Честно говоря, это информация мне раззадорила. Ещё ни разу мне не попадалась девушка с настолько минимальным опытом общения с противоположным полом. Но что-то всё же останавливало — нет, не брезгливость. Не то собственная скромность, не то — все те же воспоминания о беглянке Галине.
— Слушай, — сказал я заговорщическим тоном. — По правде сказать, если тебе это не нужно — то и мне не нужно. Я ж не этот самый… не насильник какой. Твоим родителям скажем, что всё сделали, мы своё получим, а тебе ничего не повредит. Хорошо?
— Хорошо, — буркнула девица, и я не понял по интонации — понравился ли ей такой вариант, или нет. — А ты расскажи о себе… Ты с какой-то другой планеты?
— Да, я с Челябинска…
Я начал долгий рассказ о детстве, о первых путешествиях с батей. Сначала прикрывался легендой, о том, что мы обычные дальнобои-перевозчики, но потом вдруг меня понесло.
— А, и хрен с ним. Расскажу правду. В общем, мы контрабандисты, и у нас тут застрял корабль.
Мы общались примерно полчаса, пока наши фишки путешествовали по длинной змейке. Когда моей собеседницы оставалась пара шагов до победы, она вдруг стала сильно нервничать, а затем прервала мой диалог:
— Получается, у тебя были девушки в полёте?
— Ну да, случалось, — признался я.
Она потупила взгляд.
— А они были красивее меня?
— Ну… зачем ты сравниваешь, ты очень красивая, — вовремя нашёлся я. — Необычная такая.
— Но не в твоём вкусе, да? — она снова села в защитную позу, скрестив руки.
Я подсел рядом и осторожно погладил по спине.
— Почему, вполне. Просто мы же вроде бы договорились, что…
Она извернулась и поцеловала меня — хотя это больше напоминало неумелый толчок носом по лицу. Тем не менее, это послужило спусковым крючком — мои руки перестали меня слушаться и начали путешествие по телу девушки. Признаться, задача оказалась куда сложнее, чем в прошлые разы, но я справился. В какой-то момент мне показалось, что я не выйду отсюда живым — смуглянка настолько эмоциональной, что не обошлось без синяков на боках, царапин на спине, укусов на шее и прокусанной губы. В конце она схватила меня за руку и крепко прижала к губам — видимо, чтобы не разбудить домашних.
После такого выброса адреналина я несколько минут сидел, пытаясь отдышаться, и ошеломлённо смотрел на сообщение из браслета.
Поручение «Расширение генофонда вымирающих народностей» выполнено.
Получена премия: 5 трудочасов.
Накоплено трудочасов: 14066,2
Циничное, неприятное сообщение. Потому что то, что только что произошло, гораздо больше напоминало занятией любовью, чем протокольным «расширением генофонда». А ещё потому, что я снова чувствовал себя предателем.
Я не очень понимал, как дальше себя вести, ещё раз поцеловал её и собрался выходить, но она потянула меня за руку.
— Ещё раз хочу…
* * *
Потребность во сне: Высокая (20 часов бодрствования)
Рекомендован отдых или употребление снотворного.
Уснуть я так и не сумел — и из-за эмоций, и из-за не перестававшей саднить ноги. Окончательно я пришёл в себя только после пары кружек чайного напитка в пустой утренней столовой. Пролистал сообщения от бати и Ильича:
«Нас скоро выпустят, вы где?»
Не удержался и ответил расплывчато:
«Застрял в какой-то деревне, но скоро буду у союзников».
Через полчаса ко мне молча подсел со стаканом воды товарищ Куратор, вид у него был то весьма помятый.
— Доброе утро, Ильдар Ильдарович, как спалось?
— Плохо, — нахмурился он. — Были неотложные дела.
— Какие? — удивился я, но товарищ Куратор посмотрел на меня настолько строгим взглядом, что я понял, что вопросы излишни.
Вскоре откуда-то из недр столовой показались котелки с едой, запахло — достаточно вкусно и даже по-домашнему, а за раздачей появилась фельдшерша, супруга деревенского головы. Подошёл ещё народ — пара весьма хмурых мужиков, все потянулись за едой, и мы встали за ними. Когда фельдшерша выдала миску Ильдару Ильдаровичу, я заметил, как она подмигнула ему, а тот поджал губы и спешно зашагал к столу.
