— Я лучше тебе скажу: я действительно сожалею. Департамент оптимизации связей отличается избыточным энтузиазмом. Я стараюсь его купировать, но, к несчастью, альтернативой является полный паралич направления.
— Хм. Затрудняюсь сказать, что хуже. Тебе виднее.
— Ты, разумеется, как обычно не хочешь сотрудничать…
— Я не хочу делать бессмысленные вещи. Это совершенно точно, тут ты прав, и раз уж ты все равно движешься к нам, предлагаю тебе посмотреть на наши работы и, может быть, мы найдем точки соприкосновения получше. В лаборатории прямо сейчас не должно быть много людей, все же сессия, но кого-то ты точно увидишь.
Некоторое время они шли молча. Много лет назад Радий прослушал у Гелия обзорный курс по органике процессов, как раз тогда и шла кампания за введение дополнительного идентификатора к имени, и отлично помнил, как Гелий тогда категорически отказался изобретать что-то еще и просто сдублировал свое настоящее имя в ник. Радий тогда подумал, что это отличная идея, и выступил так же, хотя никто из друзей его не понял, ведь ник давал великолепную возможность подсветить какую-то грань своего характера, не полагаясь на выбор родителей. Очевидно, Гелию это было неинтересно, и Радию было приятно признаться себе, что и ему тоже. После того курса они неоднократно пересекались на заседаниях разнообразных комитетов, пока Гелий не прекратил всю эту активность и не засел безвылазно в своем инкубаторе. В какой-то момент они перешли на «ты», чем до смерти пугали других чиновников, которые подозревали в факте их знакомства какой-то заговор.
— А что, собственно, случилось? — подал голос Гелий. — Ты вроде бы не был замечен в любви к инспектированию?
Радий улыбнулся.
— Пользуюсь служебным положением. У вас тут приятно: солнце, приятные лица, хвостатые белки. И никаких заседаний. Еще я приглашен на семинар по переосмыслению городской среды и непременно зайду.
— Какой ужас. Что молодежь нам готовит? Движущиеся фонари? Интервальные ступени?
— В нашем возрасте все ступени норовят выступить интервальными. Но, на самом деле, меня привлекло место проведения — на центральной поляне. Помню, там есть тень.
— Да-да, есть. Только в тень они не стулья ставят, а кладут эти чудовищные мешки, похожие на ловушки, из которых потом не выберешься.
— Я рискну. Тем более, организаторы обещали новую модель — на сенсорном управлении.
— Ахаха, они все-таки запустили ее в серию?
— Опытный образец.
— Ну тогда ты должен быть готов ко всему. В прошлом году это восхитительное изобретение не столько помогало подняться сидящему, сколько выкидывало его лицом вниз.
— Ничего страшного. Зато я смогу протестировать и устройство, и качество своего тренера по функциональной гимнастике. Он клянется, что под его руководством я улучшил свои двигательные возможности на восемнадцать с половиной процентов, что дает ему право повысить цену на свое занятие. Если ваш мешок меня уронит, сообщу, что тест роста возможностей не пройден и до повышения придется поработать еще.
— Чувствую руку опытного администратора. Ни дня без экономии.
— Не буду отрицать, — ухмыльнулся Радий. — Но, согласись, и открытости новому во мне совершенно достаточно.
— Я бы даже сказал, авантюризма, — фыркнул Гелий. — Ты береги себя. Я не хочу получить нам на голову другого замминистра, пока ты будешь выращивать себе новые кости.
В этот момент они подошли к лаборатории Гелия. Гелий бросил хитрый взгляд на Радия и ловко вышел из зоны камеры.
— Ну-ка покажи, как ты собрался сюда попадать?
Радий с недоумением посмотрел на Гелия и позвонил. За дверью послышалось шебуршание, которое затем стихло. Дверь никто не открыл. Гелий ухмыльнулся:
— Опознали начальство.
— Давай уже, впускай меня внутрь. Что за детский сад?
Гелий фыркнул, он бы еще поиграл в наведение шороха, но в конце концов нельзя бесконечно издеваться над старым товарищем. И профессор приложил ладонь к панели — дверь послушно щелкнула, пропуская их внутрь.
