Геном Пандоры: селекция (СИ) - Куценко Андрей

«Заткнись, Мия. Не сейчас».

Надо действовать.

Дима улыбается мне:

«Мир изменился, Алекс. В раю не хватит места для всех. Убей её! Потом себя. Уйдите вместе».

Я сжал рукоять ножа.

— Ма-а-ау! — резкий звук и грохот резанули по мозгам вспышкой боли.

Как в замедленной съёмке разлетелось вдребезги оконное стекло. Через него в неистовом прыжке летело нечто. Огромные когти, сморщенная морда с раззявленной пастью. В твари, приземлившейся на стол, я узнал Кешу. Вторым прыжком котяра не медля вцепился в горло Диме. Тот, запрокинув руки, упал со стула.

Я тряхнул головой. В сознании прояснилось. Кот с огромными, невероятно большими для своего размера когтями, впился в лицо жертвы. Чёртов мутант! Кто бы мог подумать! Ведь выглядел нормальным! Дима отбивался, колошматил кота руками в ответ.

Медлить было нельзя. Я схватил со стола сковородку.

— Получи, тварь!

И с размаху вмазал мутанту по голове. Ещё и ещё раз!

— На! На тебе, зараза!

Кажется, раздался хруст проломленного черепа. Руки Димы безвольно упали. На полу растекалась лужа крови. Если эта тварь очнётся — нам конец! Я от души вмазал сковородой ещё пару раз. В этот раз хруст был точно. Хорошая сковорода, тяжелая, чугунная.

Я тяжело выдохнул. В висках стучало, перед глазами плыло. Но в голове удивительно прояснилось. Как будто всё это время кто-то давил меня тяжёлым прессом, а потом вдруг перестал. Потом пришло осознание: мы же здесь чуть не погибли! Эта свихнувшаяся мразь взяла нас под контроль, как щенков! Я чуть не убил Вику!

Руки задрожали. Я бросил сковородку, глядя на результат своих деяний. Лицо паренька превратилось в кровавое месиво. Сука! Да что ж ты за тварь такая!

Кот спрыгнул с трупа и внимательно посмотрел на меня. Оценивающе. Решал, враг я или нет. Нет, это не просто кот, а ещё одна тварь, почему он мутировал, непонятно. И если он прыгнет, я не успею ударить молнией. Слишком быстро. Можно просто пустить ток по телу, должно сработать.

На столе со стоном зашевелилась Вика. Кот пошевелил ушами и негромко мяукнул.

Я передёрнул плечами. Любимец Вики. И если бы не он… ладно, попробуем договориться.

— Ты как, Кешенька? — Я старался держать как можно более ласковый тон. Говорят, животные это чувствуют. — Ты уж прости меня за то, что не пустил на кухню. Хочешь яичницу?

Я подцепил с пола слетевшую со сковороды глазунью и положил перед котом.

Тот смерил меня презрительным взглядом жёлтых глаз и недовольно дёрнул хвостом. Несколько секунд мы играли в гляделки. Потом огромные когти со щелчком убрались обратно в лапы, как будто сложились. Кот фыркнул и с довольным урчанием вцепился в желток.

Я облегчённо выдохнул. Прощение от спасителя было получено.

Глава 16

— Кеша, Кешенька! — Прижимая к себе котяру, Вика гладила лысую спинку. Тот довольно урчал. — Вообще ему нельзя яичницу. У него больной желудок, там в холодильнике специальный диетический корм.

— Ему? Да ему теперь всё можно! — фыркнул я. — Ты видела, как он окно разнёс? А какие у него когтищи? Располосовал всего! — кивнул я в сторону тела нашего незваного гостя. — Как вы вообще ухитрились вставить чип NAVY в кота?

— Это папа. Хотел разобраться.

— Но это же кот! А чипы для людей, — не понял я.

— Вообще-то, — Вика взяла серьёзный тон, «включила учёного», — нервная система млекопитающих устроена примерно одинаково. Те же отделы мозга, тот же принцип организации нейронов. Ты знаешь, что нейрофизиологи работали на кошках? Изучали отделы мозга. Отсекали какую-то часть и смотрели реакцию. Человека-то не разрежешь. А данные легко экстраполируются на человека.

— Я думал, обезьян использовали, — заметил я.

— Дорого. Хотя и это, конечно, было. Для более сложных экспериментов с корой головного мозга. Так вот, я к тому, что папа изучал действие чипа на организацию нейронов мозга кота. — Вика с нежностью погладила животное. — Это был лабораторный котик, но он выжил и стал нашим домашним.

