Геном Пандоры: селекция (СИ) - Куценко Андрей

От моего прикосновения Вика вздрогнула. Обернулась, вытирая слёзы раскрасневшемся лице.

— Алекс… я… — дыхание у неё перехватило, и она отвернулась. Посидела немного, пытаясь успокоиться. Потом дрожащей рукой потянулась к лицу женщины и закрыла ей глаза.

— Надо будет похоронить их, — произнесла Вика и встала. — Пойдём.

Она скользнула мимо меня в дверь, всё ещё вытирая слёзы. Я вышел следом.

Этот чёртов мир точно сошёл с ума.

Мы успели отойти на несколько шагов от двери, как Вике под ноги с утробным урчанием кинулось что-то серое.

Я не успел среагировать, но она тут же присела и воскликнула:

— Кеша! Кешенька! Ты мой красавчик! Ты выжил, солнышко.

Она встала, держа на руках лысое создание со сморщенной мордой и большими жёлтыми глазами. Кота это напоминало отдалённо, скорее, исчадие ада. В общем, типичный сфинкс. Животное мяукало и мурлыкало одновременно, тёрлось о толстовку Вики и пускало слюни.

— Кеша, — произнёс я. — Это для попугая больше годится.

Лысый кот как будто всё понял и недовольно зашипел на меня, а потом и Вика нехорошо так посмотрела.

— Что? — пожал плечами я.

— А вы кто? — спросила она, и я понял, что смотрит она мимо, мне за спину. Обернулся.

Там стоял паренек лет двадцати, худой и весь какой-то белёсый: волосы, ресницы, кожа бледная и даже глаза какие-то выцветшие, самую малость голубые.

Он улыбнулся:

— Я Дима.

Такой открытой и дружелюбной улыбки я давно не видел. Разве что у детей. По лицу парня раскинулась целая россыпь веснушек. Забавный.

— Не понимаю, что случилось. Они все умерли, — лицо его стало растерянным. — Это какой-то вирус, да? Я тоже умру?

— Кто все? — спросил я. — Ты откуда здесь взялся?

— Не бойся, — поспешила ответить Вика, выпуская шипящего и урчащего сфинкса на газон. — Если сразу не умер, то уже ничего не случится.

— А что это? Вы знаете, да? — Он испуганно уставился на нас, переводя взгляд с Вики на меня и обратно.

«Ну чисто наивный ребёнок», — фыркнул про себя я.

— Откуда ты здесь, мальчик? — повторил я свой вопрос.

— Это в-ваш дом, да? — Он побледнел и отступил на шаг. — Я укрытие искал, я случайно набрёл. У нас вечеринка была, в коттедже. Тут у друга дача. Но они все… они все… — на глаза паренька навернулись слёзы. — Умерли! В страшных муках умерли. Я бежал. Сколько не помню. В лесу прятался. Потом выбрел на дорогу. И по ней сюда дошёл. А тут, там… — дрожащим пальцем он указал на домик прислуги. — Там тоже мёртвые.

— Успокойся, тебе ничего не угрожает. — Вика положила руку ему на плечо.

— Я… я ключи взял у них, от вашего дома, — паренёк весь дрожал. — Очень хотелось есть… и пить. Я там у вас…

— Господи, да прекрати ты уже ныть, — не выдержал я. — Никто здесь тебя не убьёт за вторжение в частную собственность.

— А мы тоже очень есть хотим, — добавила Вика. — Пойдём на кухню. В доме есть запасы, не волнуйся. На всех хватит.

Я поморщился. Вот со мной она таким воркующим ласковым тоном не разговаривала. А с этим возится. Нашёлся на нашу голову. Нянчиться с ним ещё. Но, с другой стороны, в душе я был почему-то рад этой встрече. Образ наивного паренька кого-то напоминал, что-то близкое и родное из детства. Казалось, ещё чуть-чуть и вспомню что. Но вспомнить не удавалось. Сфинкс зашипел, заметался под ногами. Обидно ему стало, что не с ним возятся. Никогда не любил кошек, особенно таких, лысых!

Когда мы входили на кухню, наглый котяра попытался скользнуть в дверь. Но я ловко отодвинул его ногой и закрыл её перед самым его носом. Так вот! Будет ещё по столам здесь прыгать! Как вообще можно было завести такую противную тварь?

Я прошёл на кухню.

— У нас тут как маленькая крепость, — успокаивала Вика паренька. — Автономное электричество, из солнечных батарей запасается в резервные. Чистая вода. Скважина за домом. Из водохранилища можно, конечно, брать, но это не то совсем. И продуктов тоже достаточно.

