвы, Настя предвкушает, как сможет поймать спринта, но я уже не слушаю.

Что-то вспыхивает на ментальном краю. Причём какой-то бедняга справа от дороги явно страдает.

— Стой, Дим, — бросаю водителю.

Машина тормозит с лёгким рывком. Я выхожу, за мной — Настя и Лакомка. За ближайшей рощей слышны глухие удары и тупой рёв. Обходим деревья — и застаём, как двое гопников наезжают на жертву.

Ну и что, что «гопники» — два циклопа почти в два человеческих роста? Местный антураж почти не меняет смысла. Один циклоп, кстати, с костяным гребнем на черепе, другой — лысый, с дубиной. Нависли над худым парнем, судя по четырём рукам — из племени многоруких. Это не племя Горгон, а просто четырёхрукие люди, да и до нашей смертоносной Змейки этому бедняге далеко. Ее бы два увальня ни за что бы не отделали так. Лежит на боку, прикрывает руками голову. Кровь на лице. Глаза едва открыты.

— Мы тебя размазать! — орёт Гребень, смачно щёлкая зубами.

— Мы тебя топтать! — вторит Лысый, в восторге от рифмы.

Я криво усмехаюсь и выхожу на поляну.

— Эй, господа, вы чего пристали к молодому? Он вам долги должен или просто урод красивый?

Циклопы переглядываются, явно удивлённые, что к ним вышел один небольшого роста человек. Они ведь не сканеры и не видят мой ранг. Гребень первым отходит и нависает надо мной, рычит:

— Смелый, да⁈ Ты украсишь мою стопу своим лицом, червяк!

— Червяк! Ха-ха-ха! Стопу! — орёт Лысый, заходясь в истерике. — Ха-ха!

Я хмыкаю. По уровню интеллекта они несильно недотягивают до Будовских гопарей.

— Ты в этом так уверен, — говорю с интересом. — А ты глянь вниз. У тебя, по-моему, нет стоп.

— Чего?.. — моргает Гребень.

— Ног нет, — повторяю, делая вид, что искренне удивлён. — Куда делись?

Пауза. Потом начинается спектакль. Циклоп в панике смотрит под себя, вертится, подпрыгивает:

— Как нет⁈ Где ноги⁈ Куда делись⁈ ААААА! Верни!! — как же легко циклопы поддаются внушению, оказывается. Его даже не смущает, что он прыгает как сайгак.

— Я верну тебе ноги, — говорю, как врач скорой помощи, — если ударишь своего напарника. Ну же. Одним хорошим правым. Проверим, как работает.

И, на глазах у Лакомки и Насти в стороне, циклоп с гребнем, ни секунды не сомневаясь, орёт:

— ВЕРНИ МНЕ НОГИИИИИ!! — и с разбега впечатывает Лысому кулак в висок.

— Бу⁈ Ты чего, Бу⁈ Не надо, Бу! — успевает только прохрипеть Лысый, прежде чем его размазывает по траве.

Гребень входит в раж. Лупит товарища с криком и рёвом, земля дрожит, птицы взлетают с деревьев. Я просил только один правый, а тут целое комбо.

Лакомка качает головой со вздохом:

— Мелиндо опять играется.

— Ну, эти два увольня заслужили, — пожимает плечами Настя, поправляя сползшую лямку майки.

Я бросаю Гребню, проверяя степень его логической развитости:

— Эй! Забери у него ноги! Я тебе их и приделаю!

Гребень, не разбирая, кидается к ногам Лысого и… начинает их грызть.

— А-А-А! — вопит Лысый. — А-А! БУ!

Из-за болевого шока сознание от него уходит со скоростью здравого смысла на этой поляне. Мда, ладно, надо заканчивать этот бред. А то у моих жён потом на банкете аппетита не будет.

Подхожу к Гребню.

— Всё, хорош. Ноги сейчас будут. Отошёл.

Он отскакивает, прыгает от счастья:

— УРААА! НОГИИИИ!! У МЕНЯ СНОВА БУДУТ НОГИ!!

Пси-клинок выныривает из моей ладони и входит в его лобешник. Он моргает, хрипит — и валится на спину, раскинув руки. Всё, отдыхает.

— Отрубился, — комментирую.

Подхожу к парню. Многорукий, с синяками, один глаз заплывший, ребро, похоже, сломано. Через прикосновение я сканирую внутренние органы парня, легионер-геномант в помощь. Ладно, уж помогу бедняге — убираю переломы и стабилизирую живые ткани. Пару минут — и он уже приподнимается, морщась.

— Спасибо вам! — выдыхает он. — Я уже думал, что выплюну свою печень.

— Я оказал лишь первую помощь. Если у вас в племени есть Целители — то они быстро подлечат. И лучше вам к ним поспешить.