Навстречу им спешил Швед, видимо, молодой коллектив счел, что только он может решить, кого пускать, а кого не пускать.
— Прошу прощения, не сразу услышал, — извинился он перед Радием. — Не знал, что сегодня будут гости.
— Такое ощущение, что я к своему приходу требую как минимум самовар, — проворчал Радий. — Здравствуйте, Швед, рад вас видеть. Как продвигается ваш проект по логистике?
Швед моментально расцвел.
— Великолепно! Мы уже достигли десятипроцентной оптимизации и надеемся на большее. Муравьиная схема показала себя превосходно!
— Очень интересно! Покажете?
— Разумеется, покажем, — ворчливо вклинился Гелий. — Пойдем, сначала посмотрим станцию, где можно запускать до двадцати вариантов процесса. Я, правда, по-прежнему считаю, что и трех достаточно, если хорошо подумать, но молодежь неутомима.
Под ворчание Гелия они прошли в соседнюю комнату, в углу которой сбились остальные лаборанты, и увидели планшет Рица с висящими над ним с двумя версиями медузы.
— Ну вот же, кто-то у тебя работает всего с двумя? — заметил Радий. — Значит, слушают.
— А где Риц? — нахмурился Гелий. — Это ведь его планшет? Кстати, Радий, это и есть та пострадавшая программа, которую мы восстанавливаем. Ладно, пойдем все-таки посмотрим обещанное.
Они пересекли комнату, вышли в центр в следующее помещение и тут из шкафа вывалился Риц.
Гелий с Радием с изумлением уставились на молодого человека.
— Риц, что вы делали в шкафу? — хмыкнул Гелий. — Это у вас новый метод работы?
— Ну… — блондин нервно переступил с ноги на ногу. — В каком-то смысле… Мне надо было подумать…
— И как? Успешно? — заинтересовался Радий.
— Мне кажется, да. Я сейчас только понял, что два щупальца не нужны. Нужно только одно вместо двух, просто потолще, на нем и будет точка опоры. Причем я не буду делать его совсем толстым, чтобы оно не потеряло гибкости.
— Интересно, — заметил Гелий. — А вы не думаете, что у вас может перекоситься вся структура?
— Но она ведь и так перекошена? — уточнил Риц. — В любом случае я не собираюсь делать щупальце тяжелее, просто объемней, чтобы структура могла в нее упереться при необходимости. А если нет необходимости, то гибкость сохраняется, и можно двигаться дальше. Вторую версию я восстановлю как было, и мы сможем сравнить… Если ко мне нет больше вопросов, то я пойду?
— Идите, — царственно разрешил Гелий.
И хвостатый блондин скрылся в дверном проеме.
— Это и есть автор программы?
— Нет, это стажер. Мы привлекли его к восстановлению на общественных началах, потому что у автора сейчас экзамены.
— А думать в шкафу — в этом что-то есть, — задумчиво проговорил Радий. — Пожалуй, заведу себе на работе такой.
Гелий только фыркнул.
От станции Радий пришел в полный восторг.
— Прости, но я понимаю, почему мои так хотели занять вас нашими проблемами. Тут же одно удовольствие версии размножать.
— Это как из пушки по воробьям стрелять. Модификационная станция — это не копировальное оборудование, это инструмент поиска лучших возможностей.
— Да я знаю, знаю…
— А, главное, я не понимаю, в чем проблема? Поставьте себе такое и резвитесь, сколько хотите.
— Тебе легко говорить. У нас, в отличие от вас, не утвержден бюджет.
— Что? Опять⁈
— Да. И даже когда его утвердят, вряд ли нам хватит средств на такую установку.
— Я, честно говоря, не помню, сколько она стоит, но вы не пробовали сократить средства на представительские расходы?
— Да ты на святое покушаешься!
Оба захохотали.
Через два часа Радий согласовал с Гелием микроскопический совместный проект, который не мог принести никакой прибыли ни министерству, ни университету, но зато обещал доставить им обоим море удовольствия. Проводив Радия, Гелий вернулся за свой стол и вызвал к себе всех присутствующих.