— И успешно мутировал, — кивнул я.

— Повезло, — кивнула Вика. — Либо дело в том, что кошки более пластичны и мутабельны. Ему легче было адаптироваться. Мы до конца не знаем, как работает чип на животных. Но то, что он точно может в них функционировать, это факт.

— А программный интерфейс к чипу котика есть? — поинтересовался я.

— Да, можно подключиться в нашей домашней лаборатории, — кивнула Вика. — Но сначала нужно разобраться вот с этим.

Она посмотрела на труп Димы, губы плотно сжались, а взгляд полыхнул ненавистью.

— Тварь!

— Да, чуть не угробил нас, мразь. — Я почувствовал, как внутри поднимается волна негодования. Ещё свежи были впечатления от нашей недавней «беседы».

— Я бы к этой мерзости вообще не стала прикасаться, — скривилась Вика, — но отказываться от материала нельзя. Похоже у этой твари развились способности псионика. Эту мутацию нужно исследовать. Если, конечно, ты не повредил чип сковородой.

— Ну ты уж извини, в тот момент я не думал, как сохранить этот ценный экземпляр, — процедил я. — Старался не попасть по твоему любимому котику.

— Пойдём в лабораторию за инструментами. — Вика встала, продолжая держать кота на руках. — Покажу тебе интерфейс Кеши, посмотришь, что там. А я отберу образцы тканей мутанта и извлеку чип.

Лаборатория располагалась в подвале. Она, и правда, оказалась хорошо оснащена. Там нашёлся мощный компьютер и медкапсула такого уровня, что в ней можно без труда импринтировать себе гены.

Вика тут же начала собирать какие-то шприцы, пробирки, скальпели.

— Возьму образцы тканей. Чип — это хорошо, но реакции организма тоже могут помочь нам продвинуться в изучении мутаций. — Она повернулась ко мне. — Тут на компьютере нейронка с базой данной по генам, можно выяснить, что именно изменилось у Кеши.

Я кивнул и стал разбираться с подключением чипа котика.

Интересно было, что же такого случилось с животиной? А ему ещё обновления приходили! Профессор, конечно, извратился по полной.

В первую очередь я перешёл на локальное подключение. На всякий случай. Потом залез в интерфейс, воспользовался Мишиной программой визуализации и обнаружил третью ветку ДНК на двойной спирали. Ну вот, в нашей команде мутантов прибыло. Ещё и кот. Осталось оцифровать показатели.

— У него такая же картина, — поделился я с Викой.

— Конечно, а как иначе? Структура ДНК всех эукариотов одинаковая. А генетический код вообще универсален у всех живых организмов на земле, — просветила она меня. — У нас с кошками девяносто процентов генов одинаковые, если что. Не так уж сильно мы отличаемся.

— А с мышками? — уточнил я с улыбкой.

— Восемьдесят процентов. Я не шучу, — ответила Вика. — Дело в экспрессии генов и конфигурации белка с них. Вот посмотри: мутация всего нескольких генов, а у тебя уже мощная регенерация. Кстати, я хочу импринтировать себе и эту группу генов. Дополнительные шансы выжить не помешают.

— Это ты правильно мыслишь, — согласился я. — Мне эта мутация уже не раз жизнь спасала. И судя по данным модели экстраполяции, импринтинг у тебя должен пройти успешно.

— Но первым делом надо изучить этого псионика, — ответила Вика, подхватывая кейс с инструментами. И цинично добавила: — Пока образцы не испортились.

Пытаясь разобраться с котом, я вывел интерфейс. Запустил анализ с компа профессора и ещё подгрузил базу данных по генам для Мии. Полезная штука, может пригодиться. Через долгих десять минут нейронка выдала изменения в группах генов, отвечающих за строение скелета, структуру и гибкость костей, а ещё бонусом: увеличение проводимости нервного импульса и повышение сократительной способности мышц. Получается, кот теперь гибкий и быстрый? А когти у него складные и костяные? Интересные характеристики.

Я вспомнил, как профессор объяснял, что одна группа генов может отвечать за несколько функций, а ещё по-разному проявляться в организме. Грубо говоря, эта мутация могла убить человека, а кот адаптировался. У него тоже появилась триплекс-ДНК. По крайней мере, так это выглядело на модели визуализации, которую вывела нейронка. В рядах бегущих друг за другом буквенных кодов я ничего не мог разобрать. Тут нужна консультация Вики.