— Я, кажется, уже полностью опустошил ваш холодильник, — признался парень.

— А, нет, есть ещё запасы. Папа вообще был очень запасливый. Здесь довольно далеко от города и постоянные визиты курьеров он не любил. — Вика ворковала с ним, как заботливая мамаша. — В подвале тушёнка, всякие консервы, крупы. Кажется, Фарид картошки и овощей закупил какое-то невероятное количество. Морозилка, скорее всего, битком.

— А я не смог открыть подвал… если правильно понял, где он, — протянул наш гость с растерянной улыбкой.

— От подсобных помещений другая связка ключей, подвал, трансформаторная, лаборатория. Я, правда, всё на один перекодировала. — Вика показала пареньку брелок, который висел у неё на браслете. — Так удобнее.

— Ясно, — улыбнулся паренёк.

Как его зовут? Дима, кажется. Точно.

— А, ну вот, яйца ещё остались. — Вика достала из холодильника упаковку. — Сейчас сделаю нам яичницу. А потом Роза вернётся и попрошу её что-то посложнее приготовить.

У меня аж мурашки по спине пробежали. Роза вернётся? Это та, что задушенная в подсобке лежит? Вика вообще в порядке? Сама ведь только что о ней плакала. Что с ней? Психоз такой? Поэтому она так болтает с этим незнакомым парнем?

Вика налила на сковородку масло и стала разбивать яйца.

— А что всё-таки случилось? Почему люди стали умирать? — Дима повернулся ко мне.

Глаза большие, голубые такие и смотрит наивно, как ребёнок. Ну как ему объяснить, что мир изменился раз и навсегда?

— Не просто умирать, — вздохнул я. — Тебе повезло, что ты не встретил мутантов…

Я рассказал ему про чип NAVY в самых общих чертах. И про кишащие мутантами улицы, про Ингу…

Вика поставила на стол сковородку с яичницей. Я уставился на жёлтые глазки. Белок ещё шкворчал на масле.

Почему-то ярко вспомнилось, будто вчера было, что такую же яичницу готовила мне мама. У нас, конечно, была прислуга, но мама иногда делала завтрак специально для меня. А ещё хрустящие тосты. В пять лет детство казалось солнечным раем. Смех матери, прогулки с отцом по парку. Он сажал меня на плечи. И мы гуляли так втроём. Пока всё не разрушила проклятая авария. Я не мог поверить, что родителей больше нет. Даже когда оказался в закрытой школе-интернате всё ждал, что меня заберут. Но никто не пришёл. И сейчас никто не придёт и не поможет. Разве сможем мы выжить в этом мире? Против нас вся мощь NAVY и правительства, объединившихся, чтобы наконец воплотить в жизнь идею Золотого миллиарда.

Почему-то адски разболелась голова. Я потёр виски.

Вика поставила передо мной тарелку и нож с вилкой. Села рядом и провела рукой по лбу.

— Как-то я устала… — пожаловалась она. — От всего. Не могу больше. Тяжело. Всегда привыкла быть сильной, бороться, добиваться своего, стремиться к цели. А зачем? Зачем теперь всё?

Вика сложила руки на столе, как примерная школьница на парте. А потом уронила на них голову и закрыла глаза. Глубоко вздохнула и засопела. Напряженные черты лица её разгладились.

Уснула?

— И правда, — сказал Дима. — Зачем теперь всё? Что мы можем сделать против такой силы?

Нож… я взял его, повертел в руках. А это выход. Никто больше не будет мучиться.

Я повернулся и посмотрел на Диму.

— Убей её, пока спит, — сказал он и кивнул на Вику. Сказал тихо, едва шевеля губами. Но голос его прозвучал громко, как будто сразу у меня в голове. — Смерть во сне — чистая, сладкая смерть. Не будет больше никаких страданий и мучений.

Убить? Что-то во мне сопротивлялось. Пыталась пробиться наружу какая-то мысль, другое решение, но мешала головная боль. Виски адски ломило. Я встал. Всё просто. Я ведь уже втыкал нож в мутанта, а тут хватит и двух ударов.

— Давай, быстрее, — шептал мне Дима, и голос его, неестественно громкий, давил, заставлял голову раскалываться. Нужно воткнуть нож Вике в горло. Или, на худой конец, себе, чтобы эта боль прекратилась. Только бы сделать что-то.

— Алекс, у тебя повышенный кортизола в крови, — голос Мии доносится как из-за пелены.