Пазл сложился. Понимаю, что это звучит очень неуважительно, но, честно говоря, я глядел на взъерошенного служителя КПБ и еле сдерживался от смеха. Ели мы молча, после Ильдар Ильдарович вдруг сказал вполголоса:
— Понимаешь, у меня не было выбора. На меня воздействовали угрозами. Вообще… всё, что произошло в деревне — останется в деревне. Нам надо подготовиться и найти этого Владислава, или как там местного владыку зовут. Через два часа прибудет караван, у них будут какие-то переговоры, в которых, возможно, придётся поучаствовать.
Я подумал, что ничего толком не знаю о его семье и личной жизни — а ведь она наверняка у него была. Наверняка его тоже кто-то ждал дома, волновался, и наверняка это не очень приятно, испытывать чувство вины по поводу случившейся измены. В общем, я хмуро кивнул и решил больше этим не интересоваться.
Переговоры оказались максимально-короткими. Как только желтый фургончик с большим красным крестом на боку оказался за раздвижными воротами деревни, а водитель вышел подышать свежим воздухом, двое подлетевших селян воткнули ему и его напарнику в шею электроды самодельных шокеров.
— Да уж, нестандартные задачи требуют исключительных методов, — пробормотал Ильдар Ильдарович. — Не боитесь, что там в фургоне камеры или вроде того?
— Да ну, кому они нужны, — усмехнулся селянин.
— Осталось решить, что нам делать с разницей во внешности…
Помощник курьера был азиатом.
Пока парни с шокерами деловито раздевали отключенных курьеров, дед Владислав пришел со стопкой самотканных цветных полотенец и бросил в багажник, вытащив оттуда пачку медикаментов.
— В подарок вам, из иван-чайного волокна. Хорошо нам подсобили.
— Там вы обещали крем регенерационный, — напомнил я.
— Ах, да… — дед порылся и выудил тюбик из белоснежной коробки. — Держи, сам нанести сможешь? Или я могу супругу позвать?
— Не надо!… — начал Куратор.
— Конечно сам смогу, — кивнул я.
— Вы уж нас простите… если чего, — выдавил из себя Куратор.
Смотреть, как краснеет и извиняется представитель органов безопасности, было одновременно и забавно, и жутковато. Забавно — потому что совершенно не ожидаешь его в такой роли, и жутковато — потому что понимаешь, что так он вести себя может только в исключительной ситуации. По сути, мы были в глубоком «тылу» вероятного противника, не сильно дружественной к нам державы, и занимались откровенной разведкой и содействию местным повстанцам.
— Да ну, за что вас прощать, — сказал дед и обернулся на раздетых курьеров. — А про этих хлопцев вы не беспокойтесь. Травкой особой попоим, полежат контуженные пару дней, потом восстановятся — скажем им, что от бандитов спасли, которые тачку ихнюю украли. Про вас к тому времени уже и не вспомнят. Ну, удачи, братцы. Заходите ещё.
— Обязательно зайдём, — кивнул Ильдар Ильдарович.
Быстро натянули снятую с курьеров форму — мне она оказалась великовата, но выбирать не приходилось. Напоследок я бросив взгляд в сторону дома деревенского головы. И не зря — на крылечко вышла Фрузсина — в лёгком платье, с каким-то наивным шарфиком на голове. Возникла мысль подбежать, попрощаться — но надо было торопиться. С грустью я почувствовал, что вряд ли больше увижу эту девушку и вряд ли узнаю, удалось ли мне сделать ребёнка.
Но — партзадание было важнее.
* * *
— Как её хоть звали? — спросил Куратор спустя полчаса
Мы уже выехали из сельского микрорайона и мчались по длинному аэродуку над пригородами осаждаемого «квадрата», почти прямо под дождевыми коммуникациями и толстенной орбитальной крышей из криостекла. Я глядел, изогнувшись, в окно и задумчиво втирал в ногу регенерационный гель. Поток машин и флаеров вокруг нас медленно рассосался, и наш фургончик двигался почти один. Картина была мрачноватая — район был когда-то обильно заселён, но сейчас половина разноцветных многоэтажных домишек выглядела заброшенными. На перекрёстках под нами виднелись блок-посты и патрули в странных яйцеобразных броневиках — я не сразу понял, что это машины Ордена Опричников, спецназа Инспекции.
